Мой первый, мой истинный - Марина Эльденберт

напасти, от всего, даже от притязаний собственного брата.

Совенок.

Когда он смотрит в ее большие широко распахнутые глаза, Дэй не только не помнит Юмали. Он вообще все забывает. И это раздражает. Безумно раздражает, потому что она истинная Шана. Точнее, может стать ею после их совместной ночи.

Правда, мысли о об этой ночи заставляют зверя Дэя рычать и биться о прутья клетки его контроля. Его зверь сходит с ума по Изабель, он давно обезумел от того, что она достанется другому. Он не понимает, почему они не схватят девчонку и не сделают ее свой. Не присвоят ее себе. Он действует исключительно по законам животного мира. По законам альфы, которому ничто не закон.

Дэй тоже считал себе выше всех законов. Считал, что провел жрицу. А это она провела его, когда направила его сюда, когда поставила его выдержку под угрозу. Он думал, что справится, и он справлялся. Но Изабель… Иззи. Совенок. Человеческая девушка с самыми невероятными глазами заставляла его в этом усомниться. В том, что он владеет собой. И в том, что готов отдать брату этот желанный приз.

Маленькую жрицу, о которой не мог забыть.

Даже когда она цепляла на себе эти ужасные очки, скрывая свою красоту, оставался ее аромат. Пьянящий, манящий, зовущий к ней. Дэй с ним боролся. С собой боролся. Противился зверю, который уговаривал забрать девчонку. Но он не поддавался на эти уговоры, сдерживал себя.

Пока не случилась та ночь, когда Изабель похитили.

Тогда убеждать себя в равнодушии к ней стало не просто сложно. Невозможно.

Дэй помнил только ярость, что застлала ему глаза, а еще страх. Впервые он настолько сильно испугался за маленькую жрицу. Зверь понукал его разорвать тех, кто это затеял. Кому даже в голову пришло забрать его малышку!

Его…

Да будь прокляты Предки!

За то, что все это допустили. В ту ночь Дэй несся по пустыне с целью отыскать Изабель, а ее похитителям оторвать все нужное и ненужное. Он безошибочно отыскал ее по запаху, и кажется, сердцем отыскал. А после… Не последовал за вервольфами, которые откуда-то знали про избранниц, про жриц. Не отыскал их по горячим следам. Он остался, чтобы вылечить Иззи, поранившую ногу. Почувствовавший запах ее крови зверь чуть с ума не сошел. Рванул к ней, чтобы узнать, все ли с ней в порядке.

Но именно это стало ошибкой.

Прогнать Шана и сделать все самому. Коснуться ее кожи. Пальцами, языком… Он вдыхал ее аромат, чувствовал бархатистость, почти утратил от всего этого контроль. Изабель, доверчиво протягивающая ему раненную ногу, даже не представляла, что была на волоске от того, чтобы он сделал ее своей. Там, на заброшенной конюшне, на том самом ящике, на котором она сидела. Он бы сделал ее своей парой.

И стал бы как его отец.

Эта мысль его отрезвила, когда он касался языком ранки Изабель, и когда вез ее на себе, наслаждаясь ее тяжестью. Точнее, это наслаждался не он, а зверь! Еще никогда в жизни Дэй не был настолько не в ладах со своей животной сутью. С этим следовало покончить.

– Сделай ее своей, – сказал Дэй, когда Шан вернулся в дом в ту ночь.

– Что? – нахмурился брат.

– Что слышал. Соблазни ее. Соврати. Присвой.

Шан вовсе разозлился:

– Ты еще предложи взять ее силой!

Зверь внутри Дэя взревел от такой перспективы.

– Только посмей! – зарычал Дэй. – Только посмей сделать ей больно!

Шан вскинул брови:

– Ты что, брат? Я же не просто так завоевываю ее постепенно.

– Завоевывай быстрее, – поторопил его Дэй. – Она твоя истинная, брат, забыл? Она хочет тебя. Сделаешь все правильно, она растает и никогда не забудет эту ночь.

Так бы сделал он. Любил бы маленькую сову всю ночь напролет, показывая и доказывая ей, что она самая желанная женщина на свете.

Он мотнул головой, прогоняя из головы фантазию о себе и Иззи на безлюдном пляже. О ее стонах удовольствия и волшебных глазах.

– Я в это время узнаю, кто открыл охоту на Изабель. Когда вернусь, надеюсь, мы уже сможем уплыть домой.

Он уходил, покидал Лысую бухту, а у самого сердце болезненно сжималось в груди. Потому что это означало, что, когда Дэй вернется, Иззи станет парой Шана. Ее аромат изменится. Это хорошо. Это правильно.

Только почему так паршиво на душе?

Глава 16.3

Лучшим способ выкинуть из головы смешную девчонку было заняться делом. Для начала выяснить, кто такой Атлас Никрос. По словам Изабель, этот альфа выследил их с братом. Не просто выследил, он знал, с какой целью они приплыли на Чужую землю. А вот Дэй про Атласа ничего не слышал и собирался это исправить. Для начала позвонить Алеку.

Джайо не водили дружбу с вервольфами из Большого мира, старались путешествовать инкогнито, но у них были свои информаторы. Те, кто помогал освоиться на Чужой земле и найти новую жрицу. Первое, конечно же, было в разы проще второго. Джайо изучали языки и искали маленькие города на картах, где не живут вервольфы. Обычно жриц находили именно в таких бухтах, вроде той, в которой живет Изабель.

Большой вопрос: как выкинуть девчонку из головы, если все твои дела так или иначе завязаны на ней?

Но были и исключения: иногда отмеченные богами переезжали в города покрупнее, вроде столицы Легории. Именно там отец и встретил Сараси. Или тогда еще Эвелин Стоун. По традиции, как и все жрицы, она сменила имя на имя джайо. Это же ждало Изабель.

Ну вот опять!

Сараси и Атлас Никрос были связаны, и Дэй собирался выяснить, как именно. Для этого ему и понадобилась помощь Алека, который знал все про всех, а что не знал – очень быстро узнавал.

Дэй позвонил ему из отеля города Юмаки, куда его привел след Никроса. Альфа явно старался замести следы, но он был избалованным вервольфом с Большой земли, а Дэй – лучшим охотником джайо. У Никроса не было шансов. Так он узнал, что альфа остановился в доме на берегу. Вокруг того дома дежурили девять вервольфов, его стая. Еще двое зачем-то отправились в город. Дэй понял, что Никрос не собирается никуда уезжать и заселился в первый на своем пути отель.

Это оказался гостевой дом тетушки Марисоль. Деревянный, двухэтажный, но с тесными комнатами, белыми с рюшами занавесками и кружевными салфетками и покрывалами.