Пустой гроб - Пьер Сувестр

«Все ясно, — подумал Жюв. — Только что я был готов обвинить Себастьяна Перрона в попытке шантажа, но он-то, оказывается, человек честнейший… Себастьян Перрон ни в чем не виновен, тогда как Поль Дро — тип пренеприятнейший. Он не только похитил и запер ребенка, в чем я имел случай убедиться, но еще и со мной сыграл злую шутку. Ну что ж! Ну что ж! Придет день, и я расплачусь по этому счету, и чем скорей, тем лучше!»

Совершив полуторачасовую прогулку, Дро решил-таки пойти домой.

Жюз с радостью посмотрел ему вслед.

Наконец-то преданный сыщик, из самолюбия не пожелавший заявить о своем присутствии, смог выбраться из своего весьма некомфортабельного укрытия.

Жюв вылез из кучи грязи. Вид у него был удручающий. Он принялся чихать, трясти руками и ногами, скрести свой пиджак, пытаясь отодрать прилипшую грязь и приговаривая:

— Дро!.. Дружище Дро!.. Вы за это заплатите… Черт возьми, не такой уж я богач, чтобы так запросто швыряться костюмами по сто десять франков.

Жюв вновь обрел чувство юмора и, позабыв о постигшей его неудаче, радовался тому, как ловко вывел он на чистую воду двуличного Дро.

Быть может, Жюв не был бы так весел, знай он о двух следующих фактах. Во-первых, в это самое время Себастьян Перрон обрывал его телефон и слал телеграммы, чтобы уведомить его о странном своем посетителе; во-вторых, направившись к дому, Поль Дро от души крепко выругался:

— Черт возьми! И дернуло же меня рассказать обо всем Жюву… Никогда не следует посвящать в свои дела полицию; должно быть, Жюв совершил какую-то неосторожность — плохо спрятался и его заметили, а, может, видели, как он туда шел — шантажист испугался и счел за лучшее не показываться. Жюв! О, Жюв!.. Если по вашей вине с моим сыном произойдет несчастье, я никогда вам этого не прощу… Ах, если бы я был богат, — глухо проговорил Дро, — неужто я колебался бы и не заплатил бы сто тысяч франков!

Глава шестнадцатая

ВИЗИТ НЕЗНАКОМКИ

В причудливой позе Жюв лежал в кресле в своей столовой — головой он опирался о спинку, ноги положил на камин, руки, перекинутые через подлокотники, касались пола.

Во рту его торчала огромная трубка, из которой сыщик выдувал клубы плотного, едкого дыма — они окутывали его, точно облако!

Дверь открылась, и чей-то голос весело спросил:

— Так это правда, Жюв? Без обмана? Элен стало лучше? Я только что получил вашу записку и чуть не заплясал от радости!

— Лучше ли ей! — заторопился с ответом Жюв. — Конечно, да! Вид у нее посвежевший и, надо думать, скоро она совсем поправится.

Повидать Жюва пришел его друг Фандор, а говорили они, разумеется, об Элен.

— Черт возьми! — добавил Жюв. — Ну и нагорит ей от меня, Фандор, когда она поправится! Помнишь, как мы тогда перепугались? Бедная девочка, как переживали мы за нее эти две недели!

Слушая Жюва, Фандор подошел к нему поближе и вгляделся в облако дыма.

— Может, вызвать пожарных? — предложил он. — Ау, Жюв, где вы? Откликнитесь! Вы справа или слева?.. Я могу быть уверен, что не свалюсь в открытый люк?

— Шутник проклятый! — не остался в долгу Жюв. — К тебе когда ни приди, вечно ты скрыт за табачной завесой, а мне, видите ли, нельзя выкурить одну жалкую трубку.

Фандор не собирался складывать оружие.

— Одну жалкую трубку, — передразнил он Жюва, — что ж, у вас распрекрасные… у вас преотличные трубки… Никак не признаетесь, черт вас дери, что дымите, как паровоз!.. Да еще меня ругаете!.. В сравнении с вами, Жюв, я вообще не курю! Невозможно здесь находиться, дышать совсем нечем.

Поругивая Жюва, Фандор, как ни в чем не бывало, достал из кармана портсигар и закурил сигарету.

— Излечимся от этого недуга по методу гомеопатов, — сказал он, — натравим два яда друг на друга и одержим победу.

Бросив на стул пальто, Фандор уселся рядом с Жювом и в точности скопировал его позу.

— Ей-богу, Жюв, — продолжал он зубоскальствовать, — сейчас кровь ударит нам в голову и у нас возникнут фантастические мысли… Знаете, я все вижу в розовом цвете — Элен поправляется, О Фантомасе не слышно, честное слово, Жюв, пробил наш звездный час!

Фандор разглагольствовал с необычной для него раскованностью.

Вообще-то он отличался веселым нравом, но, как все люди серьезные, был скорее скептиком, чем оптимистом, и тревога за будущее посещала его чаще, чем надежда.

