Порог греха - Юрий Францевич Курц

с этим деревом, словно с живым существом, – не без иронии заметил Алесь.

– Деревья тоже имеют душу, – ничуть не смутилась Дэги, – а эта дягда даже одушевлённее многих людей!

– Ты подразумеваешь меня?

– Ну-у-у, куда тебе! Ты просто дубина стоеросовая! А впрочем, подойди к маме, познакомься! Когда я прижимаюсь к ней, то чувствую движение её животворного сока. Она отдаёт мне свою энергию.

Алесь подошёл к сосне, обнял её и прижался к ней щекой, но ничего не ощутил, кроме шума собственной крови в ушах.

– Так и должно быть, – объяснила Дэги, когда Алесь посетовал на невнимание дерева.

– Я, выходит, из другого теста слеплен?

– Дело не в тесте, а в отношении. Человек, долго не бывающий на природе, высокомерничает в общении с ней. Не задумываясь, возвеличивает себя. Захотел – бахнул в ворону из ружья, просто так, для удовольствия: птица ему не нужна. Захотел – по берёзке топором секанул, кожу с неё содрал для костра. С живой! Хотя рядом сушняк валяется, старая береста, хвойняк. Нарвал охапку цветов да и бросил – дарить некому. Таёжный мир такого человека боится, съёживается, прячется.

– Что делать? – возразил Алесь. – Человек – венец природы. Он волен вести себя в этом мире соответственно.

– Властителем? Нет, дорогой мой! Поживи в тайге подольше, представь себя коренным её обитателем, и ты в корне изменишь своё мнение. И всё потому, что глаз твой станет зорче, ухо вострее, нюх – Дэги потянула воздух носом – тоньше, а душа просветлённее. Вот так.

Над тайгой в зените жарко полыхал великий костёр Вселенной. Отблеск его играл в струях бегущего возле сосны ручейка, из которого потом Алесь и Дэги станут брать воду. Над ним смыкался тенистый кустарник. Над дальними сопками колыхалось золотистое марево. Со стороны озера тянуло прохладной свежестью. Алесю показалось, что в воздухе разливаются какие-то дивные, торжественные звуки. Видимо, им внимала и Дэги, насторожив слух. Неожиданно она сказала:

– Ты когда-нибудь видел у моего народа такие пышные храмы, как в стране? Нет! Лесному человеку они не нужны, как не нужны и проповедники. Для него вся природа – храм. Он не лицемерит, потому что от рождения – дитя Создателя. Любая необычайного вида скала, дерево, валун на болоте, ручей, выбивающийся из-под груды камней, замшелое озерко могут стать объектом его поклонения, так как он считает, что к ним прикоснулась божественная рука. Они не требуют жертвы сердца, не порабощают душу, как это делают тысячи и тысячи священнослужителей по всему миру.

И без того красивое личико Дэги, раскрасневшееся от возбуждения, с горящими глазами, стало ещё прекраснее.

– Но у вас есть шаманы, – возразил Алесь.

– А много ли шаманов видел ты в тайге? Одного, двух, трёх! А сколько священников у христиан, буддистов, мусульман? Со счёта собьёшься! Но они не в силах отвратить людей от преступлений, пьянства, наркотиков, войн. Люди вырождаются.

Алесь слушал, удивляясь рассуждениям этой, казалось ему, лесной, далёкой от мерзостей жизни девушки.

– Ты скажешь и будешь прав, что и мой народ в массе не удержался на этом свете. А почему? Потому что вступил в тесную связь с твоим народом и заразился его же болезнями, которые и привели на край пропасти.

Алесю хотелось возразить. Но весомые аргументы не приходили в голову. Какая-то горькая правда была в её словах.

– В далёкие времена, – продолжала Дэги, – охотник, прежде чем взять на прицел зверя, прощения у него просил. Деревце сломить без покаяния стыдился. А ныне? Многие, чтобы припеваючи жить, закрывают глаза на мерзости жизни, идут на сделку с совестью, потакают ворам, мошенникам и убийцам. Да что это я? – Дэги приложила ладони к голове и отмахнулась руками в пространство, как бы откидывая от себя мрачные мысли. – Идём в Священную пещеру.

У самого входа в две каменные чаши вливался ручеек, над чашами вздымался парок. Дэги и Алесь разделись. Без восторженных в такие моменты «ахов» и «охов» Дэги тихохонько скользнула в одну каменную чашу, Алесь опустился в другую. Тысячи острых, но безболезненных иголочек рассыпались по коже всего тела. Сердце учащённо застучало. Через минуту организм освоился в новой среде, а спустя ещё несколько минут голову Алеся начала туманить всё нарастающая дрёма.

– Хватит, – услышал он повелительный голос Дэги, – заканчивай. Излишество опасно для здоровья.

Она стояла посредине пещеры спиной к Алесю и расчёсывала гребнем длинные, до самого пояса, чёрные волосы.

– Не обтирайся, – предупредила Дэги, – пусть влага испарится сама до сухой кожи. Это важно. Как ты себя чувствуешь?

– Как человек, побывавший в Силоамской купели!

– Силоамской? – переспросила Дэги. – Не слышала о такой. Просвети!

– Это из евангельской притчи. В Иерусалиме, это в Израиле, было озерцо, которое считалось священным. Его водой исцелялись больные. Но в купель нельзя было входить до тех пор, пока в ней не взволнуется вода, – это незримый ангел спускался с неба и возмущал её, наделяя целебными свойствами. Может быть, и здесь так?

– Нет, – твёрдо ответила Дэги. – Мой народ связан с духами. Ангелы – служители Божьи, они далеко. А духи – обитатели земные, они рядом, – Дэги поозиралась по сторонам, словно надеялась увидеть эти бесплотные существа. – Болезни и исцеления – их работа.

«Скорее всего, ангелы и духи – одно и то же», – подумал Алесь, но затевать спорный разговор не хотелось. Даже из короткого общения с девушкой он понял: её устойчивые понятия о жизни поколебать невозможно.

– А у нашей купели название есть?

– Конечно… Дугама.

– Ду-га-ма?

– Это значит «чистый». Искупаешься и становишься чистым и телом, и душой.

– А как называется озеро?

– Бугады амут – «небесное озеро».

– Оно тоже целебное?

– Я не знаю, – Дэги свернула уже подсохшие волосы в куклюшку. – Я боюсь его.

– Вот как? – воскликнул Алесь с тем чувством удивления, какое обычно возникает в человеке, когда он слышит о чём-то неожиданном и странном. – В нём что? Крокодилы, змеи, какие-нибудь древние рептилии?

– Возможно. Никакой живности мне, по крайней мере, видеть не довелось. Сейчас я оденусь и мы посмотрим на него, – Дэги по-прежнему стояла к Алесю спиной, как она была соблазнительна и естественна в своей наготе!

– Погоди, не спеши, – Алесь подошёл, обнял Дэги, прижался к её горячему телу. Опьяняюще чувственная красота её возбуждала каждую клеточку его тела.

– Успокойся, милый, – Дэги мягко сняла его руки с грудей. – У меня ещё этого не было… Ещё не время. Потерпи.

Они оделись и пошли на берег озера. Внешне оно ничем не отличалось от других таёжных водоёмов: неширокое и продолговатое, метров пятьдесят на сто. Заросли деревьев и кустов придавали ему овальную форму.