Пороки - Евгения Савченко

— Конечно. Что ты хочешь, чтоб я сделал?

— Уведи Вэл отсюда. Ей всего семнадцать, незачем тратить такие дни на ожидание Серого Кардинала, он этого не стоит.

— Высвобождаешь место для себя? — Он с подозрением улыбнулся мне: — Смахиваешь ненужные препятствия со своего пути, да?

— Я не хочу, чтобы она была здесь.

— Это видно, — Тод продолжал улыбаться.

— Ты сделаешь это или нет? — Мне хотелось добиться от него обещания.

— Я тебя понял. Я помогу Вэл уйти, — и бросил окурок в ближайший сугроб: — Пусть она думает, что принимает решение сама, нужно только немного подтолкнуть её в нужном направлении.

Когда мы уже переступали порог дома, я снова обратилась к нему:

— Ты только не предлагай ей встречаться, ладно?

Тод шутливо толкнул меня в плечо, принимая гордый вид:

— Ревнуешь?

— Просто, тогда она останется здесь навсегда, — я, уворачиваясь от его толкотни, ударилась головой о дверной косяк. Тод тут же погладил меня по голове, сочувственно глядя мне в глаза. Отстраняться было некуда, за спиной была холодная злая стена.

— Не беспокойся, — он неловко улыбнулся: — Моё сердце принадлежит только благотворительному фонду доноров, да и то только в случае несчастного случая.

— Ты очень романтичен, — мне ничего не оставалось сделать, как пролезть под его рукой, ладонью упиравшейся в стену за моей спиной: — Жаль, я не оценила.

Вэл уже покинула лестницу. Наверное, у неё закончилась бумага, и она пошла на второй этаж, потрошить новую книжную жертву. Только сейчас я начинала замечать, что в доме действительно пустынно и одиноко. Но перспектива остаться здесь одной меня совсем не пугала, скорее даже наоборот.

— Кнопка? — Окликнул меня Тод, когда я уже собиралась уходить домой, чтобы вернуться следующим утром вновь. Но, когда я обернулась, он, раздумав, покачал головой. — Ничего.

Примета № 19. Если закат ярко-красного цвета, это значит, что кто-то отдал небесам свою жизнь прошедшим днем

24 декабря

После их ухода возвращаться, по сути, стало некуда. Без Юлия, без людей, его окружавших, зараженных его идеями, Дом, Где Никогда Не Запирается Дверь снова стал лишь старым обветшалым зданием бывшего детского садика. Руинами, где мы оставили так много дней своего прошлого.

Ничего не значащие для меня стены были чужими, едва знакомыми. Они больше напоминали о тех днях, когда мы приходили сюда с Никки. Только лестница на второй этаж, почти полностью заваленная сумасшествием в виде сердечек-оригами, свидетельствовала о недавнем пребывании той, которая ушла, так и не дождавшись своего кумира. Да, Вэл действительно осмелилась покинуть этот дом.

Горечь в душе чуть разбавляла одиночество в первые дни. Тод больше не подшучивал, не льстил мне. Он больше не приходил. И неприятное чувство от того, что он больше не настаивал на наших отношениях, немного раздражало меня. Мне было неприятно, что я вообще реагирую на такую мелочь.

Молодая зима кружила по набережной у реки. На холодных железных перилах сидела парочка кривоносых, потрепанных жизнью ворон. Они даже не каркали, они умирали, распушая от ветра свои перья. Мне вспомнились мертвые птицы в доме Серого Кардинала. Те самые, что были подвешены за лапки к потолку, словно новогодние игрушки.

У моих ног бежала лопоухая черная кошка, изредка натягивая тонкий поводок, желая мчаться быстрее, чем шла я. Мы гуляли вдоль реки, под светом вечерних тускло-желтых фонарей.

Кошка потёрлась о мои ноги, когда я задумчиво остановилась, уставившись на неподвижных черных птиц.

— Да, дорогая, — сказала я кошке. — Бросила тебя твоя хозяйка. Как же она могла? А хозяин…

Так мы продолжали идти, ненужные друг другу и остальному миру.

— И в самом деле, где же твой хозяин?.. — Я подняла дрожащее от холода существо на руки, когда она стала шипеть на мопса и немолодую женщину, проходящих мимо нас. Кошка тут же забралась мне под расстегнутую куртку, царапая сквозь свитер мою шею и грудь.

Я вспомнила, как увидела Юлия вот так же идущего под светом фонарей. Это был тот самый вечер, когда я пришла в его дом, приглашенная Тодом. Он шел, встревоженный чем-то, с задумчивым выражением лица, переступая из одного круга света в другой. Тогда он действительно показался мне кем-то нереальным, магическим. Не человеком, а полубогом.

Подошвы на мгновение примерзли к брусчатке набережной. Кошка предательски мурлыкала на моем остановившемся сердце.

Юлий стоял, обняв блондинку за плечи метрах в двадцати от меня. Сноп желтого электрического света окружал их, уничтожая тени. Серый кардинал что-то говорил девушке, по выражению его лица было понятно, что Юлий пытается её в чем-то убедить. А она хочет поверить. Он замолчал, и она кивнула. И прижалась лицом к его груди. Юлий прижал её к себе чуть крепче, нежно гладя по голове.

Но это не была Сатира. Белые африканские косички доказывали это.

Серый Кардинал снова склонился над ней, шепча что-то на ушко. Вэл запустила руки ему под френч, обнимая его спину. То же самое однажды сделала я. А теперь мне оставалось только наблюдать со стороны, как они берутся за руки и медленно уходят, пересекая набережную и исчезая за первым поворотом, в безлюдные грязные дворы жилых домов.

Первой мыслью было окликнуть его. Только кошка цепко впилась в меня когтистой лапой, заставляя обдумать поспешное решение.

Юлий вернулся. И вернулся он к Вэл. Он бы не встретил её в Доме, Где Никогда Не Запирается Дверь, значит, Серый Кардинал целенаправленно искал её.

И мне показалось — ветер ударил в лицо. На самом деле просто налились горячей влагой глаза и защемило сердце. Или это просто царапалась кошка — не поймешь.

Вытащив черное существо из-под куртки, я поставила её на землю, отстегнув поводок. Лопоухая тут же скрылась в тени перил мостовой. Я подошла на то самое место, где стояли Юлий и Вэл. Почувствовала его запах. На мгновение, словно тепло снова побежало по моим венам, пробуждая сознание. Но зима расплескала воздух вокруг меня, перемешивая его с мелким назойливым снегом.

Только опустив взгляд, я заметила, что под фонарем сидит Тод. Одет он был не по погоде, в какой-то черный школьный костюм. Пиджак и белая рубашка были расстегнуты, в глаза бросался висевший на шее маленький деревянный тотем. Он смотрел мимо меня на протекающую за перилами воду странным, стеклянным взглядом.

Я хотела нагнуться и потрепать его за плечо, чтобы он очнулся и заметил меня, но не успела. Кто-то сжал моё предплечье, останавливая меня. За спиной послышался надломленный шепот: