Новый Мир ( № 9 2005) - Новый Мир Новый Мир

Смертная казнь может быть целительным орудием только в руках целого, ощущающего себя единым организмом и решающегося расстаться со своим членом лишь в том случае, в каком со своим членом решает расстаться организм: то есть после того, как использованы все средства для его исцеления. Но и тогда — со слезами, болью и жалостью, с острым сознанием своей отныне нецельности, ущербности, инвалидности. Для общества, которому можно позволить казнить, дни казни были бы днями всеобщего траура19. Если же части организма начинают «отрицать» друг друга — перед нами разлагающийся труп.

В «правовом» обществе, чей идеал состоит в том, чтобы «всем вновь так соединиться, чтобы каждому, не переставая любить себя больше всех, в то же время не мешать никому другому»20, в обществе, воображающем себя не единым организмом, а конгломератом автономных частиц, а тем более в нашем нынешнем обществе, где идет война всех против всех, смертная казнь может быть лишь средством борьбы всех со всеми. «Законопослушные», голосующие за смертную казнь, хотят истребить «незаконопослушных» руками государства. При этом присутствует иллюзия, что «незаконопослушные» — это другие. Их и называют сейчас не людьми, а «отморозками». Но вот, например, в замечательной невыдуманной повести Марины Кулаковой «Живая»21, где автор рассказывает о том, как ее убивали, и где ужас живет в каждой строке, абсолютный, леденящий ужас охватывает и повествовательницу, и читателя в тот момент, когда выясняется, что человек, напавший на нее в темноте и изрезавший ножом все ее тело, сопротивлявшееся и уклонявшееся от смертельных ударов, тот, кто показался ей не человеком, а «бездонной, запредельной пустотой», уродливым чудовищем, он — на самом деле — сын интеллигентных родителей, музыкантов, каких так много было среди ее знакомых, что с ним были знакомы ее друзья, находившие его милым и обаятельным. «„Он музыкант…” — „Музыкант?” Больше я ничего не говорила. Не повторяла сказанных слов. Не задавала вопросов. Я не могла ни расхохотаться, ни удивиться, ни разрыдаться. Аут». Тот, кто воспринимался как пришелец из бездонной пустоты, из запредельной бездны, словом — из другого мира, из-за стены, чужой, отморозок, оказывается своим . И от «другого» мира нас не отделяет никакая стена.

Мы готовы голосовать за смертную казнь, потому что наши дети становятся жертвами нападений. Но убийцами тоже становятся наши дети . Кстати, Православие говорит, что на мытарстве убийства «истязуются (то есть, по сути, приравниваются к убийству. — Т. К. ) не только разбойничество и убийство, но и всякое ударение, заушение и толкание»22, всякое пожелание смерти ближнему. Мы все причастны этому греху: вспомните, какие чувства вы испытываете к соседу в момент, когда он утром громко хлопает входной железной дверью. Бездна не за стеной — она внутри нас. Поэтому «хорошей» половине человечества никак не удается перестрелять «плохую», хотя за последний век был сделан ряд серьезных попыток.

И последнее. С того, кто убьет Каина, взыщется всемеро… Так что отвечать придется не только за кровь казненного праведника. Готовы ли требующие отменить мораторий на смертную казнь повторить слова требовавших распять Христа: «Кровь Его на нас и на детях наших»?

Я не готова.

1См.: Лурье С. Я. История Древней Греции. Ч. 1. Л., 1940, стр. 89.

2См. трилогию «отца трагедии» Эсхила (ок. 525 — 456 гг. до н. э.; Афины) «Орестея» (458 г. до н. э.): «Агамемнон», «Хоэфоры» («Жертвы у гроба»), «Эвмениды».

