Соната лунной принцессы - Лоуренс Алистер

городе. Скорее всего, метро иногда патрулируется полицией, и там может быть небезопасно.

Интересно, кто-то из «Цитадели» знает правду? Кто понимает, что вечная война миров — иллюзия, бутафория и театр, что кукловоды сосем рядом — в башне Мардук. Нет, наверняка, все как один слепо верят в некую великую миссию защитников, и не подозревают, что на самом деле убивают несчастных людей, монстров поневоле, чей разум и тело им уже не принадлежит.

Думаю, что те немногие посвященные, кто и знают — играют в поддавки. Ну а такие, как Крис, недовольные действиями системы, в поисках справедливости вместо героев города становятся отбросами и подлежат уничтожению. Пан или пропал. Молчание — жизнь. Что-ж, нам отмолчаться уже не выйдет. Слишком далеко нас занесло. Времени все меньше. Пора действовать.

Наутро, после долгой ночи раздумий, я обналичил внушительную часть собственного счета и приобрел в разных магазинах снаряжение для альпинизма, фонарики, консервы, воду, медикаменты и, еле держась на ногах под тяжестью ноши, заковылял домой, ругая себя за несдержанность, ведь можно же было разделить покупки на части, но мне ужасно не хотелось возвращаться на улицу еще раз. Эта странная привычка детства изрядно портила жизнь.

Подготовка к побегу началась. Безымянный план приведен в действие, если, конечно, наше безумие можно назвать планом, подобием плана, скорее бы подошло слово — его отсутствие (импровизация чистой воды). Честное слово, хороша задумка — отправиться в путешествие по одной карте, ведущей даже не до половины пути, а лишь только малой его части. А если считать карту подделкой, то затея наша — сумасшествие и только.

Впрочем, оставаться в Далласе после всего произошедшего еще большее безумие. Между двух огней нам не выстоять долго. И кто знает, какой дом погибнет, а кому Мардук разрешит пожить еще немного.

Вернувшись изрядно уставшим и вспотевшим (ноги подгибались, честное слово), застал Лиз в одиночестве за кухонным столом. Она сидела неподвижно, из ее широко раскрытых глаз текла тоненькая струйка слез.

— Лизи, что случилось? — Спросил я, позабыв об усталости, и вообще обо всем на свете, и со всех ног поспешил обнять девушку, поцеловав при этом в ушко. — Ты чего?

Элизабет взглянула на меня красными опухшими глазами с виноватым видом, будто совершила некий непростительный проступок. На самом деле, конечно, все было не так, и не стоило так расстраиваться.

— Прости, приснился дурной сон. Что-то нехорошее должно произойти.

— Ты что, разве стоит плакать из-за такого пустяка, солнышко? — Наученный былым опытом, утер слезы девушки носовым платочком, который впредь всегда носил с собой. — Это был просто сон. Все хорошо. — Соврал я. Откуда мне знать, что вообще будет завтра? — Мы всегда будем вместе, у нас все получится, Лиз.

Я стал врать довольно часто. Врать, что все будет хорошо, и не просто хорошо, а замечательно. Это и называется — ложь во благо. Хорошо ли это? Но как можно сказать девушке — я не знаю, что нас ждет? Нет, не могу так поступить. Это равносильно самоуничтожению, моральному, не физическому.

— Хочу быть с тобой всегда. — Девушка расплакалась, что было сил, громко, в голос и кинулась мне на шею.

Охохошеньки-хохо, и как поступить? Что это? Женская интуиция? Мне стало невыносимо больно (видеть слезы всегда трудно, особенно — слезы любимой), но показывать виду было нельзя ни в коем случае. Я набрал полную грудь воздуха, стараясь при этом выглядеть как можно более уверенным и мужественным.

— Все хорошо, совсем скоро мы окажемся в безопасности, только ты и я. Будем любоваться закатом солнца на песчаном пляже, пить самое вкусное на свете вино с шоколадом, держаться за руки, обниматься, и так всю жизнь. Лизи, все будет хорошо. В новом мире все будет по-другому: не нужно будет прятаться, не будет страданий, боли, унижений. Жизнь начнется заново. Мы увидим солнце… — Понемногу я и сам начинал верить в лучшее, словно маленький ребенок. Верить в солнечный мир, в пляжи и горячий песок, в прекрасные алые закаты и небо со звездами. А что если нет никакого солнечного мира? Если он и вправду уничтожен? В любом случае, этого мы не узнаем, пока не рискнем.

Мало-помалу Элизабет успокоилась, слезы утихли. Ее можно было понять — вся жизнь сосредоточилась в одной маленькой комнате, и я для нее — единственный родной человек в этом огромном, страшном, чужом и незнакомом мире без воспоминаний, без прошлого… Чистый лист на котором вместо отчетливого рисунка, рожденного памятью, проступили одни мало понятные штрихи, полосы и закорючки.

Я говорил и говорил без устали, лаская ее роскошные волосы, от которых исходил приятный аромат. Наконец, в завершении эмоциональной речи, поцеловал ее так страстно и нежно, как только мог, обнял крепко-крепко и прошептал: «Пока ты даешь мне силы жить, я сверну горы, только чтобы увидеть улыбку на твоем лице».

Нарушил наш покой и испортил такой романтический момент внезапный звонок в дверь.

— Ну кто там еще, блин? — Выкрикнул я с некой досадой в голосе. — Дорогая, я на минутку. Хорошо?

Элизабет кивнула.

— Рэт, открой, это Стивен! Тебе коммуникатор зачем нужен? Почему не выходишь на связь? До преисподней и то проще дозвониться, чем до тебя. — Недовольно бормотал тот через приемник.

— Заходи. — Открыл дверь и в квартиру буквально ввалился Стив, как всегда, растрепанный и помятый.

Наверное, телефон стоял на бесшумном режиме, я делал так каждую ночь, и, по всей видимости, забыл вернуть звук. Предпочитаю избегать ночных разговоров, к тому же, чаще всего моим собеседником оказывался пьянющий и неадекватный Стивен. Водилась за ним сия скверная привычка.

— Я ненадолго. Ты знаешь, послезавтра начинаются учения в «Цитадели»? Завтра — последний день на подготовку. Все с ног на голову встали, а тебе не дозвониться, начальство рвет и мечет. Пропал, словно тебя и не было. — Без устали тараторил он. — Не смей попадаться шефу на глаза.

— Завтра? Но ведь…

— Никаких «но ведь», там что-то случилось, весь департамент шумит так, что здание ходуном ходит, никто толком не понял, но говорят — появились новые ану, эволюционировали и теперь эти твари могут выдавать себя за людей.

— За людей? Заметают следы? — Уточнил я, прекрасно понимая, что будь Крис пожирателем в личине человека — откуда тогда у него было столько секретной информации, неведомой даже шефу полиции?

Допустим, появился умный пожиратель, убил настоящего Криса и пробрался в «Цитадель»? Зачем тогда ему помогать нам? Ведь для ану все мы — только враги, источник их корма. Не думаю, будто львов интересует судьба антилопы. Доводы Криса куда логичнее притворства