Повести и рассказы - Павел Мухортов

Теперь улыбнулся отец, но лицо его вновь приняло серьезное выражение: — Горько осознавать, что ты действительно прав. Я не заметил, как ты вырос…вон… на голову обгоняешь. Я не предполагал, что у тебя могут возникнуть проблемы, в которых понадобится моя помощь. — Отец замолчал. Потом, спохватившись, с нотками сожалению добавил, — и речь пойдет о школе и твоих проделках?

— Увы, о школе, но серьезнее, чем ты думаешь, — Генка засомневался, стоит ли вообще тревожить отца, но потом сказал себе, что стоит, раз нужна поддержка. — Представь себе отец, человека, который через месяц войдет в самостоятельную жизнь.

— Допустим.

— Не перебивай, отец, это еще не все, — взорвался Генка и душой понял, что нить, сдерживающая разговор, лопнула. Они говорили на равных. И уже непринужденно, даже с некоторым пафосом, поразившим его самого, продолжил: — Но это выпускник, комсомолец в комсомоле для карьеры. Потому что ему надо. И поступки, честно говоря, у него не комсомольские, даже не человеческие. Так вот, название ему — паразит.

— За что же так?

— А живет он за счет других. Фарцовкой занимается. Легко обижает слабого и никогда никого не защитит. Честно говоря, комментарии излишни. А если это ему не под силу, тогда он воспользуется услугами ватаги дружков. Он хулиганил — его покрывали. Совершил преступление опять покрывают. Сначала за то, что молод, и жаль ломать жизнь, потом, — Генка выдержал паузу, — необходимо закончить школу, выпуск через месяц. А он привык к безответственности. И сейчас вроде поздно наказывать, не исправишь. Упустили, не прижали вовремя не внушили, а он способен натворить…

Я предложил исключить его из комсомола, таким не место. Потом его легче раскусить, а то говорит правильно, а поступает наоборот, — Генка усмехнулся, — знаешь, что ответила одна учительница. «Как же он без комсомола?» То есть даже она, кому по праву доверено обучать, видит в нашей организации прикрытие.

— Что ты трещишь? Погоди. Я кое–что понял, но не разобрался в одной детали — дело подсудное?

— И да и нет. Да, потому что до, но этого не допустит директор.

Генка замолчал.

— Что ты намерен делать?

— Пойду в райком, к Андрею Горенко. Он мне комсомольскую путевку вручал.

— И что? Тебя загрызли сомнения правильно ли ты поступаешь?

— Нет, честно говоря, мучает, как отнесутся к этому ребята.

— Геннадий, за людей необходимо бороться. За их умы, сердца, души. И бороться как можно раньше и настойчивее. Иначе потом будет трудно. Этот парень тоже не потерян. И главное — на твоей стороне правота дела. Не пасуй! Некоторым покажется, тчо ты его стараешься утопить, но на самом деле ты его спасаешь из гнили. И он когда–нибудь поймет это. А спасать всегда было делом благородным. Не забывай народную мудрость: если птица не летает, у нее отмирают крылья, если человек не творит добро, у него отмирает сердце. А ты не задумывался откуда берутся такие, как Хомяков.

— Нет, честно говоря. Родители виноваты…

— В меньше мере, Геннадий, уж поверь моему жизненному опыту. Конечно, вот Андре Моруа писал, что взрослые живут рядом с миром детей, часто не пытаясь понять его. Но здесь вина не родителей, а всех взрослых, то есть нас. Раньше, я вот детство свое вспомнил, мы были дружны, хотя и жили не сладко, здесь я тебе даже завидую. Но мы четко видели кто друг, а кто враг. Сейчас все невероятно усложнилось. И дать правильный ориентир должны мы, взрослые. К сожалению, не все это делают. Скептики не желают копаться в проблемах молодых, а у тех появляется равнодушие и недоверие. Их воспитало время.

— Спасибо, отец! — Генка впервые по–дружески хлопнул отца по плечу и затворил дверь.

«Надо же, это был только первые шаг к сыну!» — изумился Юрий Владимирович.

…Сила действия равна силе противодействия, угол падения — углу отражения, — не преложенные законы физики. Но если человеку ежедневно кричать на ухо «не сори!», то слово в конце концов потеряет свой первоначальный смысл, а человек, несомненно, насорит. Если вы пожелаете на центральной площади города, в выходной день, когда тьма народа, пройтись голышом — не сделаете этого. Почему? А попробуйте, ведь бегали же в детстве в таком виде. Не хочется? А–а–а… Сила общественного мнения задавит желание. Возражаете? Тогда проделайте этот эксперимент.

О чем дума Геннадий, когда шел в райком? Может о том, что дело, за которое он взялся, не по плечу, может о последствиях поступка, когда в классе за спиной пополнел шепот: «Стукач». Он колебался, взвешивая за и против, вспоминал отца и завуча, Груце и директора. А что, если и там, куда он спешит, его не поймут. А что скажут ребята, не вслух, конечно? Он добивал себя вопросам и терял пыл.

Вот и здание в тени развесистых деревьев. Ему захотелось вернуться, но рука уже потянула дверь. И тут он искренне признался себе, что не скажет по сути, а будет вилять. И когда вошел в светлый кабинет, и когда поздоровался и сел, и когда заговорил, разом почему–то сконфузившись, то признался опять, что струсил.

