Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

рёв боевого рога клана Чёрных Медведей. Для многих это было полной неожиданностью, и для многих рёв рога прозвучал как смертный приговор. В каждом доме, будь то хижина мастерового харвелла, жилище заула, или вига, сейчас торопливо одевались доспехи, застёгивались бесчисленные пряжки, подтягивались ремни, скрежетали мечи, извлекаемые из ножен, и тонко пели тетивы, пробуемые на прочность. Не было такого дома, где бы не всплакнули перед тем, как отправить своего мужа, сына, или отца на битву. Все понимали, что если объявлен всеобщий сбор, то это нечто серьёзное, и возможно, они уже больше никогда не увидятся. Все способные держать оружие в руках уходили на вторую улицу, кто был для этого слишком слаб, собрав скромные пожитки, уходили вверх, к ратуше, где и должны были ждать исхода штурма.

Скоро людские ручейки заполнили улицы Вольфбура. Злые, шумные, ощетинившиеся пиками, мечами и секирами шли вниз, понурые, страшные в своём молчании, нагруженные мелким скарбом брели вверх. От всего этого движения становилось весело и жутко одновременно. Было трудно осознать, что совсем скоро эти дома превратятся в дымящиеся развалины, а большинство этих людей падут под сталью жестоких иноземцев.

– Эй! Приятель! – Урхард остановился перед отроком, только что припёршим дверь своего дома палкой, по всей видимости, скоро собираясь возвратиться обратно. Воевода увидел испуганные карие глаза, издёрганное, бледное лицо. Кольчуга, явно с чужого плеча, мешком болталась на нём, меч длиной в два локтя был явно тяжёл для его руки, а шлем украшенный белыми перьями, можно было сбить одним слабым ударом. – Сколько тебе лет?

– Пятнадцать. Ваша светлость… – Робко ответил юноша.

– Твой отец служил в Тайной Страже?

– Да. Ваша светлость. Он погиб неделю назад, защищая первую баррикаду. – На лице отрока выступили слёзы.

– Оставь это. – Поморщился Урхард. – Сегодня мы все братья, и у тебя есть возможность отомстить за своего отца. Этот меч для тебя слишком тяжёл. Найди себе лук и стрелы. Так от тебя будет больше толку.

– Что же мне делать с мечом отца? – Отрок смахнул с глаз слёзы, и чистым, незамутнённым взором посмотрел на воеводу.

– Отдай его тем, кто знает, как с ним управляться. – Ответил виг, оборачиваясь к своим соратникам, и добавил: – После битвы, после того, как кончится война, отправим всех отроков харвеллов и заулов в Храм Бессмертного Тэнгри.

Он сам был не уверен, что им удастся отразить этот штурм, и что парень останется в живых, но сказал это, чтобы все почувствовали, поняли, что победа возможна, чтобы в них зажглась пусть слабая надежда, и нужно думать о будущем не смотря ни на что.

– В Храме Бессмертного Тэнгри могут обучаться только дети вигов. – Возразил советник Ольвар. – Это Завет Предков, и не нам его нарушать.

– Многие заветы давно пора пересмотреть. – Зло бросил воевода, и, потрепав отрока по плечу, влившись в поток воинов, скорым шагом отправился вниз. Ему нужно было успеть на первую баррикаду ещё до того, как туда дойдёт волна ярвиров.

Почему-то именно сейчас он думал не об обороне города, не о собственной старухе-жене, а о своих словах, что многие Заветы Предков давно пора пересмотреть. Он уже видел, как бьются харвеллы, и не жалеют себя в битве. Они столь же благородны, храбры и мужественны, как виги, так неужели их дети недостойны Храма Бессмертного Тэнгри? Раньше он как-то не задумывался об этом, если честно, то и друзей харвеллов у него никогда не было. Сейчас же он взглянул на всё это совсем по-другому, и понял, что страна Лазоревых Гор потеряла очень много, не дав никаких прав коренным жителям этих мест. Кто же если не они встанут на защиту, и будут готовы умереть за свою Родину?

На баррикадах уже было полно воинов. Все собраны, напряжены, готовы. Глядя в их суровые лица Урхард отметил, что ярвиры, скорее всего, отступят, встретив ожесточённое сопротивление, как всегда поступали до этого, но сейчас из вражеского лагеря выступило очень много противников, наверное, не меньше тысячи. Что, если они всё же смогут прорваться?

– Балдар! – Жёстко позвал воевода своего помощника и единомышленника, уже не раз бывавшего в битвах с ним.

– Я здесь, мой воевода! – Балдар, высокий, румяный, тридцатилетний красавец тут же появился рядом, и склонил голову. Всё на нём было ладно подогнано, ничего не болталось, не звенело, и каждое движение было скупым, чётко отмеренным. Перед каждой битвой он гладко выбривал голову, оставляя только на самой макушке длинный пучок волос, со смехом утверждая, что это прибавляет ему сил, хотя и так, после каждого удара его секиры подняться было просто невозможно.

– Мы не подумали об этом раньше, но не поздно сделать это и сейчас. Вели на каждом повороте улиц, на каждом, более крутом подъёме поставить каменные стены высотой в два человеческих роста. Это остановит ярвиров, и не даст им прорваться выше, к ратуше.

– Помнится, так сделал Стальной Барс, перегородив стеной Волчьи Ворота и не пропустив челманов.

– Да-да. – Раздражённо подтвердил Урхард. – Сделай точно так же! Было бы неплохо ещё выкопать рвы, но у нас нет для этого времени, да и в камне это сделать совсем невозможно. Пусть воины, собравшиеся на верхних улицах, немедленно приступают к этому, и пусть сколотят как можно больше лестниц. На постройку пусть разбирают дома мастеровых. Лучше лишиться дома, чем самой жизни и семьи. Дом легко отстроить заново, а вот снова родиться уже невозможно.

Воевода посмотрел вверх, на склон горы Эрпон, на кварталы дворян, на их большие, богатые дома, и вслух, с усмешкой произнёс:

– Было бы неплохо пустить ярвиров к домам знати, чтобы почуяли вкус смерти, но это слишком высоко. Улицы там короче, и мы вряд ли сможем там удержаться.

– Там совсем не будет простора для лучников и арбалетчиков. – Улыбнулся Балдар. Он прекрасно понял замысел своего воеводы, и с усмешкой поддержал его: – Мы можем потребовать от них по два десятка воинов для защиты города, и всевозможных припасов. Они не станут сопротивляться, уважая и чтя Законы Предков.

– Оставим это на потом, когда будет нужда в людях. – Проскрипел зубами воевода.

– Я бы сделал это именно сейчас. – Настоял помощник. – На них нет никакой надежды, и я, будь на твоём месте, первыми бы их бросил в бой, чтобы сберечь верных воинов.

– Может быть ты и прав. – Задумчиво проговорил Урхард. – Сейчас мне некогда заниматься этим. Когда отразим штурм, тогда и потребуем от них