Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции - Лев Кривицкий

Много примеров, чрезвычайно важных для придания очевидной доказательности его теории, Дарвин приводит, описывая разнообразие образов жизни и их перемены у особей одного вида, а также случаи, когда строение животных данного вида не соответствует их нынешнему образу жизни. Речь идёт о переселенцах в иные среды, относительно которых, как замечает Дарвин, «трудно решить, да для нас и несущественно, изменяются ли сначала привычки, а затем строение органов, или наоборот, лёгкие изменения в строения вызывают изменения в привычках; и то, и другое, по всей вероятности, часто совершается почти одновременно» (Там же. С. 176).

Сюда относятся и североамериканский чёрный медведь, плавающий в реках для ловли водных насекомых, и дятел, живущий в долине Ла-Платы, где отсутствуют лесные заросли, что привело к необходимости строить гнёзда в норах по берегам рек, и буревестник, обитающий в спокойных проливах Огненной Земли и в результате существенного изменения организации ставший похожим на гагару.

По этому поводу в русской литературе имеется изумительно красочное описание различий в поведении между гагарами и буревестниками. В стихотворении в прозе А.М. Горького, пророчившем неизбежность русской революции, сказано: «И гагары тоже стонут, стонут, мечутся над морем, им, гагарам недоступно наслажденье битвой жизни: гром ударов их пугает. Только гордый буревестник смело реет между молний, то кричит пророк победы: буря, скоро грянет буря!». И вот, прожив в спокойных водах довольно значительное число поколений этот предвестник потрясений становится похожим на очень не любящую природных революций гагару. Образ жизни, по Дарвину, изменяет поведение, а устойчивое изменение поведения приводит к изменению организации.

Отсюда следует знаменитый вывод Дарвина, направленный против всех видов и доводов креационизма:

«Тот, кто верит в отдельные и бесчисленные акты творения, может сказать, что в этих случаях Творцу угодно было, чтобы существо известного типа заняло место существа другого типа, но мне кажется, что это было простым повторением факта, только более высоким слогом» (Там же, с. 178).

Здесь выражена самая сущность креационистской методологии сопротивления эволюционизму и толкования фактов, открытых наукой. Любой факт лишь повторяется, но научное объяснение подменяется деянием Творца, исходя не из реальной природы, а из творческой природы самого человека.

Третья группа затруднений связана с происхождением сложных органов и сохранением органов, несущественных для выживания. К числу излюбленных доводов креационистов, выраженных, как правило, высокопарным слогом, являлся и до сих пор является тезис о невозможности естественного формирования сложных органов, особенно такого «чуда природы», как глаз.

Дарвин опровергает претензию на достоверность этого довода следующими контраргументами:

– существуют и выявлены наукой многочисленные переходные ступени от простого и несовершенного глаза к наиболее сложно устроенному и совершенному;

– каждая ступень развития зрения полезна для её обладателей;

– глаза подвержены изменениям, и эти изменения наследственны;

– в борьбе за существование и в результате естественного отбора выживают и оставляют потомство те особи и виды животных существ, которые способны лучше других ориентироваться в ситуациях и обстоятельствах окружающей действительности благодаря более совершенному устройству биологического механизма, обеспечивающего зрение.

К этому объяснению, с нашей точки зрения, следует добавить процесс выработки органических структур глазного аппарата их мобилизацией мозгом на наилучшие способы отражения действительности путём постоянной биологической работы по всматриванию в постоянно изменяющиеся обстоятельства внешней среды. Ибо выживают и оставляют потомство не просто наследственные обладатели наиболее удачно устроенных глаз, а прежде всего те обладатели по-разному устроенных глаз, которые лучше пользуются своими органами зрения, вырабатывая тем самым оптимальную связь глаза с мозгом.

