Мой внутренний ребенок хочет убивать осознанно - Карстен Дюсс

Действительно, задницами они сидели на стульях и как бы что-то ели. Правда, не ртом. У того и другого торс лежал на столешнице. Предплечья были зафиксированы на столе скотчем. Торсы тоже. И головы были зафиксированы на столешнице клейкой лентой – так, что одна щека касалась стола, а нос как бы неподвижно завис в воздухе всего в паре сантиметров от поверхности.

Рты у них тоже были заклеены. На столе рядом с каждым носом лежали пластмассовые прищепки для белья.

У того и у другого на верхней губе, точнее, на клейкой ленте виднелись отчетливые следы белого порошка. Маленькие горки этого порошка были насыпаны под носом. Оба парня не шевелились. У того, что слева, был однозначно припухший глаз. У того, что справа, – вроде бы разбитая нижняя губа.

Впрочем, главное сходство между ними нельзя было не заметить: оба были мертвы.

Опять два покойника.

И все потому, что я повелся на идею моего внутреннего ребенка.

На какие-то минуты мои мозг и сердце утратили согласованность между собой. В то время как сердце разогналось, будто на холостом ходу, и исступленно колотилось, мозг был абсолютно спокоен. Я попытался не впадать в панику из-за двух новых трупов, а разглядеть в этой ситуации что-нибудь позитивное.

Эти два Хольгерсона больше ничего никому не расскажут.

Мне не придется больше ломать голову, как поступить с ними в будущем.

Эти два Хольгерсона не окажут сопротивления, когда дело дойдет до отрезания уха.

Вальтер никогда не узнает, что эти два господина лишь по чистой случайности оказались в парке возле моего дома.

В общем, позитивного было довольно много. Неистовое сердцебиение у меня замедлилось до нормального ритма.

Пока эти мысли проносились в голове, я молча и с непроницаемым лицом смотрел через стекло. Саша первым нарушил тишину.

– Славная картина, – обратился он к Вальтеру и обоим его сотрудникам.

– Я не искусствовед, – высказался я, – но, может, кто-нибудь из вас объяснит мне общую композицию?

Чего не знали ни Саша, ни я, так это того, что и в фирме Вальтера трудились не по своей специальности люди с законченным университетским образованием. Один из этих двоих сотрудников действительно изучал историю искусств и, согласно моему желанию, взялся интерпретировать сцену в комнате за стеклом.

– Давайте я попробую поместить этот моментальный снимок в исторический контекст. За десять минут до представленной здесь инсталляции мы – в соответствии с вашими пожеланиями – передали обоим главным персонажам в этой комнате по одному грамму кокаина, упакованного в два маленьких целлофановых пакетика. В ответ на нашу просьбу употребить кокаин сначала ничего не произошло.

«Вот черт, я представлял себе это иначе», – разочарованно подумал мой внутренний ребенок.

– Мы выждали пять минут. Вежливое предложение с нашей стороны не привело к активизации потребительского поведения. А только к опухшему глазу у одного и разбитой губе у другого.

Вообще-то, я не хотел ничего слышать об этих проблемах, я только хотел узнать, почему два приклеенных к столу господина представляли собой вариант решения.

Слегка нервничая, я спросил работающего не по специальности искусствоведа:

– А потом?

– Поскольку Саша заранее предупредил, что именно в вопросе потребления кокаина от нас, в случае затруднений, ожидается креативное решение, мы немного занялись искусством.

Я вновь посмотрел через стекло на это деструктивное произведение искусства. И вот наконец, после вступительного слова, последовала собственно интерпретация:

– В правой и левой половинах картины вы видите зеркальные, одинаковые по содержанию результаты нашего творчества. Так что будет вполне достаточно сосредоточиться на левой половине в качестве примера. Поскольку мы не хотели применять дополнительного внешнего насилия, чтобы подтолкнуть этого господина к потреблению наркотика, то зафиксировали его голову на столе так, чтобы он сам неизбежно вдохнул лежащий на столе кокаин. Для надежности мы положили перед ним сразу три грамма.

– А для чего рот заклеен? – поинтересовался я.

– Это лучше вписывалось в общую картину – сначала полностью перекрыть этому господину доступ воздуха. Рот заклеен, на носу прищепка. Когда вы через минуту снимаете прищепку, нос автоматически и подчистую всасывает то, что лежит в непосредственной близости. Эффективнее, чем настольный пылесос «Дайсон».

– Я нахожу, что это так себе идея, – сказал Саша, глядя на бельевые прищепки.

– Что именно? – осведомился художественно одаренный сотрудник, который, вообще-то, ждал похвалы за свое занимательное объяснение.

– То, что вы использовали пластмассовые прищепки. Пластик замусоривает наши моря. Существуют ведь и деревянные.

– Каким образом именно эти две прищепки могут попасть в какое-нибудь море? – поинтересовался я.

– Не знаю, но в группе «Немо» как раз сейчас много говорят об охране окружающей среды, я слышал краем уха.

– Про это я хотел бы с тобой поговорить… – начал я, но меня остановил Вальтер.

– Вы меня, пожалуйста, извините, – вмешался он, – но истинная проблема – это не материал, из которого сделаны прищепки. Истинная проблема в том, что наш план сработал. По крайней мере, первая его часть. Каждый из этих двоих втянул две полные ноздри кокса. Но к сожалению, после этого оба временно впали в кому.

– Это я уже понял, – ответил Саша. – Но данная проблема слишком сложна для меня. Поэтому я предпочитаю от нее уклониться и вести дискуссию о пластмассовых прищепках.

– Что значит «временно впали в кому»? – спросил я вдогонку.

– Это значит, что хотя они и отключились вскоре после употребления кокаина, но еще некоторое время жизненные функции у них сохранялись. Сейчас уже нет. Потому и временная кома. Сейчас-то все уже кончено. С обоими.

– Проблема была в качестве или количестве? – спросил я, чтобы тоже несколько отвлечься.

– Без понятия, – ответил Вальтер. – Но думаю, этим можно объяснить, почему Хольгерсоны не хотели потреблять свою собственную наркоту. Потому что они знали, что она – дерьмо. В малых количествах это не так уж опасно. Но три грамма, наверно, уже смертельная доза.

«Вот черт. Это значит, нам придется самим отрезать у них ухо», – проворчал мой внутренний ребенок.

«Это значит, что из-за твоей распрекрасной идеи мы сейчас имеем на своей шее два трупа, которые нам придется как-то устранить», – проворчал я.

«Если речь идет лишь об устранении трупов, то у меня найдется одна идея».

«Пожалуйста, не надо», – пробормотал я.

Однако идея, которую мой внутренний ребенок презентовал мне как блестящую, и в самом деле была не такой уж глупой. Во всяком случае, она возбудила во мне достаточно любопытства, чтобы я тут же осведомился у Вальтера насчет ее практического воплощения.

– Как защищены мобильники этих двоих? – спросил я, прервав слегка затянувшееся молчание.

Ответ на этот вопрос меня полностью удовлетворил.

34. Энергия

Не тратьте собственную энергию, чтобы бороться с какой-то проблемой. Используйте для этого энергию самой проблемы. Вместо того чтобы забаррикадироваться, откройте свою дверь. И пусть эта проблема сама с разбегу ударится головой о ближайшую стену.

Йошка Брайтнер. Замедление на полосе обгона – курс осознанности для руководителей

На обратном пути домой у меня наконец появилось время обсудить с Сашей предстоящее