Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов

Новгороду, и вначале опирался на поддержку Новгородской земли, жадно впитывая ее республиканские традиции. По мере выделения Ростова из других залесских городов, он все больше тяготел к сепаратизму.

Синтезировав функции торгово-ремесленного посада, княжеско-административного центра и столицы территориального округа396, Ростов стал средоточием большой власти, часто лишь номинально зависящей от Киева.

Деньги, водившиеся у ростовских бояр, подкрепляли эту власть материально. Природа и география дали Ростову важные преимущества. Удобное расположение на берегу рыболовного озера, близость соляных источников, связь с Волжским торговым путем и плодородные земли Ростовского ополья – все эти факторы работали на его процветание.

На ростовских, а вместе с ними и суздальских боярах стоит остановиться особо.

Судя по источникам, в обоих городах сформировались сильные городские общины с развитым вечевым строем.

Из летописей и «Русской правды» с трудом, но все-таки извлекаются сведения о ростово-суздальской аристократии – так называемых «градских старцах», составлявших костяк местного (земского) боярства. Их предки были новгородцами, что только усиливало вечевые предпочтения залесских городов.

Богатые северные колонисты скупали плодородные участки ростово-суздальских ополий и сажали на них вольных (и не только) выходцев из Новгорода – людей, близких им по духу и всегда готовых поддержать своих «патронов». Благодаря прочным связям с низшими слоями города ростово-суздальские бояре обладали колоссальным влиянием397 и держали в своих руках нити политической жизни едва ли не всего Залесья. Мнение этих людей учитывалось в решениях вечевых сходов.

В.О. Ключевский, много занимавшийся северным самоуправлением, считал, что «промышленная партия» была одной из влиятельных сил в Ростовской области, могущая на равных конкурировать со служилой аристократией. «Промышленники» (читай, земские бояре) существовали в Ростовской земле уже при Юрии Долгоруком, который, в силу некоторых причин (разговор о них еще будет), умел находить с ними общий язык398.

В конце Х – начале ХI вв. Ростов превратился в центр Залесского края, став третьим по значимости городом Киевской Руси. Вокруг него по берегам озера Неро выросло около двадцати крупных поселений-спутников399.

По сути, это была большая колония, переросшая свой зависимый статус и готовая к борьбе за самостоятельность.

Схожая картина наблюдалась в Суздале и ряде других северных городов.

Крупный разлад в семействе Рюриковичей, оформленный Любечским съездом, уже с конца XI в. создавал условия для выхода Ростовского края из-под власти Киева.

Ростовские элиты мечтали о политической свободе, но для решения сложных организационных задач, для того, чтобы сплотить вокруг идеи независимости большие массы людей, им требовался общепризнанный лидер. По условиям того времени, на эту роль мог претендовать только князь.

Здесь-то и начинались проблемы для ростовского земства с его идеей территориальной независимости. Известно, что уже при детях Мономаха Ростовский край попал под сильное влияние князей. Логика исторического развития подталкивала Мономаховичей и ростовское боярство к совместным действиям против устаревшей киевской власти.

Но вот вопрос: к одинаковым ли целям стремились ростовские горожане и северорусские князья? Посмотрим, какой ответ дают на него источники.

Появление Ростово-Суздальского княжества: Мономаховичи борются за лидерство

Первый русский наместник Ростова, расположенного на месте легендарной Арсы400, был назначен Рюриком401. При Олеге Вещем «в Ростове сидел князь под Олегом суще»402, не Рюрикова рода. После смерти Олега в 912 г. территория Ростовского края на некоторое время вышла из-под контроля русских князей, но уже при княгине Ольге ее зависимость от Рюриковичей была восстановлена. Ростов перешел в прямое подчинение Киеву, что подтверждается податной реформой 947 года, коснувшейся его в том числе403.

При Владимире I наместником Ростова впервые был назначен природный Рюрикович. Им был сын великого киевского князя Ярослав Мудрый404, управлявший городом и краем более десяти лет. Затем в Ростове некоторое время княжил Мстислав Владимирович, сын Владимира Мономаха405. И хотя в остальное время столицу Залесья возглавляли княжеские наместники, все же эпизодическое появление в Ростове русских князей свидетельствовало о значимости и перспективах Северного края.

Первым самостоятельным правителем Ростово-Суздальской земли был сын Владимира Мономаха, князь Юрий Владимирович Долгорукий (1113–1157). Благодаря его настойчивости, а еще больше с подачи его даровитых сановников, Ростово-Суздальское княжество пополнилось новыми колонистами, военнопленными и другими категориями пришлого населения.

Демографические изменения, произошедшие к середине XII в., были настолько значительны, что всего лишь через пятьдесят лет сын Юрия Долгорукого, Всеволод III, по праву считался сильнейшим русским государем, обладателем множества земель, богатств и командиром непобедимого войска. Образно сила Всеволода III выражена в «Слове о полку Игореве», автор которого утверждал, что при желании русский князь мог веслами «раскропити» Волгу, а Дон вычерпать «шеломами»406. Авторская гипербола, видимо, имела под собой реальные основания.

Строй княжеской власти Ростово-Суздальской земли тоже претерпел заметные изменения.

В отличие от центральных земель Киевской Руси, здесь значение князя среди родственников определялось не старшинством, а богатством и величиной удела. Как писал В.О. Ключевский о северных князьях, «чем богаче был удел, тем выше становился князь среди родственников, независимо от степени старшинства»407.

Мы еще вернемся к объяснению этого парадокса. Пока же отметим, что обратной стороной этого явления стал новый кризис княжеской корпорации, лишившейся из-за него и принципов, и регламента, и организационной структуры, с помощью которых несколько веков Рюриковичи удерживали власть над своей территориальной империей.

Пройдет еще полторы сотни лет, и в XIII–XIV вв. северорусские князья, оставаясь родственниками по крови, окажутся непримиримыми конкурентами по целям и задачам. Благородные жесты среди них уйдут в прошлое: никому уже не придет в голову мысль уступить старшему место на троне.

Мономаховичи превратятся в «беспорядочную толпу», в которой уважением будут пользоваться только сила и материальное богатство. Каждый из них будет лелеять мечту о неограниченной власти, о богатом и большом княжестве, которое можно получить в наследство, а можно и силой отнять у ослабевшего родственника408.

Такое отношение к жизни сильнейшим образом мотивировало русских князей на внутритерриториальные захваты, а также на экспансию еще не покоренных народов.

Русская корпорация сталкивается с фрондой вольных городов

Мономаховичи были потомками завоевателей и сами отличались воинственностью.

Удельное раздробление открывало перед ними новые возможности и альтернативы. Они могли, как прежде, продолжить управлять страной милитаристскими методами или же имели возможность объединиться с городами и укреплять земские начала.

Нетрудно догадаться, что в конечном итоге верх взяла старая привычка к единоначалию и опоре на военную силу.

Рюриковичи всегда подозрительно относились к инициативам с мест: меч в ножнах, кольчуга на груди и верная дружина за спиной казались князьям куда надежнее альянсов и дружбы с простонародьем. Обе тенденции – княжеско-монархическая и земская – крепко столкнулись в городах Ростово-Суздальского княжества.

Впрочем,