Магазинчик бесценных вещей - Лоренца Джентиле

захотел любить ее вопреки всему, но я уверена, что и она его любила, несмотря на Флориана.

Я ей даже немного завидую. От нее никто не требовал стать другой. Она заслужила любовь одним лишь тем, что была собой.

Мне с этим, увы, не повезло. Единственное, с чем мне повезло в жизни, – это магазин и люди, которых он притягивает. Но одного большого везения уже достаточно. Каждый из нас живет в этом мире не просто так. Понимаешь теперь, почему я не хочу закрывать это место?

Вчера ко мне зашла одна девочка, дикая на вид, но с горящими глазами. И я сразу вспомнила о тебе. Я дала ей одного из двух своих глиняных гусей, которых никому никогда не продам, и взяла с нее слово, что она вернется.

Я жду ее так же, как жду тебя. Я жду тебя всю жизнь. Не могу перестать верить, что магазин продолжит жить и после меня. Эта девочка пообещала мне, что сделает для этого все. И я ей верю.

С любовью,

Дороти

На глазах у Далии выступают слезы. Тихо, одна за другой, они катятся по ее сухим щекам, оставляя на них блестящие полоски. Я только сейчас осознаю, что ни разу в жизни не присутствовала при чьем-то плаче – не считая моей мамы, – и сердце у меня невыносимо сжимается.

– Мне что-нибудь сделать для вас, синьора Далия? Что угодно.

Она достает из кармана расшитый платочек и сжимает его в руке.

– Выслушай меня, душа моя, если никуда не спешишь.

– Я рядом, – отвечаю я, боясь услышать то, что она собирается рассказать. Вид у нее такой, будто она отправилась в долгое и изнурительное путешествие и любой ценой хочет дойти до конца. Смогу ли я ей в этом помочь?

– Все свое свободное время я проводила в «Новом мире», – начинает она. – Даже иногда брала туда с собой свое шитье. И вот однажды вечером, на празднике весны, который устроила Дороти, я познакомилась с Флорианом. Энцо идти со мной не захотел, он говорил, что магазин – это «мое личное дело». Там он не чувствовал себя в своей тарелке. Флориан был цыганом. Он играл на скрипке, был весел, разговорчив, хорош собой и путешествовал по свету. Вольная птица. Полная противоположность моему мужу – приземленному, молчаливому, прагматичному. – Тон у нее такой, будто она рассказывает не про себя, а про кого-то другого, и я слушаю ее, затаив дыхание в страхе испортить момент. – От Флориана веяло духом приключений, он жаждал увидеть мир. Во мне тоже томилось это желание, но к тому времени я и мечтать об этом перестала. Я приехала в город с верой, что моя жизнь изменится, что каждый день будет приносить новые открытия, что я повидаю разные города и страны. А вместо этого я попала в этот дом и стала шить одежду. Мне было одиноко, надежды на будущее никакой не было. И той ночью домой я не пошла. Да, чего ты на меня так смотришь? Я тоже была молода, душа моя! Я придумала отговорку, а Дороти меня прикрыла. «Энцо во все поверит, – сказала я себе, – он не в состоянии подумать обо мне плохо».

Чувствуется, что за всю эту историю Далия испытывает какой-то трогательный стыд. Я пытаюсь не выражать пока никаких эмоций, чтобы не спугнуть ее.

– На следующее утро, – с некоторым усилием продолжает она, – Флориан приподнялся на одеяле, которое постелил для нас на полу магазина, и посмотрел на меня своими зелеными-презелеными глазами. Я хотела, чтобы это мгновение длилось вечно. Он взял меня за руку и сказал: «Поедем со мной». Тогда я была молода – может быть, можно было уехать? Но какие у него на самом деле были намерения? Нашла бы я смелость оставить Энцо, с которым мы жили тихую, полную любви жизнь? Бросить человека, который вызволил меня из деревни, – ради самой себя, ради страсти, ради возможностей?

Я жду, чем закончится рассказ, с замиранием сердца, хотя и так могу представить себе, как все было. Что я хочу узнать, так это почему было именно так.

– Я смотрела, как Флориан собирает свой скромный багаж и уходит на поиски новых приключений. Я сказала ему: «Я тебя догоню». А он мне ответил: «Я буду писать тебе из каждого города, в котором буду останавливаться. Так ты будешь знать, где меня найти». – Она смахивает слезу указательным пальцем. – Он сдержал свое слово. Отправлял мне из разных городов письмо за письмом, а я их одно за другим сжигала над раковиной. Спустя много лет я начала эти города рисовать – помнила их так, будто сама в них побывала. Мы с Энцо продолжили жить свою тихую жизнь, оторванную от всего и от всех. Тридцать лет, каждый божий день, я чувствовала, как мир зовет меня к себе, манит уехать и не оглядываться. Но я в итоге осталась. Стояла и смотрела на закрытую дверь.

Она пожимает плечами, в глазах ее мелькает улыбка. Она опускает их на письмо, которое все еще держит в руке, и с нежностью на него смотрит.

– Значит, мой Энцо все знал… Только вспомню, как мы летними вечерами сидели с ним на кухне и играли в «Скарабео»…[44] Как он накидывал на меня шаль, когда дома становилось прохладно. О наших путешествиях, которые мы воображали себе по открыткам, повторяя до мелочей на карте чужие маршруты и не выходя из дома, потому что мне не хотелось. Мне было страшно, что я раздумаю возвращаться. Что я пожалею о своем выборе – вот чего я боялась на самом деле.

Наверное, никто не сможет понять ее лучше меня. Благодарная, загнанная в клетку, одинокая Далия. Теперь мне все стало ясно.

– Выбирать всегда больно, – говорю я. – Неважно, выберешь ли ты остаться или уехать. Я вот уехала – и только и делаю, что оборачиваюсь…

Синьора Далия смотрит на меня так, будто наконец понимает.

– Может быть, это просто жить трудно, – наконец отвечает она. – Но проще, когда рядом есть люди. Ты напомнила мне о том времени, когда мы с подругами были все вместе, как собирались в этом магазине. Сколько дней, сколько вечеров мы с ними в нем провели. Для меня это был способ путешествовать. Несмотря ни на что, время это было счастливое. Выбирать трудно, но пока есть из чего выбирать – значит, ты еще жив. Согласна?

– По-моему, отлично сказано, – признаю я.

38

Привет, папа.

Ты дал мне имя богини. Ты дал мне все, что ты мог мне дать. И мне оказалось этого мало.

Много лет я жила на острове, и с каждым годом зов моря становился все громче. Когда я наконец бросилась в воду и поплыла, я наивно подумала, что ты поплывешь за мной. Что мы вместе построим плот. Но тогда я не понимала, что поплыть за мной значило бы для тебя отказаться от твоего острова – и утонуть.

В городе полным-полно людей. Я не знаю, о чем они думают, о чем мечтают, о чем грустят. У них есть друзья, они ходят в школу, в супермаркет, в парк аттракционов, катаются на лыжах. Я вижу, как приветливо они друг с другом здороваются, как строят будущее, как растут их дети, как с ними происходят события. В мире вокруг столько всего неизведанного и интересного.

Папа, когда мы с Андреа оказались в лесу одни и он сломал ногу, я была уверена, что мы не выберемся: в тот день я испытала самый огромный страх в своей жизни. Я звала тебя, но ты не ответил.

Тогда я поняла, что ты каждый день был у меня перед глазами, но со мной тебя не было. Мы с Андреа были одни. Мы не могли на тебя рассчитывать. И на маму не могли тоже, потому что и она была вовсе не там, где казалась. В тот день, когда я вернулась