Мой внутренний ребенок хочет убивать осознанно - Карстен Дюсс

рядом машин, государство было тут как тут.

Если бы власти занимались отморозками в парке столь же активно, как нарушителями на парковке, двое олухов из первой категории не сидели бы сейчас в подвале у Вальтера, на мою голову.

Но очевидно, считалось, что мы, родители, сами виноваты в ситуации с неправильной парковкой. Почему бы нам не привозить наших малышей в садик на электросамокатах, что решило бы все проблемы дорожного движения? На самом деле время от времени, с определенной регулярностью, на тротуаре перед детским садом стоял один электросамокат. И что за идиот возил на нем ребенка по проезжей части в часы пик?

Думаю, всем заинтересованным сторонам помогло бы, если бы в часы, когда детей приводят в детский сад или забирают из него, соответствующую улицу каждый раз блокировал бы свадебный кортеж. Застряв в такой пробке, родители могли бы, не опасаясь никаких штрафов, выйти из машин и доставить своих детей в садик. Но я еще не нашел ни одного стартапа, который на основе шеринг-модели предоставлял бы напрокат свадебные кортежи.

Как минимум одного результата я все-таки добился, раздражившись из-за ситуации с парковкой: вот уже несколько минут я не думал об ухе Бориса, которое нужно было отрезать. И о Хольгерсонах.

Совсем другое дело – мой внутренний ребенок. Он попросил слова.

«Извини, если мешаю, но в письме речь идет не о неправильной парковке. Речь идет об ушах».

«Об одном отдельно взятом ухе, если быть точным», – подкорректировал я.

«Даже если бы речь шла лишь о половинке ушной мочки, мы не отрежем от Бориса ни малюсенького кусочка. Мы этого не хотим. Из-за Тапси. Тут ведь мы единодушны?»

«Я тоже этого не хочу. Но мне не приходит в голову никакого решения ad hoc[35]. А тебе?»

У моего внутреннего ребенка нашлась одна идея. И в сложившихся обстоятельствах она была не так уж плоха.

29. Сомнение

Сомнение в ваших собственных решениях совершенно нормально. К каждому варианту решения имеются как минимум два альтернативных: один получше и один похуже. Воспользуйтесь этим. Если кто-то высказывает сомнение в вашем варианте решения, попросите его – преисполнившись любви – предложить вариант получше. Если он не в состоянии сделать это, озвучьте ему вариант похуже.

В результате вы избавитесь не только от сомневающегося, но и от своих собственных сомнений.

Йошка Брайтнер. Замедление на полосе обгона – курс осознанности для руководителей

Вообще говоря, парковка вторым рядом была наименьшей из моих проблем. Я позвонил Саше, чтобы обсудить наибольшую из проблем первого ряда: шантаж.

– Нам нужно встретиться.

– Мне подняться к тебе?

– Я не в офисе. В кафе в парке.

– Я заскочу за тобой, и мы прогуляемся. Ты ведь понял – этот идиот явно наблюдает за нами, как и когда ему вздумается. Если немного повезет, ребята Вальтера обнаружат кого-нибудь, кто последует за нами.

– Это пальцем в небо.

– Ты можешь предложить что-то получше?

– Да. Но это мы должны обговорить лично. Заскакивай, и пойдем гулять.

– С охраной или без?

– С охраной. Не повредит.

Я уже расплатился за двойной эспрессо и ждал у дверей, когда появился Саша. Мы решили немного прогуляться по улицам нашего квартала, в первой половине дня здесь было почти безлюдно. Нам было что обсудить. Для начала я рассказал Саше, что произошло сегодня ночью.

– Другими словами, – отозвался Саша, озабоченно наморщив лоб, – выдуманная история с Хольгерсонами развивается своим ходом.

– Ты видишь здесь какую-то проблему?

– Когда речь шла о том, чтобы нас защитили от сбежавшего Бориса, я счел эту историю действительно хорошей. К счастью, Борис не сбежал. Развивать ее сейчас, ради того чтобы заснуть вечером в тишине, было, наверно, немножечко… как бы это сказать? По-ребячески.

– По-детски, – поправил я.

– Я помню, что немецкий – не мой родной язык. Но в чем разница между ребяческим и детским, на которую ты мне указываешь уже второй раз со вчерашнего дня?

– По-ребячески – это незрелое поведение взрослого. По-детски – это соответствующее возрасту поведение ребенка.

Саша воззрился на меня:

– Прости, но, если я не ошибаюсь, тебе сорок три года и ты адвокат.

– И в каждом взрослом прячется ребенок, которым он когда-то был.

Саша не стал углубляться в стоящую за этим психологическую концепцию. А я не имел намерения распространяться сейчас на эту тему.

– Как скажешь. Тогда объясни, пожалуйста, ребенку в тебе, насколько наивно полагать, что не каждый поступок влечет за собой последствия.

Я успокоил ласковым поглаживанием птичку-повторюшку в кармане.

– Думаю, точно такой же опыт приобрели вчера ночью ребятки из парка, разве нет? – Это я защитил перед Сашей вчерашнее желание моего внутреннего ребенка.

Правда, он не сразу постиг эту логику.

– Не пойми меня неправильно, рев этих идиотов по ночам мне тоже бьет по нервам. И я уже много раз был близок к тому, чтобы спуститься и лично им накостылять. Но мы же хотели отказаться от насилия в будущем? И что нам дало насилие со стороны Вальтера? Сейчас у нас на шее еще две огромные проблемы. Меня весьма тревожит то, что помимо Бориса в нашем собственном подвале два родственника Хольгерсонов гостят в еще одном подвале на другом конце города. Два типа, с которыми мы ни черта не знаем, что делать.

– Может, что-то уже изменилось и мы все-таки сообразим, что с ними делать…

Я озвучил Саше идею моего внутреннего ребенка касательно уха Бориса. Саше потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить это предложение.

– Мы должны отрезать им уши? – Саша был шокирован.

– Не им и не уши. Речь только об одном ухе. – Я попытался придать дискуссии деловой характер.

– Не думаю, что это так уж умно, продолжать раскручивать выдуманную историю с Хольгерсонами. Отрезание ушей – это уж чересчур…

Смешно. Когда мой внутренний ребенок поделился со мной этой идеей, она звучала очень убедительно. Наверно, я должен был сам объяснить Саше, что такого хорошего я в ней нашел. А именно что она соответствовала желанию моего внутреннего ребенка оставить нашего подвального гостя в целости и сохранности. И что осуществление этого желания могло бы переписать негативный опыт детства. Но я чувствовал, что при объяснении лучше отказаться от таких понятий, как «партнерская неделя», «негативные догматы веры», «укрепление базового доверия», «вооружение» и прежде всего «Тапси», чтобы не грузить Сашу.

– Одно ухо, – еще раз уточнил я. – И ведь это одно ухо будет отрезано даже не в наказание за то, что они ошивались вечером в парке и орали «в ма…дуууу». Это одно ухо будет отрезано у засранца, который торговал коксом, вооруженный огнестрельным и холодным оружием, и усыпал детскую площадку осколками, сделав ее непригодной для детей.

Саша все еще сомневался.

– У тебя есть вариант получше? – спросил я. У него не было. – Слушай, Саша, что тебе больше по вкусу – сегодня вечером собственноручно отрезать одно из двух ушей Бориса или сегодня во второй половине дня интеллигентно получить в маленькой жестяной