Генка уже выходил из дома, когда позвонил Костя: — Геннадий, ты? Привет! Ты, наверное забыл какой сегодня день? Так я и знал. У кого день рождения!? Как не можешь? Ну ты даешь! В следующий раз через год увидимся, а то и через два–три. Короче, жду у себя. Пока…

«Не побывать у Кости нельзя, — размышлял Генка, — а черт с ним, с театром, пропадай билеты и прекрасный вечер. Но Лена? И почему я не могу отказаться от чужих желаний, предложений и навязать свою волю?»

Но приглашение было принято, и он решил явиться к старому другу с девушкой. «Только согласится ли Лена?»

Ее квартиру он нашел сравнительно быстро. НО еще в прохладном подъезде прочем на стене надпись «Олег + Лена = любовь!. Слово любовь было тщательно зацарапано, но все равно догадаться можно было, и в Генке молнией вспыхнула беспочвенная ревность.

Дверь открыла Лена. Она, видимо, недавно проснулась. Глаза, да и выражение лица казались потерянными, не пробужденными до конца. Девушка вопрошающе смотрела на неожиданного гостя. Ткачук первым вступил в разговор, протягивая одинокий застенчивый цветок.

— Доброе утро, Лена. Ты вроде не узнала меня?

— А, Гена, — радостно перебила она, — странно, почему долго не появлялся? Я думала, что обиделся. Ну заходи. Чего стоишь на пороге? Не стесняйся.

В легком халате с розовыми и желтыми ромашками, с искренним удивлением и радостью в глазах, с еще неприбранными разлетевшимися волосами, Лена показалась Генке очень милой. Что–то детское и очень милое доброе не успело скрыться в застигнутой врасплох девушке.

Разговор тек непринужденно. Но Генка никак не мог пустить его по нужному руслу. Выручила сама Лена: — Гена, я абсолютно не хочу сидеть дома. Пойдем куда–нибудь

— Ты, честно говоря, читаешь мои мысли. Пойдем, но не куда–нибудь, а на день рождения.

— Твой?

— Нет, друга.

— Вот это да?! Подожди чуть–чуть.

Лена вышла переодеваться, а Генка, помня о том, что обстановка рассказывает о человеке больше, чем сам человек о себе, не без любопытства изучал комнату Лены. Здесь царил полный порядок. Каждая вещь знала определенное место. Аккуратными стопками расположились на полках книги по истории, учебники, много художественной литературы. «Она мечтает об историческом, — вспомнил Генка слова Филина, кода они прощались. — Береги ее, старик. Она верит, так сказать, в самое доброе и прекрасное. Не спорь, я знаю ее лучше тебя, — поучающе говорил он. — Может это ее беда, ведь сегодня, как говорится, ценят за практичность, умение жить, а она не признает никогда то, что противоречит ее идеалам. Но повторяю, береги ее. Она может сломаться».

«Что значит сломаться? — подумал Генка. — Н нет, Филин напрасно говорить ничего не будет».

— Я готова, — раздался из передней мелодичный голос Лены.

Они вышли из квартиры.

Не спалось. Постель казалась жесткой и неудобной. Ворошась с бока на бок, Генка напряженно думал над тайной, обладателем которой стал.

«Почему мне не бросился в глаза тот факт, что Костик пригласил меня без Леры? Просто я не хотел спрашивать об этом. Думал, сестра будет сама собой. Но Константин молодец, как мужчина поступил, никому не рассказал. А мне? Но его можно понять, — такое трудно носить в себе, скрывать, а, поделившись со мной, Костик несколько очистил себя. Это точно! Но и Лерка хороша. Сюрприз приготовила. А тут и день свадьбы уже назначен. Ха! Решила тихо–мирно серьезное мероприятие провести. И как я буду выглядеть в роли дяди?»

Мысли путались в голове.

«Я думаю не о том, не то тревожит меня. Что же все–таки произошло? Костик встретил девушку, которую когда–то любил. Она его тоже любила, но уехала жить в другой город. Писала подругам, чтобы передали адрес, но те решили по–своему, приревновали. Случайность? Увидеть через столько лет? Но чувства вспыхнули вновь… А день свадьбы уже назначен. Что же мешает расстроить его? Малость, такая малость, но от которой никуда не денешься. У Лерки и Костика будет ребенок… Костик сказал, что любовь к Лере перебила старую любовь. Он слишком долго достигал желанной цели, и на финише марафонской дистанции выдохся окончательно. Но к Лере у него осталось чувство уважения. Странно? Как может оставаться чувство уважения к человеку, который является преградой на пути к своему счастью, а я к преградам, честно говоря, испытывал только чувство ненависти. И Костик наверное… Но обманывать он меня не может. Что же он сказал насчет подлости? А, боится стать подлецом, последним подонком. Почему же он будет им? Я опять запутался… Костик сказал, что расстанется с той навсегда. С Лерой будет, как и было. Он все сделает для ее счастья. А бросить Леру сейчас — это равносильно подлости. Так считает Костик. А как я? Я… да уж! Положение. Но по–моему так нельзя, жениться не на любимой. Жить–то можно только с любимым человеком. А так, обманывать всю жизнь. Лучше сломать сейчас, пока не поздно. По–моему, если уйти в такой ситуации, будешь не подлецом, а просто поступишь правильно. Ну даже, если будешь подлецом, черт с ним! Подлец в квадрате — хуже. Ломать жизнь и себе и другому…