Упорядочивающее действие мобилизационных структур в процессе биологической работы способствует усовершенствованию деятельности глаз и оказывает влияние на строение глаз в онтогенезе, в каждом конкурирующем за жизнь поколении. Естественный отбор лишь закрепляет достигнутые таким образом преимущества. В последующих поколениях выживают и обзаводятся потомством главным образом те, кто обладает наследственной предрасположенностью к подобной тренировке органов и развивает эту предрасположенность ежедневной биологической работой в течение всех жизни. Так статистический процесс выживания наиболее работоспособных и комбинаций наследственных признаков резюмируется в динамическом процессе направленности эволюции и усовершенствования системы органов.

Ещё более сложным для объяснения с точки зрения дарвиновской теории, чем образование сложных органов, является формирование простых органов, не имеющих существенного значения для выживания и оставления потомства. Дарвин посвящает действию естественного отбора на органы, кажущиеся несущественными, отдельный раздел. Он пишет:

«Так как естественный отбор действует через посредство жизни и смерти, – через переживание наиболее приспособленных особей и истребление менее приспособленных, – то я иногда испытывал серьёзное затруднение в том, как объяснить происхождение или образование частей организма, имеющих небольшое значение; затруднение это, хотя совершенно иного рода, но почти так же велико, как и в отношении более совершенных и сложных органов» (Там же, с. 193).

Типичным примером таких органов являются хвосты животных, не участвующие в передвижении и опоре, а применяемые лишь для отпугивания кровососущих или беспокоящих насекомых. Объяснение Дарвином этого феномена включает следующие положения:

– функция органа, кажущаяся совершенно несущественной для выживания, может оказаться весьма существенной и необходимой в географических зонах и местностях с большими скоплениями насекомых паразитов, способных своими нападениями обессиливать животных, распространять или провоцировать различные заболевания;

– органы, имеющие ныне маловажное значение, могли у далёких предков наделенных ими существ иметь судьбоносное значение для их существования; например, хвосты, служащие ныне для защиты от насекомых или для выражения эмоциональных состояний, могли служить дополнением конечностей для опоры и передвижения в пространстве;

– органы, имевшие важное значение в прежних условиях существования, могут утратить своё значение и продолжать воспроизводиться наследственностью, постепенно деградируя от бездействия;

– маловажные органы могут воспроизводиться и под давлением сложных законов корреляции и взаимной компенсации органов;

– они могут оказаться полезными при половом отборе;

– органы, ставшие абсолютно бесполезными в одних условиях, могут вновь обрести полезность в изменившихся условиях и для выполнения иных функций.

Как бы ни выдвигал Дарвин на первый план эволюционное значение естественного отбора как направляющей силы развития, ему не удаётся обойтись без указаний, хотя и косвенных, на эволюционную роль биологической работы и её воздействия на естественный отбор. Каковы бы ни были причины сохранения маловажных органов при осуществлении жизнедеятельности организмов, эти органы сохраняются, пока играют хотя бы вспомогательную роль в осуществлении биологической работы и в общем порядке функционирования организма, устанавливаемом и реорганизуемом мобилизационными структурами.

«Шлифовка» органов и их системы биологической работой является более тонкой и целесообразной, чем их «шлифовка» естественным отбором, ибо отбор отбирает лучшее, наиболее пригодное для жизни только в целом, с точки зрения выживаемости, тогда как биологическая работа предоставляет отбору лучшее, наиболее совершенное и в целом, и частями, причём не только с точки зрения выживаемости, но и оптимизации жизнедеятельности, и способности к ещё более эффективной работе в сложившихся обстоятельствах. Поэтому биологическая работа направляет и регулирует отбор, а отбор, заключённый в рамки, определённые биологической работой, поддерживает её наиболее оптимальные результаты. Отбор случаен, стихиен, стохастичен, а биологическая работа динамична, целесообразна, детерминирована мобилизационными структурами организмов. Если бы не биологическая работа, обеспечивающая преимущества в борьбе за существование, вероятность прогресса живых существ была бы определена отбором подобно бросанию монеты: фифти-фифти, 50 на 50. И если бы прогресс жизни на Земле совершался бы только отбором с вероятностью 50 %, никакого прогресса бы не было, прогресс был бы равновероятен с регрессом.