Любовь с первого клика - Дарья Владиславовна Сойфер

сказали, что за его дверцами Нарния, – тогда да. Тогда бы она и вправду удивилась. А поведение Томского подействовало на нее как удар монтировкой по темечку: связи с реальностью оборвались, перед глазами запрыгали чертенята, а в ушах раздался тот самый звук, который бывает, если кто-то усердно царапает гвоздем по стеклу.

– Я?! – только и смогла выдохнуть Лена.

Она беспомощно оглянулась на Кобзева, затем на Вайца, но ни один из них не показался ей хоть сколько-нибудь обескураженным. Напротив, Кобзев загадочно улыбался, словно все шло именно так, как он рассчитывал, а Вайц и вовсе Лену добил. Он подмигнул, склонился к ее уху и заговорщически прошептал:

– Я же говорил!

Но и на этом сюрпризы не закончились. Пока Фетисова пыталась оправиться от контузии, Томский перехватил ее из рук Кобзева, как эстафетную палочку, бережно повел в переговорную, усадил во главе стола, а сам сел рядышком, подпер ладонью подбородок и не мигая уставился ей в глаза.

Лена растерялась. Может, она криво вставила контактные линзы? Или ей сослепу попались цветные? Ну, из тех, что надевают на Хеллоуин. С вертикальными зрачками, например. Она украдкой наклонилась над стеклянным столом, чтобы проверить отражение, но ничего демонического там не заметила. И волосы были аккуратно собраны в хвост, и тушь, единственное из косметики, что Лена успела нанести за пятнадцать минут, с ресниц никуда не делась. Словом, на лице у Фетисовой не было ничего такого, что могло бы вызвать у Томского такой нешуточный интерес. И все же он продолжал таращиться на нее, как таращатся обыватели на объект современного искусства: мол, и вот эдакую мазню продали за несколько миллионов долларов?

С одной стороны, Лена радовалась, что Томский не стал увольнять ее снова. По крайней мере, не отвесил пинка под зад сразу. С другой – чувствовала она себя до жути неуютно. Отчасти потому, что не привыкла к столь пристальному вниманию, а отчасти потому, что не понимала его причину. А как хорошо было раньше, когда она носила очки! Сняла бы их сейчас и наслаждалась миром, состоящим из размытых пятен! Зато уж теперь-то Лена на своем опыте поняла, что значит фраза: «Красота требует жертв».

– Я готов, мы можем начинать, – напомнил о своем присутствии Вайц.

Фетисова выдохнула с облегчением: уж теперь-то Томский перестанет глазеть на нее, как ребенок на брачные игры собак, и отвлечется на презентацию. А заодно и сама Лена сможет выяснить, отчего у Вайца и Кобзева был такой таинственный вид и какое отношение ко всему этому имеют злосчастные «Улитки».

– Я хочу представить вам нашу последнюю разработку. – Вайц вооружился указкой и подошел к плазменной панели. – Надеюсь, вы не возражаете, что мы позволили себе заняться ей без вашего одобрения. Просто мы сочли нужным убедиться, что идея работает, прежде чем выносить ее на общее рассмотрение. Итак. – Дмитрий Яковлевич сделал паузу и торжественно кашлянул. – Прошу любить и жаловать… «Влюбитель».

На экране появилось изображение сердца на удочке и подпись «Love Getter». Видимо, пока Лены не было, Вайц успел поработать над логотипом, и, надо сказать, вышло довольно сносно. Да и английский вариант названия, «добытчик любви», нравился Фетисовой больше. Будь она директором социальной сети, аплодировала бы стоя. Томский, однако, даже не улыбнулся. Он лишь на мгновение оторвал взгляд от Лены, издал странный звук, нечто среднее между «хм» и «угу», и снова воззрился на нее.

Только один раз кто-то смотрел на Фетисову так долго. Это случилось лет десять назад, когда Лена ехала в полупустой электричке к бабушке в деревню и напротив сидел безумного вида мужик с точно такими же остекленевшими глазами. И в тот раз Лене пришлось спасаться бегством: она выскочила на незнакомой станции и мокла там под дождем целый час до следующей электрички. Сейчас же, к сожалению, такой фокус она провернуть не могла.

Не в силах больше чувствовать себя музейным экспонатом, Лена крутанулась в кресле и, предоставив Томскому для созерцания спину, погрузилась в изучение презентации. Да, этот поступок был не слишком вежливым и, пожалуй, малодушным, но ничего изобретательнее на тот момент Фетисова выдумать не сумела.

Поначалу ей никак не удавалось отделаться от странного ощущения, что кто-то нарисовал у нее на позвоночнике мишень, но вскоре Вайц закончил рассказ о принципах работы приложения и перешел к сути, а потому шеф с его закидонами мгновенно вылетел у Лены из головы.

– Мы планировали использовать «Влюбителя» для частных нужд пользователей, – распинался Вайц. – Скажем, прикрутить к блогам как платную опцию. Но после митапа и после того, как Фетисовой удалось-таки пробудить интерес Русакова к «Улиткам»…

– Хочу заметить, это было гениально! – перебил вдруг Томский.

Лена озадаченно обернулась: до этого ей казалось, что Яну наплевать на все, что говорит Вайц.

– Леночка, – Томский накрыл ее ладонь своей, видно, радуясь, что зрительный контакт восстановлен, – вы так здорово придумали заморочить ему голову с расследованием! Я только недавно понял, что все это была ваша хитроумная стратегия. Как умно! Напугать его судом, американцами…

– Да, это было довольно умно, – деликатно поддакнул Вайц. – Так вот, что касается «Влюбителя»…

– Довольно умно?! – возмутился Томский. – Теория относительности – это довольно умно. А Ленин план… Он…

– Да-да, я понял. Гениально, – кивнул Вайц миролюбиво, и лишь тогда Ян немного успокоился и откинулся на спинку кресла. – Но, если честно, Никита тоже предложил неплохую идею. – На этих словах Кобзев обиженно фыркнул, всем своим видом давая понять, кто в этом здании истинный гений. – А именно – использовать «Влюбителя» для рекламы «Улиток». Если с помощью нашего приложения мы привлечем к игре самых влиятельных блогеров с выходами на нужную нам аудиторию, уже через месяц «Улитки» станут самой популярной игрой нашей компании! И продать ее «Goomble» мы сможем за сумму втрое, если не вчетверо, больше, чем, скажем, сервис «Романтика». А это, в свою очередь, даст нам мощный финансовый толчок и выведет на новый уровень. Более того, если мы оставим «Влюбителя» нашим секретным оружием для продвижения, то года через два…

Дальше Лена слушала уже вполуха. Такого варианта развития событий она не могла предвидеть даже в страшном сне. Сидя ночами над «Влюбителем», она утешала себя лишь одним: все, что она делает, она делает для людей. Наивно мечтая, что благодаря ее приложению безответно