Кржижановский - Владимир Петрович Карцев

только что обычаю качать.

— Отпустите его, — кричала, смеясь, Надежда. — Ему еще «Рынки»[6] кончать, а вы мне его угробите!

Зинаида и Надежда близко дружили, хотя встречаться особенно часто им не приходилось, а по темпераменту представляли друг другу полную противоположность: Надежда, бледная, тихая, обычно сидела по уголкам или негромко с кем-то беседовала; Зинаида, румяная и необычайно энергичная, напротив, старалась повсюду поспеть.

В этот вечер много пели. Базиль, по-своему обыкновению, быстро сколотил недурной хор. Хор этот в полном соответствии с правилами полифонии исполнил на разные голоса любимые произведения Глеба и Базиля.

Тут подошел Старик и предложил слегка разнообразить репертуар.

— К черту «Такую ее долю»! Давайте споем «Смело, товарищи, в ногу…».

Старик не успокоился до тех пор, пока не исполнили всю их енисейскую ссыльную программу: «Слезами залит мир безбрежный», «Беснуйтесь, тираны» и, наконец, «Варшавянку». Глеб с нескрываемой радостью видел, что его песни распространяются все шире, что они нужны партии.

Да, партии. Он считал себя уже членом новой партии РСДРП, первый съезд которой прошел в этом году. В организации съезда участвовали многие старые знакомые. Сразу после окончания съезда царская полиция арестовала многих видных социал-демократов. Один из спасшихся, Степан Иванович Радченко, пробрался после съезда на квартиру Крупской и, сообщив об этом страшном провале, закрыл лицо руками и зарыдал. Но Старик не поддался унынию — он думал уже о втором съезде, был во власти грядущей борьбы, прикидывая, чем нужно будет сразу же заняться после отбытия ссылки.

— Знаешь, — шептал он Глебу, утащив его в темный уголок, — сейчас я разговаривал с одним рабочим, бывшим народовольцем, типографщиком, — он мне массу интересного рассказал о таких станках, которые при максимальной производительности легки, малы, прикладисты к переноске, удобны для прятания… Нам надо уже подумывать, где разжиться такими, или, может быть, сделать самим? — Он с сомнением посмотрел на инженера Кржижановского. Потом, видимо, прикинув, что не сделает, продолжал: — Нужно где-то разжиться такими, газета нужна, газета, нужно довести это дело до конца.

Меж тем глинтвейн был готов, стрелки часов переведены на двенадцать, раздались тосты за ушедший год…

Уезжая, все говорили:

— А славно мы встретили Новый год!

Хозяева, порядком умаянные, хотя и говорившие, что еще один такой день и им корец, тоже были счастливы…

В феврале было морозно, солнечно, и как кстати оказалось приглашение Старика приехать в Шушу на масленицу! И вот «мухрявые» лошаденки, присланные Стариком в Минусинск, уже трясут своими заиндевелыми бородами на Новоприсутственной. Старик тоже, видимо, соскучился — прислал лошаденок за день до назначенного срока.

Зинаида была у «Ильичей» впервые и с особенным любопытством летала по трем небольшим комнаткам, листала бесконечные книги, газеты, статистические сборники, которыми заложены были все сколько-нибудь горизонтальные поверхности этого жилища. Приезд друзей внес, разумеется, в размеренную и целенаправленную жизнь Старика большой переполох, кутерьму и неразбериху, но Старик и Надежда, видимо, были искренне рады. Массу времени потратили на разговоры, шахматы, прогулки, катания на коньках по енисейским «наледям». Дни стояли чудесные, и лед сверкал снежными розами.

Глебу потом, через много лет, казалось, что Старик определенно наталкивал его тогда на проблемы, связанные с использованием электричества. Штудируя Каутского, его книгу «Аграрный вопрос», Старик понял, что электричеству, возможно, суждено сыграть в развитии общества еще большую роль, чем пару. Этому способствуют такие качества электричества, как легкость разделения мощности на части, возможность передачи электроэнергии на дальние расстояния, легкость и удобство электродвигателей по сравнению с паровыми.

