Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов

событий.

С его мнением трудно не согласиться. Сомнение вызывает другое.

Наш выдающийся историк описал встречу славян и финнов в мирных тонах. Опираясь на русские народные предания, в которых «не сохранилось памяти об упорной повсеместной борьбе пришельцев с туземцами»375, В.О. Ключевский выстроил концепцию формирования великорусской народности, положив в ее основу принцип бесконфликтного слияния дружеских этносов.

На самом же деле финны были просто задавлены хлынувшими на них колонизационными потоками с севера и юга.

Когда на окраинах расширявшегося Ростово-Суздальского княжества шли пограничные бои с отступающей мерей, вокруг Ростова и Суздаля, Владимира и Ярославля финны уже подвергались массовой ассимиляции. В XI в. в Ростове оставался лишь один район, населенный финноязычной чудью. Не исключено, впрочем, что к этому времени он просто назывался «чудским концом», но имел уже смешанное население.

В.О. Ключевский был прав в том, что коренные народы Ростовского края, пережив волнения Х-XI вв., в дальнейшем снизили накал сопротивления и покорно везли свой «урок» на погост в «Арсу»376, как называли они город Ростов377.

Надо думать, что именно к этому периоду относятся замечания исследователей о «доступности» финских женщин, сильно помогавшей метизации378. Исчезая, меряне навсегда оставили свои черты во внешнем облике, и особенно в лице занявшего их место великоросса.

«Наша великорусская физиономия, – писал В.О. Ключевский, – не совсем похожа на общеславянский тип; другие славяне, признавая в ней общеславянские черты, однако отличают и некоторую чужую примесь. Так, например, скуластость великорусского лица, его смуглый цвет и всем известный великорусский нос луковицей, покоящийся на широком основании, признаются чертами, приобретенными от финских туземцев»379.

Финский колорит вошел и в великорусский язык с его откровенным «аканьем» и другими отличиями от языковой нормы восточных славян. Благодаря финнам в славяно-русской мифологии закрепился языческий культ леса и воды с его лешими и водяными.

Культура великороссов восприняла от финнов нормы язычества и совершила шаг назад по сравнению с киевским христианством380. В преданиях великорусских святых, писал В.О. Ключевский, встречаются «плохо прикрытые христианскими формами» следы поклонения камням и деревьям, взятые великороссами у финнов381.

Финским народам Верхнего Поволжья суждено было стать одной из двух групп великоросского населения Ростово-Суздальской земли, сформировать основу ее так называемого «сельского класса»382.

Великоросс, как новый этнографический тип, сформировался в деревенской глуши из смеси финской и славянской крови. Без преувеличения можно сказать, что просторы Залесского края стали колыбелью новой породы людей – полукровок без роду и племени, привыкших опираться на собственные силы и уповать на волю своих полухристианских-полуязыческих богов.

Культура великоросса формировалась в условиях, когда его жизненное положение оставалось неопределенным и весь ход истории Северо-Восточной Руси толкал его к бродячему образу жизни и ведению «кочевого» хозяйства. Удивительным образом события поворачивались так, что великорусская деревня становилась опорой русской экспансии, а русские князья – его главной движущей силой.

По муромской дорожке

Согласно «Повести», Муромский край с его финно-угорскими племенами был присоединен к Новгороду Рюриком в 862 году383. Русы захватили тогда Муром на Оке и ассимилировали его ближайшую округу.

Остальная часть края, обложенная данью, в относительном спокойствии прожила до начала XI века. Природная жизнь муромы протекала в размеренной системе координат.

Согласно археологическим данным, в их семьях царило равноправие, женщины и дети пользовались уважением и не считались собственностью отцов и мужей, как это было заведено у славян. Мужчины совмещали хозяйственную работу и обязанности по защите семьи от врагов384.

Археологи повсеместно находят в Муромском крае следы зажиточности385. До прихода славян здесь было развито кузнечное и литейное дело, мужчины в свободное время занимались шорным, столярным и скорняжным ремеслами; женщины изготавливали войлок, пряли пряжу, делали ткани и рогожу386.

Муромские купцы торговали со странами Востока, Юга и Запада387. Из каспийских стран в Муром поступали «богатые шелковые ткани, дорогие серебряные наборы ремней, удила…, круглые стремена, бусы, серебряные бусы и значительное количество серебряной монеты»388. От славян мурома получала пряслица из красного шифера, производимые в Волыни389.

Тягаться с отрядами воинственных славян или дружинами русов мирные обитатели Муромского края не могли. Поэтому уже к концу XI в. наблюдатель увидел бы здесь ассимилированное население, в котором доминировали пришельцы, тяготеющие к торговле и речному разбою. В.Н. Татищев писал, что в это время на Волге и Оке случалось множество нападений, убийств и грабежей, которым подвергались иностранные купцы390.

Муромский край не обладал плодородными землями, что встречались в опольях Ростова и Суздаля.

Как писал местный географ XIX в., «…сыпучие пески покрывают всю эту волость; ближе к Оке они то скатертью выходят прямо на поверхность, то сменяются болотами, заводями, луговыми землями и бесплодными лысинами, изрытыми ямами и испещренными жалкими зарослями ивняка; только вдоль Оки на некотором расстоянии от нее, в виде отдельных оазисов, расположился ряд деревень, окруженных полями, а дальше за ними хвойные леса, прерываемые торфяниками, торфянистыми болотами, скрывают те же желто-белые пески»391.

При таких почвенных условиях деревни в один-два двора были самой подходящей формой расселения на окском Левобережье. Именно так с древности здесь селились туземцы, так же, подражая исчезающей муроме, жили на Оке русские крестьяне вплоть до конца XVII века392.

Как писал В.О. Ключевский, жители таких мини-деревень изыскивали место для пашни, рубили и жгли лес, чтобы в образовавшейся золе вырастить несколько урожаев393. Через пару-другую лет, когда плодородие почв резко ухудшалось, они переходили на новое место, чтобы заново начать земледельческий цикл. Такие приемы обработки земли «сообщили подвижной, <…> кочевой характер <…> хлебопашеству»394.

Именно по этой причине славянская колонизация Муромской области имела более цивилизованный характер, чем в земледельческих оазисах Ростова и Суздаля, ведь здесь не нужно было выдавливать туземцев из плодородных ополий. Археологические исследования подтверждают факт мирного сосуществования и культурной диффузии между пришлыми кривичами и туземной муромой395.

Год за годом, десятилетие за десятилетием двигались славянские колонисты на северо-восток, пока не уткнулись в естественную преграду, очерченную нижним течением Оки и верхней Волги.

На этом рубеже славянская народная колонизация завершилась.

Понадобилось время, чтобы на обширной территории Залесского края окончательно сформировался новый великорусский этнос, переваривший в своем чреве новгородцев, кривичей, вятичей, мерю, мурому и другие финские народы.

Вся дальнейшая история территориальных захватов, которая вскоре ознаменуется вторжением в Нижегородское Поволжье, будет результатом деятельности великорусского народа и правящих им русских князей.

Глава XIII

Ростово-Суздальское княжество и клан Мономаховичей: центр передвигается на восток

Становление Северной Руси – новгородское влияние

Генетически Ростов тянул к