Жюв на секунду расстался с трубкой, которая уже едва дышала, и в раздумье покачал головой:

— Видит бог, у меня и в мыслях нет расстраивать тебя, Фандор, но, знаешь, разумней всего — не строить слишком смелых планов и не питать иллюзий… Чтобы потом не разочаровываться.

Слова Жюва Фандор встретил сочувственной гримасой.

— Хватит, — воскликнул он, — довольно ворчать, старый брюзга… Что вам неймется, дружище Жюв? Я говорю об очевидных фактах. Дела Элен идут на поправку — кто стал бы это оспаривать? Температура нормальная, осложнение, по словам Дро, не предвидится… Тысяча чертей!.. Я вправе питать капельку надежды.

Жюв опять покачал головой.

— Элен гораздо лучше, с этим я согласен, но вот как быть с Фантомасом?

— А что?

— Да ничего, — улыбнулся Жюв. — Послушай, Фандор, сдается мне, не очень-то ты считаешься с нашим грозным противником. Фантомас ни с того ни с сего исчез, и ты этому рад, а меня вот гложет тревога… В деле, известном как «дело жокея в маске», Фантомас потерпел скандальное поражение… Но знаешь, малыш, не могу поверить, чтобы Повелитель ужасов, Король страха, Гений преступления исчез после поражения; тебя это радует, а меня пугает… Ты говоришь — о Фантомасе ни слуху ни духу… Все верно, но я не из тех, кто верит пословице «нет новостей — добрая новость». Если Фантомас затаился и не пытается мстить, значит, он что-то замышляет, готовит новое злодеяние, хочет застать нас врасплох, он объявится внезапно — еще более грозный и ужасающий.

Жюв говорил на одном дыхании, не прерываясь, — так говорит человек, который делится плодами долгих раздумий. Фандор слушал его со всей серьезностью: трудно было не согласиться с Жювом.

«Дело с жокеем в маске» было одним из самых крупных поражений Фантомаса.

Ему не удалось стать президентом клуба и пришлось, в соответствии с условиями пари, заплатить целый миллион Максону, который благополучно отбыл в Америку; поэтому, если Фантомас был жив — а сомневаться в этом не приходилось — он наверняка замышлял коварную месть.

Фандор признал, что праздновать победу рано:

— Вы правы, Жюв, с Фантомасом все время надо быть начеку; зря я радуюсь, скорее всего прекращение военных действий — лишь временная передышка.

Фандор немного помолчал, потом добавил:

— Вот что я хотел сказать вам, Жюв… Трудно поверить, что в этой истории со взрывом сейфа Фантомас не докопался до истины. Скорее всего он знает, что мы желали его смерти, знает, что Элен ранена и находится в больнице у Дро… Бьюсь об заклад, этого вполне достаточно, чтобы Гений преступления обрушил на нас новые репрессии.

— Но довольно! — заключил Фандор. — Хватит о серьезном! В конце концов плевать мы хотели… Я лично Фантомаса не боюсь, да и вы не из пугливых, надо будет — сразимся с ним не на жизнь, а на смерть, я хоть сейчас готов к схватке!.. Тем более, что Элен в безопасности и бояться за нее нечего.

Заявление Фандора ничуть не удивило Жюва. Сыщик прекрасно знал своего друга и был уверен в его искренности. Слова Фандора не были бравадой, ведь и в его собственной душе клокотали такие же чувства.

Для Жюва Фантомас был врагом всех честных людей, презревшим Закон, палачом, жаждавшим править миром по Законам страха; в борьбе с этим заклятым преступником Жюв видел главный свой долг, а был он из тех, для кого выполнение долга, как бы ни был он труден и тягостен, становится всепоглощающей страстью.

В ответ на слова Фандора Жюв даже не улыбнулся. Он был так серьезен и озабочен, что журналист не выдержал и, по обыкновению, выпалил то, что думал:

— Я вовсе не хочу обидеть вас, дорогой мой Жюв, но вы — точно президент Республики перед началом банкета… Глядя на вас, подумаешь, будто вы представили себе собственные похороны или вспомнили, что пора платить за квартиру, короче — вид у вас невеселый… В чем дело? О чем вы думали перед моим приходом?

Жюв устало махнул рукой.

— О чем я думал? Да ни о чем, вернее, обо всем сразу.

Ответ лоистине маловразумительный!

— Как сказал философ, — не отставал Фандор, — все и ничего — одно и то же, но я не философ. Потрудитесь-ка, старина Жюв, выразиться яснее. Чем вы озабочены?

Жюв встряхнулся, расправил плечи и заговорил, глядя Фандору прямо в глаза:

— Что я делал вчера, рассказать еще успею, а вот как я провел сегодняшнее утро. Я ненадолго заглянул во Дворец правосудия, чтобы просмотреть дела, назначенные к рассмотрению на ближайшей сессии. Вообрази только, оказывается дело Фантомаса будет заслушано всего через несколько дней!.. Ты знал, Фандор, что уже на этой неделе Владимир предстанет перед судом?