Глеб, быстро зажигаясь, развивая этот тезис, утверждал, что применение электричества может революционизировать деревню и технически и политически. Электрификация приведет к укрупнению хозяйств, к усугублению эксплуатации уже чисто капиталистического толка. Но впоследствии укрупнение электрических установок, считал Глеб, может ускорить и переход к иным видам собственности, переход к кооперации, не так ли?

— Возможно, — уклончиво отвечал Старик, — но ты сначала все-таки почитай до конца, что я уже написал. Ты все проблемы сразу хочешь решить. Хотя в целом верно.

…Лето Кржижановские провели под Минусинском на даче. Здешний «таежный меценат», купец Сафьянов, уступил им на это время «Сафьяновскую заимку» — летнее жилье — две комнатки и веранду, всего в пяти верстах от города. Заимка нависла над енисейским берегом на Татарском острове, укрылась в старых тополях и ракитах, в кустах тальника. Вокруг веселые глазки полевых цветов в зеленой мураве. Вниз от дома, круто в проток, вела деревянная лестница.

Сюда любили приезжать ссыльные, побывали здесь и Ленгник, и Шаповалов, и Ванеев, уже безнадежно больной, с женой Доминикой на пути из Енисейска в Ермаковское.

ПРОТЕСТ СЕМНАДЦАТИ

В июле 1899 года приехали Владимир Ильич с Надеждой Константиновной. Уже за утренним чаепитием Старик, не скрывая тревоги, стал говорить о том, что надо бы дать отпор взглядам некоторых «молодых» революционеров. Невеста Сильвина Оля Папперек (сначала незнакомая ему «невеста», назначенная товарищами, носившая ему в тюрьму передачи) привезла с «воли» некий документ, свидетельствующий об умонастроениях молодежи. Манифест «Credo», написанный Е. Д. Кусковой, прозвучал как вызов молодых революционеров всем другим, а в особенности «старикам». Глеб склонен был с презрением отвернуться от этого мелкого, незначительного, на его взгляд, документа, забыть о нем, прочтя, списать на ошибки молодости, но не таков был Старик: он зорко увидел в этом заявлении опасную тенденцию, которую следовало жестко пресечь, которой необходимо было срочно дать решительный отпор.

Споры по различным вопросам движения продолжались до самого вечера.

Енисейский проток начал уже покрываться туманом, поднялись запахи травы, и солнце засветило с воды тревожным красным огнем, Зинаида Павловна, воспользовавшись паузой, произнесла тихо, не глядя ни на кого:

— Скорее, скорее надо завоевывать власть…

Старик посмотрел на нее испытующе — проговорил с расстановкой:

— Нелегко достанется власть. Борьба будет отчаянная…

Что ж, и Глеб и Зинаида Павловна были готовы к этой борьбе, и Глеб знал, что отчаянная борьба начинается уже здесь, сейчас, сию минуту. Он по-иному оценивал сейчас слова Старика о необходимости выработки «Анти-кредо» и безоговорочно поддерживал идею созыва совещания ссыльных социал-демократов. Решили собраться в Ермаковском, там, где жил Ванеев.

Сначала приехали к минусинцам теперешние «тесинцы», заменившие в этом селе Глеба и Базиля, — Барамзин, Ленгник и Шаповалов. К ним присоединились Глеб и Зинаида, Базиль и Тоня. По пути взяли Старика и Haдежду Константиновну.

…Стояло отцветающее северное лето, желавшее в последние дни показать все, на что оно способно. Вдоль дороги медленно тянулось несколько подвод. На одной, закинув глаза в небо, лежал Старик, на следующей сидели Старков и Лепешинский, уткнувшиеся в шахматную доску, — они сражались