По воле случая - Теона Рэй

всех, кроме кота и собаки, но тот ужас все еще вспоминался мне, когда я слышала:

– Кота и собаку. Мам, можно?

– Милая, ухаживать за животными очень сложно, – вздохнула я.

– Ты мне поможешь! Давай заведем котика, пожалуйста? Я буду любить их, а они меня.

Глаза Майи наполнились слезами, и мое сердце дрогнуло. Когда дочь смотрела на меня вот так, я не могла отказать. Возможно, будь ее детство более радостным, у меня бы хватило сил переубедить ребенка.

– Может быть, немного позже?

– А позже – это когда, мам?

– Через годик, например.

– Это очень долго. Давай заведем летом?

– Летом, – еще более тяжко вздохнула я. – Заведем только кота.

– А собаку?

– Для собачки в нашем доме нет места, милая. Котику тоже нельзя будет гулять по кухне и торговому залу, если в какой-нибудь булочке обнаружится шерсть, к нам перестанут ходить покупатели.

– Нельзя, чтобы они перестали ходить, – грустно согласилась Майя. – Тогда заведем потом, когда у нас будет другой дом, большой и красивый.

На этом мы и сговорились. А я еще долго думала, на самом ли деле у нас будет большой дом? И правда, не можем ведь мы всю жизнь прожить в двух спальнях, расположенных над пекарней? Наверное, можем, но очень уж не хочется.

ГЛАВА 17

В первый учебный день Майя встала раньше меня. Причесалась, как смогла, умылась и принялась шуршать платьями, разложив их на полу.

– Слишком нарядное, – ворчала она шепотом, откладывая в сторону розовое бархатное с объемным бантом. Я улыбнулась сквозь сон – в этом платье я впервые пошла в школу, а теперь оно досталось дочке. – Очень яркое, – продолжила она отбор. – А это вовсе какое-то простое.

– Надень синее, – пробормотала я сонно.

– Ой, мам! Я тебя разбудила? Прости.

– Я сама проснулась, – солгала я. – Синее не слишком нарядное, но и не самое простое. А еще я в нем когда-то выиграла звание самой красивой девочки на Осеннем балу.

– Правда? – с восхищением протянула Майя. – Ты на самом деле была самой красивой девочкой?

– Не совсем. Самая красивая тогда заболела и не пришла на праздник.

– А я выиграю! Вот увидишь, мама.

– Конечно. Только тебе придется подождать, когда наступит осень. Учиться осталось недолго, скоро летние каникулы, ты у нас поздно пришла в класс.

– Из-за папы, да? – дочка отодвинула в сторону все платья и вертела в руках синее шелковое длиной до пят с белым воротничком и кружевными манжетами. – Он не отпускал меня учиться?

Я промолчала. Потерла ладонями лицо, сбрасывая остатки сна, и поднялась с кровати. Дочка была почти готова к выходу, но следовало накормить ее завтраком да собраться самой.

На занятия пришли прямо перед созывом на урок, и Майя, звонко чмокнув меня в щеку на прощание, побежала в класс, где уже собрались остальные ребятишки. Я какое-то время стояла в пустом коридоре, слушая мелодичный звон колокольчика, а потом поспешила домой.

Рикард ждал меня на кухне, подогревая кофе на плите.

– Не волновалась? – спросил он.

– Я?

– Майя.

– А, нет… Все в порядке. Думаю, все у нее будет хорошо. Директриса знала моих родителей, и вроде, они были в хороших отношениях.

Рикард кивнул на пустой стул.

– Садись, выпей кофе.

Я послушалась, и только чашку ароматного напитка спустя смогла ясно мыслить. Ян обещал сделать вывеску, но когда она будет готова?

– Есть какие-нибудь планы на сегодня? – спросила я соседа по дому, а тот качнул головой.

– Никаких особо, как и всегда. Вообще, когда я становился старостой, не думал, что это настолько скучное занятие. Честное слово! В Береговом, пока ты не приехала, почти ничего не происходило. Иозиф со своими дамами сердца время от времени устраивали представления, а в остальном все спокойно. Собрания раз в месяц, да иногда приходилось контролировать рабочих, которых я звал из столицы.

– Не думал заняться чем-то еще? – я сдержала зевоту и налила в чашку еще одну порцию кофе. Утреннее солнце нагло заглядывало на кухню и слепило глаза, но стоило мне их только прикрыть, как я проваливалась в дрему.

– Будь у меня семья, я бы не задавался таким вопросом, – ответил мужчина.

Мне послышалась грусть в его голосе, а после я перехватила взгляд Рикарда и едва не поперхнулась – мужчина смотрел на меня немного иначе, чем раньше.

– Почему… не женился?

– На ком-то из своих? – усмехнулся он и покачал головой. – Не встретил среди них ту, что смогла бы завладеть моим вниманием.

– Нравится кто-то из человеческих девушек? – смущенно пробормотала я, пряча лицо за чашкой.

– Возможно, – уклончиво ответил он, а я отчего-то разволновалась. – Я готов помочь тебе с пекарней, если доверишь. Через несколько дней поеду в Глоак, чтобы выяснить, когда будут готовы трубы для водопровода, но прямо сейчас у меня нет никаких важных дел.

– Буду только рада. Мне помогала Майя, но сейчас она в школе.

Мужчина отправил кофейные чашки в таз с мыльной водой и надел передник. Завязал тесемки за спиной под моим удивленным взглядом и кивнул:

– Я готов.

Я со смехом вытащила из ящика кулинарную книгу матери и положила перед Рикардом на стол. Мужчина очень долго, внимательно вчитывался в рецепты, озадаченно чесал голову, потом зачем-то оглядывался на печь.

– Ничего сложного! – заявил он.

Работа началась. По кухне летало облако муки еще больше, чем когда мне помогала дочка. Рикард то и дело высыпал в тесто соли больше, чем требовалось и приходилось переделывать. В конце концов, я забрала у него миску и заставила первое время просто наблюдать и следить за жаром в печи.

С тестом для хлеба у него все получилось – однородная пышная масса перекочевала в чугунные формы и была отправлена в печь. Вскоре по дому разнесся аромат свежего горячего хлеба, и Рикард глотал слюну.

Солнце было высоко на небе, когда хлеб испекся. Мы прервались, чтобы перекусить своими изделиями и вареньем с молоком, и Рикард во время обеда довольно жмурился.

– Я стану пекарем! – радовался он.

– Эй, не отнимай мою идею, – смеялась я. – Пекарня – дело моей семьи, а ты следи, пожалуйста, за селянами.

– Я живу с тобой, значит, почти часть твоей семьи.

Мое лицо вспыхнуло, и чтобы скрыть смущение, я прижала ладони к лицу. Теплый взгляд Рикарда скользнул по моим губам.

– Знаешь, почему мы любим человеческих девушек? – спросил мужчина, и на кухне воцарилась тишина. – Вы необычные. Жизнерадостные, веселые, счастливые. У вас есть цели, мечты и планы. Вы можете заниматься тем, что любите, и не скованы обетом перед Темным Всевышним.

– Девушки-жнецы не такие?

– Они