Доверие - Димитр Ганев

через границу?

— Мое дело — проводить личностей вроде вас! — ответил тот и спросил: — Все хотите знать?

— Да я просто так, — смутился Казак.

— И я «так»! Иди себе и помалкивай!

Они продолжали пробираться сквозь заросли, спустились в глубокий овраг и пошли наверх уже по хорошо заметной тропинке. Казак старался не отставать. Тишина, чистый воздух пьянили его, он задыхался, а ведь столько ночей мечтал о такой вот тишине и таком воздухе! Здесь как будто никогда и не было никого: со всех сторон их подкарауливала тишина, только тишина.

40

Уже скоро, через какой-нибудь час, солнце должно было скрыться за острым горным хребтом на западе, и поэтому Станислав спешил к пятому посту. Оттуда лучше всего видны были крайние дома Липины. После короткой передышки солдат немножко пришел в себя и уже не отставал от своего проводника. Они перевалили через голый гребень хребта и остановились — поста не было. Видны были только развалины. Сев на землю, Станислав достал из рюкзака бинокль и поднес к глазам: развалины, кучи соломы, балки… Только пестрая пограничная собака ходила около уцелевшей печи.

— Даже собаки не хотят подчиняться красным командирам! — злобно проговорил Станислав. — Стоит себе на посту, не боясь, что ее расстреляют за дезертирство из новой части! Пошли.

Около четверти часа шли они по гладкому дну оврага, становившемуся все у́же и мельче. Выйдя на полянку, свернули к маленькому холмику, поросшему кустами шиповника. Бандит выбрал удобное для наблюдения место, снял рюкзак и, встав за кустом усеянного ягодами терновника, смотрел на север: и без бинокля его родное село Коларе видно как на ладони — восемнадцать опустевших домов и мечеть. Справа за белыми обрывами виднелись дома верхнего квартала села Липина. А еще дальше, за синими скалистыми плечами горы, было Красново.

— Иди сюда, парень! — обернулся Станислав. Он подождал, пока солдат подойдет, и добавил: — Видишь вон те дома, за белыми обрывами?

— Да.

Станислав вернулся к рюкзаку, сел.

— Сядь отдохни! Тебя ждет долгий путь. — Он достал бутылку виски, отвинтил пробку и жадно глотнул. — Тебе не предлагаю, — сказал он и поставил четырехгранную коричневую бутылку на рюкзак. — Эта отрава тебе сейчас не нужна. В селе — видел, на самом краю? — Римская дорога. Когда ее перейдешь и свернешь по улице вправо, увидишь мельницу. Запоминай.

— Слушаю, господин Станислав.

— Слушай и запоминай — не в гости идешь. Будь начеку, иначе ляжешь в деревянную кровать и — наверх, к вашему господу! — Он снова потянулся к бутылке, отпил. — Люди на этой мельнице могут быть, могут не быть, но хозяин должен быть там. Если его нет, пойдешь по реке вверх, к селу, и войдешь в первый дом — только он сложен из камня и оштукатурен. Перед домом — высокая сосна с крюками для овечьих шкур. Другого такого дома в селе нет. Войдешь, не спрашивая, не стучась. Тебя встретит высокий такой парень, зовут его Эмин. Скажешь ему: «Я за ягненком». Запомнил?

Казак кивнул.

— Повтори!

— Найду Эмина, скажу: «Я за ягненком».

— Идти будешь только по реке, с камня на камень, до подвесного моста. Там всегда засада. Обойдешь его, но только со стороны луга. Увидишь мост — и ползком! Когда перейдешь дорогу, иди прямо через сосновый лесок, оттуда выйдешь на Римскую дорогу. Дальше знаешь!

— А что с Эмином? — спросил Казак.

— Он тебя дальше отправит. Ну, помоги тебе аллах!

Маленькая серна появилась откуда-то и остановилась на холмике. Станислав, осторожно достав из кобуры наган, прицелился. Серна стояла и смотрела на него, будто позируя, уверенная, что он не будет стрелять.

— Эх, животинка! В плохом месте ты мне попалась! — вздохнул Станислав. Он положил оружие на колени, проследил взглядом за серной, гордо скачущей к пограничной полосе.

Наган у Станислава был уникальным. Старый трофей, подаренный майором Грейсом, он мог стрелять и единичными выстрелами, и очередями; регулировать это можно было с помощью рычажка на перламутровой рукоятке. Подробно объяснив Казаку, как пользоваться наганом, он вдруг спросил шутливо:

— Дать его тебе, а?

— Неплохо бы такой иметь, — ответил Казак, перекидывая с ладони на ладонь неизвестно где и когда сделанное оружие.

— Заслужить надо! — сказал, ложась на спину, Станислав. — Дай-ка! — Он вложил наган в кобуру, как всегда не закрыв ее, чтобы можно было быстро выхватить при случае. — Если выполнишь задание и, бог даст, вернешься, шеф, может, и тебе подарит что-нибудь подобное. А пока не нужно тебе оружия. Отдыхай.

Казак лег рядом со своим проводником и устремил взгляд в небо — синее и чистое, оно как будто давило на него. Через час или два он будет у Занина, и придется сказать ему, что он не оправдал доверия.

— Когда спустишься вниз, помни: эта ложбина охраняется, но патруль приходит туда только к полуночи, в четыре уходит. Ты поторопись, чтоб войти в Липину до девяти.

— А если все-таки наткнусь на патруль?

Интересно было, что же ответит господин Станислав на этот вопрос.

— Этого не должно случиться!

— А если меня схватят?

— Таблетка, мой мальчик. Не забывай о ней, если хочешь, чтобы тебя не сожгли живьем. Только за то, что Караосман сопровождал тебя до границы.

Казак не слышал, что говорил дальше этот человек, «господин Станислав». Кровь шумно ударила ему в голову, как будто кто-то включил механизм крутящегося стула у Грейса, на котором его пытали. Закрыв глаза, он расслабленно опустился в траву.

Караосман гнусавил, казалось, он где-то очень далеко:

— Тебя сто раз повесят. Тебе ногти клещами будут выдирать, если узнают, что Караосман…

— Да-да, надо быть осторожным. Ваши советы… Да, действительно, это очень опасно.

Казак приподнялся, несвязно бормоча, осознавая лишь главное: около него сам Караосман, гроза всего пограничного края. Внешне он почти не имел сходства с тем бандитом, которого Занин показывал ему на фотографии, — выглядел гораздо старше, был меньше ростом, с заросшим лицом, почти жалкий.

— Да, верно, — повторил Казак, — если меня схватят…

— Думай о том, как выполнить задание, а не о том, что будет, если тебя схватят! — проворчал Караосман. — Давай, пора.

Казак впился взглядом в торчащую из кобуры перламутровую рукоятку. В одно мгновение — пока бандит лениво потягивался — он выхватил наган и, нажав на спуск, выстрелил ему в грудь. Караосман вскинулся, попытался вытащить парабеллум, но, переведя рычажок, Казак несколькими очередями пригвоздил бандита к земле. Тот попытался сказать что-то, но захлебнулся, и голова его откинулась на траву.

Казак взял парабеллум, «томпсон» и бросился вниз, в ложбину. Время от времени он оглядывался на горы — там его ждал подпоручик Занин.

41

Приближалась зима, а солдаты жили