Счастливые девочки не умирают - Джессика Кнолл

Артур застонал и вскочил с кровати. На внезапно выровнявшемся матраце я едва не завалилась на бок.

— Ты чего? — недоуменно спросила я.

— Но ты смолчала, — напустился на меня Артур. — Даже не пикнула! Так что кончай убиваться.

— Ты из-за этого на меня злишься? — Я невольно ухватилась за живот. Да что же это такое! В кого ни ткни, все мной недовольны. С меня хватит.

— А ты сама на себя не злишься? — взревел Артур. — У тебя был шанс разделаться с Дином, а ты его прохлопала, потому что ты… ты… — он засмеялся каким-то утробным смехом, — поверила, что сможешь реабилитироваться. О боже мой, боже мой, — заталдычил он, как будто ничего смешней в жизни не слышал.

Я почувствовала, как внутри меня все смолкло.

— Боже мой — что?

Артур вздохнул, с жалостью глянув в мою сторону.

— Просто… ну как ты не понимаешь? Тебя с самого начала поимели, а ты… — он запустил пятерню в волосы, и сальные вихры растопырились во все стороны, — ты такая тупорылая, что вообще не врубилась.

Лучше бы Дин отхлестал меня по лицу еще миллион раз. По крайней мере, его желание было простым и понятным, как и бешенство, охватившее его, когда он получил отказ. Все это никак не характеризовало меня как личность. Я вдруг с ужасом осознала, что Артур видел меня совсем не такой, как мне казалось. Значит, мы вовсе не друзья, не сообщники, одинаково ненавидящие ХО-телок и Мохноногих. Просто я оказалась за бортом, и Артур по доброте душевной протянул мне руку помощи. Именно так, а не наоборот. Мне ничего не оставалось, как защищаться единственным известным мне способом.

— Ну что ж, — запальчиво бросила я. — По крайней мере, Дин хотел меня. В отличие от тебя. Сам-то не устал — страдать по нему три года?

Лицо Артура чуть заметно сморщилось, и на секунду я подумала, что сейчас расплачусь вместе с ним. В конце концов, он единственный из всех, кроме мистера Ларсона, встал на мою защиту. Не успела я взять себя в руки, как его черты сложились в холодную и высокомерную маску. Отступать было поздно.

— Что это значит? — осведомился он.

— Сам знаешь. — Я смахнула с плеча блондинистый «конский хвост». Мои волосы, грудь — все, из-за чего я попала в передрягу, теперь вдруг стало моим единственным оружием. — Кого ты хочешь обмануть? — Мой взгляд упал на школьный альбом, лежащий на письменном столе. Соскочив с кровати, я бросилась к нему и раскрыла на самой исчерканной странице. — Посмотрим-посмотрим. — Я нашла на фотографии Дина кучу всего. — «Сунь мне в зад, да покрепче». — Вся фотография была мелко исписана Артуровым почерком, и от лица Дина вела стрелочка в низ страницы, где размещалось продолжение. — О, а вот это! «Отрежь мой член». — Я насмешливо взглянула на Артура. — Чтобы ты брал его с собой в постельку вместо плюшевого мишки, педрила конченый?

Артур бросился ко мне, вцепился лапищами в альбом и выхватил его у меня из рук. Я попыталась его забрать. Когда мне это удалось, я оступилась и крепко приложилась затылком о стену. Боль привела меня в бешенство. Я взвыла и схватилась рукой за ушибленное место.

— Ты когда-нибудь задумывалась, — тяжело пропыхтел Артур — от потасовки у него, должно быть, началась тахикардия и где-то глубоко под залежами жира подпрыгнуло сердце, — что я не хочу трахаться с тобой не потому, что я гей, а потому, что ты мне противна?

Я раскрыла рот, чтобы парировать, но Артур оборвал меня на полуслове.

— Знаешь, что тебе надо? Обрезать их на фиг. — Артур сжал руками отвисшие полукружья на своей груди и с силой встряхнул их. — Разве у человека, который сделал в жизни хоть что-нибудь толковое, отрастут такие буфера?

Я нашарила на импровизированном ночном столике фотографию Артура с отцом, ту самую, где они смеются, глядя на океан, и прежде, чем Артур успел опомниться, пулей вылетела из комнаты. За моей спиной раздался грузный топот — это Артур сбегал по лестнице, но, в отличие от типичного фильма ужасов, злодей был жирный, неповоротливый и к тому же под кайфом. Он добрался только до середины пролета, когда я подхватила рюкзак и выскочила на улицу. Я припустила со всех ног не разбирая дороги и замедлила бег, только когда Артур остался далеко позади. Выбившийся из сил, он, должно быть, сложился пополам, упершись руками в колени, задыхаясь от бега и от злости. Я пробежала еще с полкилометра в сторону станции Роузмонт, где Артур и не подумает меня искать. Перейдя на шаг, я взглянула на фотографию, разглядев в ней обещание счастья, которым дорожил Артур, и подумала, не вернуться ли обратно. Пожалуй, нет. Его отец был редкостный мудак. Я оказала Артуру услугу. Может, он перестанет жить прошлым и превратится в нормального человека. Я спрятала фотографию в укромное местечко на обочине дороги, предварительно сунув ее в бумажную папку, чтобы не отвалились дурацкие ракушки на рамке.