3Кровная месть, которую так часто называют прообразом и началом института смертной казни, есть результат сильной деградации подобного мировидения, когда в качестве единого организма начинает восприниматься уже не мироздание, но семья или род. И соответственно между семьями-индивидами начинает действовать закон «око за око», члена рода за члена рода (это жертва для умиротворения убитого, который не даст роду покоя, пока ее не получит; в таком атомарном, разбитом на семьи мире убитый сам становится для своей семьи миазмой, иные средства исцеления которой утрачены). Но это закон справедливости между двумя разными индивидами, то есть — закон отношения к внешним, закон войны. Он не имеет никакого отношения к институту смертной казни, которая применяется к собственным гражданам, к членам одного рода — то есть к частям единого организма.

4Таких преступников в Египте казнили непременно, никакое очищение не представлялось возможным.

5См.: Латышев В. В. Очерк греческих древностей. Ч. 2. СПб., 1899, стр. 78.

6См. об этом: Геродот. История в девяти книгах. М., 1993, стр. 95 — 96.

7 Истинной реальности четырехмерных образов действительности, человека, рода и иллюзорности образов трехмерных посвящена глава четвертая работы о. Павла Флоренского «Анализ пространственности <и времени> в художественно-изобразительных произведениях». Например, он пишет: «Так именно дробится на ломтики, нарезанные перпендикулярно ко времени, всякий конкретный образ действительности в сознании большинства, причем не дают себе труда даже собрать в сознании все такие ломтики или хотя бы многие, а выхватывают наудачу или по произволу тот или другой разрез. И представление о действительности оказывается соответствующим подлинному образу ее ничуть не более, чем если бы подменили образ дуба видом его распила, или человеческое тело — распилом замороженного трупа. Тут было бы совершенно неуместным слово „неточный”, ибо воззрительно — просто нет никакого прямого перехода от вида сечения предмета к виду целого предмета. То же самое следует повторить и о сечении во времени» (Флоренский Павел, свящ. Собрание сочинений. Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии. М., 2000, стр. 196. Серия «Философское наследие», т. 131).

8 Буддисты утверждают, что любая встреча неслучайнаво всей перспективе двух пересекшихся существований: если двое попили из одного ручья, то значит, они связаны в предыдущих и последующих жизнях. Вообразим, насколько в такой системе мышления связаны убийца с жертвой и насколько все, что произойдет в результате совершённого убийства с убийцей, небезразлично для участи убитого. Если мы не знаем характера этих взаимодействий и не можем проследить их последствий — для жертвы, за которую мы собираемся мстить, может, лучше воздержаться?

9 Именно так реагирует Христос на рассказ об убитых Пилатом галилеянах (кстати, принятое в синодальном переводе Евангелия написание Галилеян, как и прочих народов, племен, колен, с прописной буквы также указывает на то, что перед нами именование единой личности народной): «В это время пришли некоторые и рассказали Ему о Галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их. Иисус сказал им на это: думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали (здесь, кстати, Христос говорит об обычности того представления, что причиной преступления является греховность жертвы. — Т. К. )? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете. Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете» (Лк. 13: 1 — 5).

10 И Христос удостоверяет действие этого закона вне крещения, говоря о крови пророков, что она «взыщется от рода сего» (Лк. 11: 51).

11 Способом такого сохранения была жертва, в том числе — человеческая жертва, поскольку в автономной вселенной действует закон сохранения энергии и вещества: чтобы где-то прибыло, надо, чтобы где-то убыло. Человеческая жертва — «энергетически» самая мощная, потому что это жертва тем, кто по замыслу должен быть хозяином и работником, хранителем мироздания, главой его. Если «солнце и светила» не «движет Любовь», то их должна двигать какая-то внутренняя, внутрисистемная энергия. Брамины уверены, что только ежедневная жертва дает силу Солнцу восходить. Весь опыт предшествующих обществ свидетельствует — мир автономный, отвернувшийся от Бога не может существовать без человеческих жертвоприношений. Обществу, называющему себя «постхристианским», следовало бы иметь это в виду.

12 Или, исторически точнее: как ее применяло Государство в союзе с Церковью.

13 Зная о множестве оговорок, которые тут надо было бы сделать, я намеренно их опускаю и генерализирую ситуацию — за невозможностью говорить об этом подробно в небольшой статье.