Арабская поэзия средних веков - Аль-Мухальхиль

«Стойте, други…»

Стойте, други, — хочу перед вами излить мою муку.Нынче день расставанья — увидите нашу разлуку.

Не спешите же, дайте о всем рассказать, не таясь,Сжальтесь — скорби в душе на весь век накопил я запас.

С караваном ушла, мне подбросила ворох страданья.Не забыть, как она, в огорчении, после свиданья

Говорила служанке слова со слезой пополам:«Знаешь ты человека, сейчас подходившего к нам?

Он в любви мне поклялся, да правду недорого ценит!Ты сказала тогда: «Он тебе никогда не изменит!»

Говорила, не бросит, меня не покинет однуИ желанья мои все исполнит, едва намекну.

Если он совершил то, чего ожидать не могла ты,—Вот Аллах! — он узнает, что значит дождаться расплаты!»

Все я слышал до слова — не знали, что рядом стою.Словно угли горячие падали в душу мою.

Я коня повернул, замешал я приятеля в дело:«Друг, она на меня или мимо меня поглядела?»

«На тебя!» И сказал я, желая его остеречь:«К ней поди, но не верь ей, заране обдумывай речь».

Только тот подошел, заклинать она стала Аллахом:«Чем-нибудь огорчи его, гневом помучай иль страхом!

Ты скажи вероломцу: такую беду испытав,Сам не стал бы ты жить, сам бы кинулся в бездну стремглав!

Ей за верность в любви — ты добавь — полагается плата,Год она прождала, целый год улетел без возврата».

Я сказал ей: «Коль любишь, мой грех позабудь и прости,Хоть я сам за него извиненья не в силах найти».

И добавил: «В измене меня упрекаешь напрасно,Никакая другая с тобою сравниться не властна!»

Нет, разлукою с ней я завистнику пищи не дам,Что бы нудный советчик о нас ни твердил по углам.

Опостылели мне надоедных соседей уроки!Уж меня от нее отвратили однажды попреки,

Клевете я доверился! Истинно кажется мне,Что я был околдован и ей изменил, как во сне.

Не умен человек, если бросит он верного друга;Вероломство его — ненавистникам злобным услуга.

А сегодня — ее ожидаю в ночи, без огня,—Страшно, как бы враги не сгубили ее и меня.

«Зажегся я любовью к Нум…»

Зажегся я любовью к Нум, едва увидел лик ееВ долине той, где на холмах Ватаир лепится и Нак.

Я ради родинки ее теперь верблюдицу своюГоню во всю верблюжью прыть, усталую, сквозь пыль и мрак,

Я из-за родинки ее уже в долине слезы лил,Опережавшие меня, — и слез источник не иссяк.

Не мир, а родинка виной, что мне постыло все вокруг,Что поселился я в земле, где не растет ни плод, ни злак.

Виною родинка, что мой перемежается недуг,Уйду — вернусь, вернусь — уйду, неверен мой безумный шаг,

Виновна родинка, что мне потайным шепотом онаНавек в свой дом замкнула дверь, недружелюбную и так.

Вблизи святыни взор ее пронзил меня своим лучом,Еще звучат в моих ушах посулы недоступных благ.

Я многих в жизни забывал, но мне до гроба не забыть,Как Нум в Медине меж подруг условный подала мне знак.

«Исчезни любовь на земле…»

Исчезни любовь на земле — и моя бы исчезла.Но — видит Аллах! — исчезать не желает любовь.

Но если любви я лишусь с остальною вселенной,На гибель свою, полюблю я, наверное, вновь.

Мне слушать отрадно тебя, хоть далеки от правдыТвои подозренья и хмуришь ты попусту бровь.

Услышу ли звук ее сладкого имени, други,Всегда говорю себе: «Имя ее славословь!»

Увижу ль в толпе от любви потерявшего разум,Во мне — говорю — безрассуднее бесится кровь.

Права ли она или нет? Буду ль ею отвергнутИль снова любим? Достоверный ответ приготовь.

«Припомнил я, что было здесь…»

Припомнил я, что было здесь,Проснулась страстная мечта.

Однажды ночью исходилЯ эти грустные места.

Трех стройных женщин встретил я.Одна уже вошла в лета,

Другая — с грудью молодой.Сопровождала их чета

Красавицу, чей свет сиял,Как солнце, встав из-за хребта.

Прекрасен был и тонкий стан,И пышных бедер широта.

Спросил: «Кто вы? Прошу в мой дом —Прохлада в нем и чистота!»

И уловил я беглый знакОкрашенного хной перста:

«Останься на ночь здесь со мной —Познай, что значит доброта!»

И ночь была щедра, всю ночьЯ целовал ее уста,

Всю ночь блистала предо мнойУпругой груди нагота.

