Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

нерешительно и тихо сказала Мери.

— А что это изменит?

— Мне кажется, здесь вы будете чувствовать себя еще более несчастным.

Он взглянул на нее и рассмеялся.

— Вы удивительное существо, — сказал он. — Но вам слишком мало известно о повадках животных, обитающих вне вашего замкнутого мирка. Они живут надеждой. Скоро могут произойти самые невероятные события.

— Какие события? — резко спросила Мери.

Он рассмеялся:

— Поживем — увидим.

8

Переодевшись, Одри пошла прогуляться по пляжу в сторону скалистой гряды, прямо напротив которой на другом берегу реки стоял Галлс-Пойнт в своем белоснежном спокойствии; на одной из этих уходящих в воду скал сидел Томас Ройд и попыхивал своей трубкой.

Когда Одри была уже совсем близко, Томас повернул голову, но не сдвинулся с места. Она, не сказав ни слова, опустилась на скалу рядом с ним. Они молча сидели рядом — это было уютное, понимающее молчание двух людей, которые давно и хорошо знают друг друга.

— Каким близким кажется наш дом! — наконец сказала Одри, нарушая тишину.

Томас глянул за реку на Галлс-Пойнт.

— Да, мы могли бы вернуться туда вплавь.

— Только не сейчас, не во время отлива. У Камиллы когда-то служила одна девушка. Она очень любила поплавать и легко переплывала на этот берег и обратно, когда течение было нормальным. Например, если уровень воды очень высок или, наоборот, очень низок, то все в порядке, но когда начинается отлив, то течение со страшной силой сносит тебя прямо в море. Так с ней и случилось однажды. Слава богу, она не потеряла голову от страха и сумела нормально выбраться на берег у Галлс-Пойнта, хотя, конечно, совершенно обессиленная.

— Не знаю, по-моему, сейчас течение довольно слабое.

— Да, возле этого берега. Но на той стороне оно гораздо сильнее. Особенно под теми скалами. В прошлом году один бедняга пытался там покончить счеты с жизнью. Он бросился вниз со Старк-Хеда, но, не долетев до воды, повис на дереве, и его спасла береговая охрана.

— Вот бедолага, — сказал Томас. — Держу пари, что он не поблагодарил их. Должно быть, жизнь ему изрядно осточертела, раз он решился на самоубийство. Так нет же, его безжалостно возвращают обратно. Наверное, он в очередной раз почувствовал себя одураченным.

— А может, сейчас он одумался и даже рад, что все случилось именно так, — мечтательно сказала Одри.

Она рассеянно размышляла о том, где может быть сейчас этот человек, чем он занимается.

Томас запыхтел своей трубкой и, чуть повернув голову, скосил глаза на Одри. Он отметил серьезное, отстраненное выражение ее лица и взгляд, устремленный за реку. Скользнул взглядом по темно-русым ресницам, отбрасывавшим легкую тень на ее щеки, по ее маленькой изящной ушной раковинке с большой сережкой.

Это вдруг напомнило ему о ее вчерашней потере.

— Да, кстати, — сказал он, — я нашел сережку, которую ты вчера потеряла.

Он порылся в кармане и, выудив сережку, положил ее на протянутую ладонь Одри.

— О, какой ты молодец, где ты отыскал ее? На балконе?

— Нет. Она валялась возле лестницы. Должно быть, ты потеряла ее, когда спускалась на ужин. Я заметил, что за столом ты была уже без нее.

— Я рада, что она нашлась, — сказала Одри, покачивая на ладони металлическое кольцо.

Томас подумал, что эта серьга слишком уж большая и грубая для такого ушка. И те, что были на ней сегодня, тоже казались довольно массивными.

— Ты не снимаешь свои украшения, даже когда плаваешь. Не боишься потерять их окончательно?

— Но ведь это дешевые безделушки. Я не люблю появляться без сережек из-за шрама.

Она коснулась пальцами левого уха.

— Ах да, я помню эту историю, — сказал Томас. — Тебя укусил старина Бонсер, нахал и громадина.

Одри кивнула.

Они помолчали, оживляя детские воспоминания. Одри Стендиш — это была ее девичья фамилия, — высокая, длинноногая девочка, зарылась лицом в пушистой шерсти бедняги Бонсера, который умудрился где-то поранить лапу. И пес, скуля от боли, довольно сильно ее укусил. Тогда ей даже зашивали ухо. Но сейчас от шрама остались одни воспоминания — только крошечный тонкий рубчик.

— Моя милая девочка, — сказал Томас, — этот след едва заметен. Почему ты так переживаешь?

Одри помедлила и потом ответила с очевидной искренностью:

— Потому что… потому что я просто терпеть не могу любые недостатки.

Томас понимающе кивнул. Такое объяснение вполне соответствовало его представлению об Одри. Ей всегда было свойственно стремление к совершенству. В сущности, она действительно достигла совершенства как внешне, так и внутренне.

— Ты гораздо красивее Кей, — вдруг сказал он.

— О нет, Томас, — быстро возразила Одри, взглянув на него. — Кей… Кей — настоящая красавица.

— Внешне — да, но не внутренне.

— Ты говоришь, — сказала Одри с легкой задумчивой улыбкой, — о моей прекрасной душе.

Томас выбил пепел из трубки.

— Нет, — сказал он, — я говорю о твоих костях.

Одри рассмеялась.

Томас набил в трубку новую порцию табака. Минут пять они сидели молча, и Томас искоса поглядывал на нее, хотя его взгляды были так ненавязчивы, что Одри даже не догадывалась, что за ней наблюдают.

— Что с тобой случилось, Одри?

— Случилось? Я не понимаю, о чем ты спрашиваешь?

— С тобой происходит что-то неладное. Что тебя тревожит?

— Нет-нет, ничего особенного. Совсем ничего.

— И все-таки?

Она отрицательно мотнула головой.

— Ты не хочешь мне рассказать?..

— Мне просто нечего рассказывать.

— Возможно, я бесчувственный чурбан, Одри… Но мне все же хочется спросить… — Он помедлил. — Неужели ты не можешь забыть об этом?.. Неужели ты до сих пор не можешь расстаться с прошлым?

Ее тонкие пальчики судорожно схватились за острый край скалы.

— Ты не понимаешь… Ты даже не можешь представить себе…

— Нет, Одри, милая, я понимаю. Дело просто в том, что я все знаю.

Она с сомнением взглянула на него.

— Да, я отлично знаю, что тебе пришлось пережить. И… и как тяжела была твоя утрата.

Лицо ее вдруг стало совершенно белым, побелели даже губы.

— Значит, тебе все известно… — сказала она. — Я не предполагала, что кто-нибудь может знать об этом.

— Да, я все знаю… И я… В общем-то, я не собирался говорить об этом. Мне просто хотелось бы убедить тебя в бесполезности твоих переживаний. Ведь былое не вернешь, все несчастья уже закончились.

— Далеко не все.

— Послушай, Одри, грустные размышления и воспоминания совершенно бесполезны. Я полагаю, ты прошла через ад. Но бесполезно терзать ум и душу, возвращаясь в него вновь и вновь. Старайся смотреть вперед, а не назад. Ведь ты так молода. Пока мы живы, надо жить, и большая часть жизни у тебя