Пороки - Евгения Савченко

— Не надо. Оставь его, тебе не нужно вмешиваться.

Обернувшись, я увидела Наркомана:

— Ты здесь? — И сразу же обняла его, не желая отпускать. — Мне очень плохо. Где же ты был, Наркоман?

Он устало вздохнул, и я была так рада этому ничего не выражающему знакомому звуку.

* * *

— Два кофе, пожалуйста, — он даже не притронулся к листку с меню кафешки, в которую мы зашли.

Здесь было не слишком уютно и грязновато. И не очень тепло, поэтому я даже не стала снимать куртку. Наркоман засунул замерзшие руки в карманы толстовки, надувшись, словно большая костлявая птица.

— Наркоманы тоже пьют кофе? — Я попыталась пошутить, но на его лице не появилось даже тени улыбки.

— Нет, они гранеными стаканами вливают в себя этиловый спирт и закусывают горстями экстези, — взгляд Наркомана стал немного черствым, осуждающим: — Может, ты не будешь пытаться подколоть меня на эту тему?

— Хорошо.

Кофе нам принесла белокурая девушка с двумя длинными косами, начинавшимися «дракончиками» на очаровательной голове. Она заинтересованно посмотрела на Наркомана, а потом ушла, несколько раз оглянувшись. Грустным было то, что он даже этого не заметил.

— Почему Тод не пошел с нами? — Я потянула одну из чашек к себе, радуясь тому, что кружки не слишком маленькие, а кофе действительно горячий. — Мне показалось, или он тоже был под кайфом? Такой взгляд странный, он меня, кажется, даже не заметил.

— Тод мертв, — оборвал меня Наркоман.

— Что?.. — Я неловко уронила чашку, и ароматная жижа густого коричневого цвета поползла по столу, заливая его. Теперь я жалела, что чашка не была крохотной, как в дорогущих ресторанах.

— Извини…

— Черт, Кнопка, это были мои любимые джинсы, — но он не кричал, а просто говорил раздосадованным голосом.

Я ошарашено смотрела, как он бросает на стол с десяток бумажных салфеток, чтобы они впитали горячую лужицу, растекшуюся у самого края.

— Повтори, что ты сказал?!

— Это были мои любимые джинсы.

— До этого! — Я прекрасно знала, он понял, что именно я попросила его повторить, просто он опять начинал поддразнивать меня, отвечая невпопад.

— Но ведь ты расслышала, что я сказал, — его хитрый взгляд оценивал выражение моего лица. — Иначе ты бы не опрокинула кофе. Держи, — он пододвинул ко мне свою чашку и отрицательно покачал головой, когда я попыталась жестом от неё отказаться. — Ты замерзла, тебе нужно согреться. А ещё ты в шоке.

— Я не замерзла и ни в каком ни в шоке! — Язык заплетался, хотя в голове было ясно. — Я видела Юлия за пару минут до того, как встретила тебя. Он вернулся к Вэл, представляешь?

— Тебя это волнует больше, чем смерть друга?

— Ты шутишь? — Мне не хотелось верить в сказанное, но его глаза не лгали.

Тишина прерывалась только стуком чайной ложечки о края керамической чашки. За соседним столиком кто-то размешивал сахар в чае. Жутко пахло разлитым кофе, Наркоман разочарованно смотрел на потемневшие пятна на своей одежде:

— А ведь это и вправду, были мои любимые джинсы. Хотя, если честно сказать, единственные.

— Прости, — воспользовавшись паузой, я попыталась оценить свое состояние. — Я ничего не чувствую. От чего он умер, Наркоман?

— У него очень распространенный диагноз, — Наркоман скрестил руки на груди, вытягивая ноги под столом. — Тод полез не в свои дела. Юлий был крайне зол, когда узнал, что он поспособствовал уходу Вэл из его дома.

— Ты сказал ему?

— Нет, — он покачал головой. — Фред.

— Неужели из-за такой мелочи Юлий способен убить? — По моей коже поползли мурашки, воздух в кафешке резко сделался холодным и сырым.

— Неужели тебе страшно? — Наркоман чуть улыбнулся, вопросительно поднимая брови. — Почему?

Тон моего голоса начал повышаться с каждым словом:

— Это я просила Тода увести Вэл из дома Серого Кардинала, и если это Юлий убил Тода, то он ошибся, — я выпалила всё это так, что за соседними столиками начали оглядываться на нас.

— Говори чуть тише, ладно? — Наркоман недовольно поморщился: — А на счет твоего участия в этой истории ты ошибаешься. Ты здесь вообще не причем.

— Как это? — Мне не нравилось, когда он говорил загадками.

Но Наркоман уже словно «переключился», и теперь задумчиво рисовал что-то пальцем в пятнах высохшего кофе на столе:

— Мы ещё и не доиграли, а Фред, кажется, всё же победил…

— Да что за чушь?!.. — Вскипела я: — Ты обычным человеческим нормальным языком умеешь говорить? Или ты всё время в астрале с кем-то общаешься? У меня постоянно такое ощущение, что ты из какого-то параллельного мира сюда свалился! Мне надоело слушать твой бред, я и половины не понимаю! — Застегнув куртку, я порывисто встала из-за стола, едва не опрокинув вторую чашку с кофе. Но уйти мне не позволил его негромкий ломающийся бас:

— Я встретил Фреда шесть лет назад. Я не знаю, был ли он человеком когда-то до этого…

— Что ты имеешь в виду? — я тут же уселась на свой стул, придвигаясь к Наркоману ближе.

Наркоман смотрел прямо перед собой, словно не слыша моего голоса. Казалось, он рассказывал свою занятную историю столу, а не мне:

— Он никогда не рассказывал, что с ним было до нашей встречи. Только когда в нашей компании появился Режиссер, я понял, что существует какая-то связь между его бывшей девчонкой и…

— Режиссер? — Я пыталась направить его рассказ в том направлении, которое было мне хотя бы отчасти понятно.

— Да, Режиссер. Знаешь, когда у тебя появляется много имен, то поначалу это даже весело. Но потом ты начинаешь желать того, чтобы у тебя совсем не было никакого имени. В сущности, нас можно было бы называть просто «эти люди».

— Давай не будем торопиться. По порядку, — когда он сбивался и начинал перескакивать с одной мысли на другую, в моей голове всё путалось: — Шесть лет назад ты встретил Фреда…

— Шесть лет назад я встретил Фреда. Но тогда его ещё никто не звал Фредом, это имя он сам себе придумал. Но это было потом. Тогда он представился мне как Одиночество, сказал, что он ищет друга в компанию Пороков. Мне тогда показалось, что это какая-то чушь. С ним был ещё один парень, я не помню, как его звали. Они мне рассказали много всего странного.

— Например, что?

Наркоман внимательно посмотрел на меня:

— Ты веришь хоть в одну религию?

Его вопрос поставил меня в тупик. Озадаченная, я молчала. Наркоман не утруждал себя ожиданием ответа. На его лице плавало немного отстраненное выражение:

— Вот и я нет. Но я же существую. Хотя, можешь проверить, в 2001 году я умер в квартире своих родителей в возрасте восемнадцати лет. Причина смерти: гиподинамия, слабое сердце.