Но наступил разлуки час,Уже редела темнота,

И, проливая струи слез,Мне говорила красота:

«Зачем вздыхать, себя терзать,—Все буду горестью сыта…

Где б ни жила я, дверь в мой домТебе навеки заперта.

Но мне, далеко от тебя,И дома будет жизнь пуста.

Ведь мы — паломники: судьбаСвела нас здесь к концу поста».

А я сказал: «Люблю тебя,Душа навек с тобой слита».

Она же: «Нет, изменчив ты,С тобой одна лишь маета!

Каких бы ни твердил ты клятв,Им не поверю я спроста.

Ах, если бы любовь твояБыла не ложь, не суета!

Ты любишь ли, как я люблю?»«В сто раз сильней, нет, больше ста!»

ПОЭЗИЯ ЭПОХИ РАСЦВЕТА

Середина VIII века — начало IX века

Башшар ибн Бурд

Перевод Н. Горской

{138}

«Как без любимой ночь длинна!..»

Как без любимой ночь длинна!Весь мир скорее в вечность канетИль навсегда зайдет луна,Чем милая моею станет.На миг от боли я уйду,Когда пригублю кубок пенный,Когда поет в моем садуНевольница самозабвенно.Но как любимую забыть?Забыть вовеки не сумею.Когда б я мог любовь купить,Я все бы отдал, что имею.Я в бой пошел бы за нееИ защитил бы от печалей…Но что ей рвение мое? —Меня пред ней оклеветали.В ночи бессонной я стенал,Раздавленный ее презреньем,«Убёйда, — тщетно я взывал,—Пускай к тебе придет прозренье!»Я раньше плакал перед ней —Струились слезы, плащ прозрачный,—И говорил: «Среди тенейДавно бы стал я тенью мрачной,Когда б отчаялся вернутьТвою любовь когда-нибудь!»Избавь скорее от мученийТого, кто праведником былИ кто в часы полночных бденийАллаха славил и просилПрощенья за грехи земные,Но дни потом пришли иные,И к полногрудой деве страстьТакую возымела власть,Что я забыл про все святыни,Про час господнего суда,И не раскаялся поныне,И не раскаюсь никогда!Как горько мне — ведь я влюблен,И нет тебя, любимой, рядом.Мечусь — как будто скорпионВсю кровь мою наполнил ядом.Боюсь, в последний путь меняПроводит с воплями родняИ не дождусь я светлых днейВеликой милости твоей.И если плакальщиц печальныхУвидишь и задашь вопрос,Кто спит в носилках погребальных,Ответят: «Умерший от слез.Он был влюблен, но не любим,И ныне смерть пришла за ним…»

«Пускай светила совершают круг…»

Пускай светила совершают круг,Не суетись, живи спокойно, друг,

И не гонись за благами, а жди —Пусть на тебя прольются, как дожди.

Не сетуй, что любовь уже ушла,Ведь Умм Мухаммад так тебя ждала!

…И вспомнил я: ты позвала меня,И быстрый твой гонец загнал коня,

Пусть холодна сейчас она, как лед,—Дай срок, — она сама к тебе придет…

И был привратник пьян, и муж уснул.К тебе я дерзко руки протянул,

Но ты сказала, отстранясь слегка:«Доильщик не получит молока,

Коль с ласковой верблюдицей он груб,Не распускай же, мой любимый, рук!»

Как горько мне, когда взгляну назад,Протоку Тигра вспомню и Багдад,

Моей любимой щедрые дары,Беспечность и веселые пиры

В кругу друзей, что были так щедры…Клянусь, я не забуду той поры!

Все минуло… Прошла любовь твоя…Живу невдалеке от Басры я,

Но, милая, тебя со мною нет,В песках сирийских твой затерян след,

Кочевница, забыла ты уют.Тебя несет породистый верблюд,

И если захочу тебя найти,Твой муж злосчастный встанет на пути,

Забвение твое, и твой отказ,И рок всесильный, разлучивший нас…

Не сетуй, друг, на быстротечность дней,Смирись, уймись и не тоскуй по ней,—

Что делать, коль иссяк любви родник?Любовь являла и тебе свой лик,

И взгляд ее мерцал, как лунный блик,И сладко пел просверленный тростник…

Аллах, любимую благословиЗа счастье юных лет, за дар любви!

Жемчужина пустынь, бела, светла,Как ты сияла, как чиста была!

Твоих одежд коснуться я не смелИ сам — пред робостью твоей — робел.

О человек! Былого не тревожь.Надежду потеряв, не жди, чтоб ложь

Слетела с губ той женщины святой,Которая была твоей мечтой.

«К Башшару, что любит бесценные перлы…»