Золотые цикады сбрасывают кожу - Анатолий Стрикунов

слова. Не говоря об учреждении праздника, как,

например, день строителя. Налицо дискриминация

социально значимой профессии.

Фирма «HEL» осуществляла различные заказы, связанные с использованием вертолетов. Возглавлял ее Никита Савченко, личность, даже по меркам отморозков, непредсказуемая. Формально Никита Адамович считался пенсионером, реально – человек, живущий в разных плоскостях. Бывший вертолетчик, бывший палач, ныне превратившийся в солидного коммерсанта.

Психиатр, в отделение которого направили Савченко после попытки застрелить заместителя начальника тюрьмы, ласково называл Никиту пара-гебефреником, добавляя, что курьезные и трагические аспекты жизни вызывают у пациента одинаково веселый смех. Вся эта информация мгновенно всплыла в мозгу у Васнецовой, но Илона заставила себя сосредоточиться на самых простых действиях: везти кофр, нажимать кнопку лифта, главное не позволять ужасу вторгнуться в сознание и парализовать волю. Простые физические действия успокаивали, и постепенно волнение отступило.

Когда ничего не подозревавший охранник помог секретарше загрузить тяжелую поклажу в багажник джипа, машина медленно тронулась с места, набирая скорость.

Привычное занятие, крутить баранку, окончательно вернуло утраченное душевное равновесие. Навстречу неслись огни машин, мелькали светофоры, на проезжей части периодически появлялись спешащие на тот свет труженики – это требовало предельного внимания. Попасть в ДТП, с неразговорчивым спутником в багажнике… Одна мысль о подобной перспективе вызывала у лейтенанта Васнецовой мелкую дрожь.

Миновав проспект Правды, машина остановилась на красный сигнал светофора. Илона вытряхнула из пачки сигарету и закурила. Рядом притормозил «Пежо», и молодой шатен, сидевший за рулем, подмигнув, протянул зажигалку.

Автоматически подмигнув в ответ, Илона выжала сцепление. Знал бы, что у тети в багажнике, не клеился. Заигрывание молодого парня подняло настроение, вернулась способность анализировать ситуацию. Досье Савченко Илона видела довольно давно, но кое-что вспомнила…

Известие о принудительном лечении лучшего работника Никиты Савченко меньше всего обрадовало зама начальника тюрьмы Лобана. Хотя именно он, Павел Лобан, стал «живой мишенью» для подчиненного. Не обрадовался зам начальника по причине весьма прозаической: Савченко являлся идеальным палачом.

«Адамыч», как ласково называли его сослуживцы, никогда не страдал угрызениями совести, а именно такой человек до зарезу необходим, когда улаживаются щекотливые дела государственной важности.

Официально расстреливать было уже нельзя, Европа должна видеть демократические перемены, так сказать власть с человеческим лицом.

Но время форс-мажора прошло, стало ясно, что процесс создания союзного государства дело долгое, борьба с преступным элементом тоже вопрос не одного дня, а демократические преобразования – ток-шоу для умственно отсталых. В общем, розовощекий вечно улыбающийся палач стал напрягать руководство тюремной администрации.

Деятельность Адамыча, как бы помягче выразиться, выглядела не совсем респектабельно. К тому же инициативный Савченко задолбал коллег требованиями подписать петицию с требованием учредить профессиональный праздник «День палача». К петиции прилагался эскиз ордена «Народный палач республики»… А тут еще выстрелы во второе лицо родного пенитенциарного учреждения. Это совсем из ряда вон.

Павел Митрофанович Лобан, побеседовав с главврачом психиатрической больницы, навсегда распрощался с надеждой вернуть в строй Никиту Савченко, работника с безупречной репутацией. Впрочем, для него вердикт медиков не стал неожиданностью. В личном деле Савченко имелись сведения о неадекватном поведении, как на службе, так и в быту.

В частности, командир авиаотряда категорически запретил капитану Савченко Н.А. появляться на территории аэродрома ночью и подниматься в небо на вертолете с незнакомыми гражданками…

Итак, жизнерадостный Сова прошел курс реабилитации и, покинув психушку, превратился в удачливого бизнесмена. Чудесное превращение произошло не на пустом месте. Дядя Никиты знался с первым секретарем Узбекистана, имел связи, солидных друзей и племяннику помог. За два года Савченко открыл частный пансионат в Крыму, купил виллу в Абхазии и возродил фруктовый кооператив под Одессой. Улыбчивый пенсионер истово выращивал яблоки, виноград и груши, бесплатно угощая фруктами отдыхающих. Не всех, конечно, но студенток, одиноких мам и артистов – обязательно.