Спустя несколько дней я узнала, что Артура зачислили в Томпсон — государственную школу в Радноре. В 2003 году только двое из трехсот семи выпускников школы Томпсон поступили в университеты Лиги Плюща. Артура среди них не было.

Глава 11

Если бы я была вчерашней двадцатидвухлетней выпускницей и жаждала поскорей найти работу, я бы тотчас позвонила Нелл и взахлеб прочла бы ей это письмо:

«Уважаемая мисс Фанелли!

Меня зовут Эрин Бейкер, я руководитель отдела кадров компании „Тайп-Медиа“. У нас открылась вакансия редактора отдела в журнале „Блеск“, и мы хотели бы пригласить вас на собеседование, если вы заинтересованы. Возможно, мы могли бы встретиться с вами на этой неделе? Готовы предложить вам очень привлекательный оклад.

Всего наилучшего,

Эрин»

Я закрыла письмо. Отвечу позже: вакансия меня ни капли не заинтересовала. Конечно, редактор отдела — это значительный шаг вперед по сравнению со старшим редактором, и платят больше, но, вообще-то, я не очень нуждалась в деньгах. Сколько бы мне ни предложили, не стоит менять шило на мыло, особенно теперь, когда Лоло поманила меня перспективой печататься в «Нью-Йорк мэгэзин». «Блеск» был как две капли воды похож на «Женский», разве что далеко не такой культовый.

Несмотря на то что в статьях для «Женского» я бессчетное количество раз упоминала «его член», громкое имя журнала защищало мою репутацию, совсем как помолвка с Люком. Когда я говорю, что пишу в глянец, меня обычно спрашивают, в какой именно. В «Женский журнал», — с напускной скромностью и небрежностью в голосе отвечаю я, скорее с вопросительной, нежели утвердительной интонацией: «Слыхали?» Точь-в-точь как понтовые выпускники Гарварда. — «А я, знаете, учился в Кембридже». — «Где?» — «Слыхали про Гарвард?» Еще бы, кто ж не «слыхал» про Гарвард. Я балдела от того, как в глазах собеседника вспыхивает узнавание. В школе я по горло наобъяснялась деткам голубых кровей, что «живу в Честер-Спрингс. Нет, это не очень далеко. Нет, я не голодранка».

Я закрыла письмо. Позже отвечу что-нибудь в духе: «Благодарю, что подумали обо мне, но в настоящее время я более чем довольна своей работой».

Я в нетерпении забарабанила по столу ногтями, выкрашенными болотно-зеленым лаком. Нелл опаздывала. Прошло еще несколько минут, прежде чем она наконец появилась в дверях. Головы посетителей дружно повернулись ко входу, и я поняла, что Нелл здесь. Потряхивая ослепительными белокурыми волосами, она решительно направилась ко мне.

— Извини! — сказала она вместо приветствия, устраиваясь на стуле. Нелл такая долговязая, что ее тощие ноги не умещаются ни за одним столиком. Она закинула ногу за ногу и повернулась к проходу, поигрывая ботильоном на тонком и остром, как петушиная шпора, каблуке. Сегодня был один из тех вечеров. — Никак не могла поймать такси.

— Могла бы по прямой доехать на метро, — подсказала я.

— Метро для тех, кто ходит на работу, — ухмыльнулась Нелл.

— Ах ты ж, язва.

К нам подошел официант. Нелл заказала бокал вина. Мой уже наполовину опустел, и я намеревалась растянуть остаток на весь вечер, поскольку позволяла себе всего два бокала вина в день.

— Боже, что у тебя с лицом, — сказала Нелл, втянув щеки.

Наконец-то заметила.

— Я на диете. Голодаю, проще говоря.

— Да уж вижу. Тоска. — Она открыла карту меню и пробежала ее взглядом. — Что ты будешь?

— Тартар из тунца.

Нелл в недоумении уставилась в карту меню, крохотную, будто молитвенник.

— Где ты это нашла?

— В «Закусках».

Она рассмеялась.

— Как же мне повезло, что я никогда не выйду замуж.

Официант вернулся с бокалом вина для Нелл, и она заказала бутерброд — в пику мне, надо полагать. Кроме того, она и половины не съест. Таблетки — «лекарство от аппетита» — подавляли в ней всякий интерес к еде. Я страшно завидовала Нелл: ее голубые таблетки не действовали на меня даже в комбинации с порошком кое-чего, после которой за окном неожиданно наступало утро. Единственное, что удерживало в узде мой аппетит, — жесткая, бескомпромиссная дисциплина.