Червь-4 - Антон Лагутин

тех пор, пока одному из них чертовски не повезёт. Я ни как на это не могу повлиять, и из-за чего так выходит — не знаю. Просто в один миг кожа бедолаги покрывается огромными пузырями, а тело раздувает как воздушный шар.

Я вспомнил случай, когда из леса на поросшее зелёной травой поле близ деревни Оркестр вышел мужчина. Его одежда из-за вздувшегося тела лопнула и продолжала трещать, причиняя нестерпимую боль. Когда он подошёл ближе, я сумел разглядеть его кожу. Она была вся усыпана пузырями, напоминающие вздувшиеся прыщи с белыми гнойными головками, только раз в сто больше. Тогда к нему подбежал стражник и ткнул больного уродца копьём. То, что произошло дальше, происходило и в пещере.

Незримая улыбка на лице Дрюни читалась в его коротких паузах между словами. Он упивался своим рассказом.

— Я швырял вздувшееся тело в толпу. Визг стоял оглушительный! На моих глазах эти трусливые девчонки разбегались в панике, готовы были на стену лезть, ногти драть, лишь бы выбраться наружу. Им плевать было на своего сослуживца. Даже руки не подавали. Ни капли сострадания! Я испытывал отвращение, глядя на этот цирк. Но я знал, что жертва сделает своё дело. Жертва… Когда кожа растягивалась до треска и покрывалась миллионами растяжек от переизбытка гноя внутри жертвы, хватало одного касания — и взрыв! Всю эту голую толпу окатывало литрами гноя. Процесс начинался молниеносно, стоит моему соку коснуться их кожи. А дальше ты сам всё видел.

— Это ужасно.

— Ужас как убивает, так и рождает победителей. Мы все через это прошли. Ты в том числе. Кстати, о какой маске ты тогда твердил?

Маска — малая часть того, о чём я хочу узнать. Мой мозг разрывается от постоянно всплывающих вопросов, но, если он сам спросил, я ухвачусь за появившуюся ниточку.

— Борис, — начал я издалека. — Ты знаешь его?

Дрюня рассмеялся. Наши ступни гулко барабанили по голому полу, и лишь грохот от зелёных вспышек едкого газа под потолком мог скрыть от чужих ушей наш разговор.

— Участь этого предателя будет ужасна. Поверь мне. В моей власти даровать ему долгую жизнь, но боюсь, что наш Борис не особо будет счастлив своей новой роли.

— Я знаю, что ты сбил с его головы шлем.

— И?

— Этот шлем сделали из моей маски…

Дрюня замер, кинул на меня непонятный взгляд и проорал на всю пещеру:

— И моей головы!

Глава 18

Я чуть не оглох от рёва Дрюни!

— Ты даже не представляешь, на что способен этот люд! Они сделали из моей головы шлем! И после всего этого меня называют монстром? Да ты хоть знаешь, что тут вообще происходит? Сколько тебе дней? Или может быть месяцев? Сколько зим ты тут находишься?

— Я точно не знаю. Скорее всего и месяца нет.

— Ты ничего не знаешь!

— А я разве тебя в чём-то упрекаю, или обвиняю?

— Ты обрёл новую жизнь! Ты только глянь, кем ты стал. Представь, кем ты сможешь стать! Как можно концентрировать мысли на какой-то сраной маске⁈

— Для меня это важно.

— Важнее чем что?

— Я не могу спать. Каждую ночь меня терзают кошмары. Она… Она мне снится…

— Можешь не продолжать. Я вижу, что для тебя это действительно важно. Пойдём.

Пещера оказалась гораздо глубже и больше, чем мне показалось на первый взгляд. Мы долго блуждали по огромных пещерным ходам, пока не вышли к очередной «комнате». Под каменистым сводом скапливалось так много газа, выделяющегося вечно гниющими телами воинов, что хватило одной вспышки, чтобы я сумел детально рассмотреть содержимое этого аппендикса. Пол завален стальными мечами, большая часть которых покрылась ржавчиной. Тут были и копья с гниющими древками, и стальные доспехи — мятые, с глубокими дырами. На мои глаза попались и знакомые мне экземпляры доспехов, сделанные из сотни кусков крысиной кожи. Такой же заражённой, как и кожа Дрюни. Было тут еще кое-что. Два вороха грязной одежды. Они смутили меня. Оказалось, это одежда салаг. Их заставили раздеться. Поставили возле стены, трясущихся от страха, и заставили снять всю одежду перед неизвестностью. Они хотя бы подозревали, что с ними хотят сделать? Их предупредили?

Мне хочеться получить ответы, но это не имеет никакого смысла. Дрюня делает то, что хочет. У него свои методы. Я представил фермы, где животных умертвляли в спокойных условиях, полностью избегая стресса и страха, тем самым предотвращая выброс адреналина в их тела. Так мясо мягче. И это никто не осуждает.

Так и с Дрюней. Возможно, он хочет, чтобы тела салаг сочились адреналином. И возможно, именно благодаря такой жестокой процедуры они и проходят успешно мутацию?

Очередная вспышка зелёного света прервала мои рассуждения, осветив знакомый мне предмет. Словно отстранившись от всей суеты на груде железных мечей лежал шлем. Покосившаяся маска взирала на нас с Дрюней через пустые колодца. Сам шлем, чья основа была некогда головой Дрюни был расколот точным ударом в левый висок. От полного разрушения его сдерживали сплетённые в кольца кабаньи волоски, подвергшимся той же мутации, что и мой Друг. Бьюсь об заклад, что именно мой друг и стал прародителем всех этих уродцев, что комфортно обитают в местных землях.

— Вначале я не придал значения твоему желанию заполучить эту маску. А сейчас мне даже любопытно. Она так же рассыплется в пепел от малейшего прикосновения?

Мне тоже было интересно, но я почему-то знал, что этому не бывать.

Дрюня разрешил подойти мне к стальной куче и взять шлем.

— Будь с ним нежен! — крикнул он мне в спину, чуть я коснулся окаменевшей кожи.

Шлем был лёгким и, несмотря на сильные повреждения, держал форму, даже когда я его сдавил. Вот она. Я проделал долгий путь и вот моя финальная ленточка. Я боялся прикоснуться к маске, но мне пришлось. В голове витали сотни вопросов, ответы на которые необходимо заполучить немедленно.

Я чуть касаюсь лба и веду палец между глаз. Маска не рассыпалась. Волнение было настолько высоко, что моё дыхание прерывалось, в вот пот… на лбу не было ни капли пота. Перехватываю её двумя руками. Всеми пальцами вжимаюсь в кусок застывшей крови, что мне так услужливо подарила одна сука, осмелившаяся назвать меня паразитом. И ничего.

Я верил, что смогу хоть что-то уловить. Услышать. Или почувствовать.

Ничего. Прямо как с той маской, только эта всё еще