Справедливый гнев конкурентов Адамыча нисколько не смущал. Широкая душа жаждала благотворительности.

Периодически Никита Савченко появлялся в Беларуси и самозабвенно летал на вертолете, распевая песенки из советского прошлого. Про смуглянку из Молдавии, про летчиков, про землю в иллюминаторе. Без неба и женщин Сова жизни не мыслил.

Для полноты картины необходимо упомянуть еще два бизнеса, которыми Сова гордился. Отель на Балтийском побережье, и два коттеджа в республике, расположенных на берегу лесного озера.

Офис фирмы «HEL» находился в одноэтажном деревянном строении, рядом с авторынком, за кольцевой. Три прогулочных вертолета стояли неподалеку, в метрах ста, на площадке, отделенной от территории рынка проволочной сеткой. Рядом с одной из железных стрекоз пристроился микроавтобус с тонированными стеклами.

Посетителей не было видно, и Васнецова припарковалась возле крылечка. Не успела Илона заглушить мотор, как дверь распахнулась, и загорелый здоровяк, в джинсовом костюме, сбежал по ступенькам, приветливо махая рукой. Грива спутанных выгоревших на солнце волос и широкая улыбка делали Адамыча похожим на героя американского вестерна, готового броситься на помощь юной незнакомке.

Сова, распахнул дверцу и, не успев сесть, ткнул рукой в сторону дальнего вертолета.

– Гони к крайнему.

Едва джип остановился рядом с микроавтобусом, Адамыч почему-то заржал, выскочил из машины, открыл багажник, вцепился в кофр и поволок его к трапу, приказав:

– Марш обратно, к офису. Машину оставишь там. Сиди и жди.

Илона послушно развернула машину, вернулась к деревянному зданию и заглушила мотор. Достала мобильник, набрала номер Багрова. Занято, шеф с кем-то разговаривал.

Бросив взгляд в сторону вертолетов, она увидела Сову, призывно машущего рукой. Было ясно, что Адамыч велит поторапливаться. Поднимаясь в кабину вертолета, Илона еще раз набрала полковника и доложила, что находится на борту вертолета.

– О'кей. Жду.

Короткие гудки. Босс отчеканил тоном командующего парадом в День Победы. Точно, его надо в санаторий отправить. Лесной. На пару неделек. На лошадке покататься, уточек покормить. А то прямо Архангел Михаил. Ни меньше.

Разогрев двигатель, Никита повернулся к Илоне.

– Взлетаем.

И он опять неестественно громко заржал, как племенной жеребец.

Васнецова невольно покосилась на стоящий у ног кофр.

Она никак не могла свыкнуться с мыслью, что стала убийцей.

– Поехали, – заорал Адамыч.

Вертолет быстро набирал высоту, и панорама вечернего города развернулась перед глазами.

Машина легла на курс, но, вопреки ожиданиям Илоны, полет продолжался недолго. Стараясь понять, куда лежит их маршрут, Васнецова пыталась запомнить объекты, над которыми летел вертолет, но успела заметить внизу лишь кладбище подъемных кранов, напоминающих стадо жирафов. Вскоре машина начала снижаться.

Зависнув над полем, обрамленным кустарником, Сова развернулся и, пролетев пару километров в южном направлении, покружил вокруг небольшого острова, расположенного в центре озера. Диаметр озера Васнецова определить не могла, но фасад здания среди сосен заметила. Был виден также крошечный причал, с пришвартованными тремя катерами.

Вертолет снова развернулся и полетел обратно на север. Над полем, где они только что были, Сова опять заставил машину снизиться и зависнуть. Затем Адамыч одним движением взял кофр и швырнул вниз. Илона еле успела включить микрокамеру, вмонтированную в браслет. Поле оказалось никаким не полем, а настоящим болотом. Трясина поглотила страшный груз почти мгновенно, и машина, взмыв вверх, взяла курс на город.

Васнецова поежилась, не исключено, что этот улыбчивый убийца уже получил от шефа указание пристроить ее рядышком с Береговым, только в другой день и в кофре другого цвета.

– Не холодно? – заботливо поинтересовался Сова, – могу чайку из трав предложить, у меня полный термос.

Новый взрыв смеха заставил девушку содрогнуться.

– Спасибо, не стоит, – Илона старалась говорить бодрым тоном туристки, совершающей романтическую прогулку в ночном небе.

Жизнерадостный Адамыч отвинтил крышку термоса, и кабина наполнилась волшебным ароматом крымского разнотравья. Илона пожалела, что отказалась от чая. Никита вытряхнул из упаковки два пластмассовых стакана и налил в них горячий напиток.