Фантастика, 1978 год - Сборник

– Мудрые слова, - кивнул зодчий. - Надо будет доложить об этом султану. Его величество сам будет утверждать проект…

Солнце уже садилось, когда Шамсибек явился на беседу в Чилустун. На террасе собралось около двух десятков людей всех возрастов. На коврах были постелены скатерти, поставлены яства. Возле восьмигранного столика, заваленного фолиантами, примостился писарь.

– А вот и наш юный алхимик! - улыбнулся султан, увидев Шамсибека. - Кажется, все в сборе?

Молодой человек, которого Шамсибек видел в прошлый раз во дворце, указал ему место возле сеоя и, когда юкоша опустился на ковер, представился: - Я Махмуд ион Махмуд.

– Вы внук Казизаде Руми? - вежливо спросил Шамсибек. - Мне говорили о вас.

Мирам сдержанно кивнул и устремил взгляд в сторону Улуг, бека, который кого-то искал глазами.

– Не хватает еще одного, - сказал султан. - Где мой сын Алладин Али Кушчи?

– Я здесь, мой повелитель! - раздалось из зарослей роз, и на повороте тропинки, ведущей к обсерватории, появился высокого роста смуглый мужчина в простом одеянии, похожий скорее на ремесленника, чем на ученого.

Али Кушчи торопливо приблизился к террасе и, тяжело дыша от быстрой ходьбы, поклонился Улугбеку.

Султан указал ему место рядом с собой. Теперь Шамсибек получил возможность ближе рассмотреть счастливца, которого повелитель нарек своим сыном.

Улугбек обвел собравшихся взглядом и сказал:

– Вот уже шесть лет, как патриарх мудрейших, Афлатутон наших дней Салахиддин Муса Казизаде Руми переступил порог рая. После его смерти, а также после кончины Гиясиддина Жамшида мы сильно обеднели. Для того чтобы восполнить уход многомудрых учителей, я решил следующее… - султан на минуту умолк, как бы собираясь с мыслями. - Я решил основать в Самарканде Байтул-хикма[Академия.]. Если в ней объединятся силы всех ученых и мудрецов, которые будут освобождены от забот по добыванию хлеба насущного, то науки и искусства процветут в Мавераннахре так, как ни в одной державе прошлого и настоящего.

По террасе прошел одобрительный гул.

– Наша земля освящена великими именами, - продолжал султан. - Это Абу-наср Фараби, альХорезми, аль Беруни, ИбнСина. В годы правления ханов, которые желали счастья только самим себе, эти люди были чужаками на родной земле. Свой долг я вижу в том, чтобы сделать Самарканд отечеством всех ученых, а не только тех, кто родился на этой земле. Сюда будут съезжаться лучшие умы со всего света…

* * *

Одно из первых занятий академии Улугбека было решено провести в обсерватории. Много наслышанный об этом чуде Самарканда, Шамсибек. с волнением подходил к трехэтажному зданию, возвышавшемуся над деревьями дворцового сада.

Возле входа ему встретился уста Хидир.

– Вот и славнo, что вы пришли раньше назначенного часа, - сказал архитектор, - Я успею поводить вас по обсерватории.

Когда они поднимались по широким мраморным ступеням, зодчий без умолку расхваливал достоинства этого уникального сооружения, которое возводилось, конечно, под его руководством.

– Представьте себе - это здание нисколько не пострадает даже при самом сильном землетрясении…

На каждом этаже было по нескольку десятков комнат, а посредине располагались залы для собраний. На стенах были изображены все созвездия видимого из обсерватории неба. А на центральном плафоне верхнего этажа Шамсибек увидел изображение солнца и семи планет, располагавшихся вокруг него.

– Давайте выйдем на террасу и полюбуемся видом города, - предложил уста Хнднр…

Время шло. К началу зимы фундамент лечебницы был готов, и каменщики приступили к возведению стен. Каждый день, возвращаясь со своей основной службы в казне, Шамсибек заглядывал на строительную площадку. Поговорив с уста Хидиром, который бессменно руководил работами, молодой человек заворачивал к Камариддину - у него на время выздоровления поселился Ганимурад. Богатырь почти совсем поправился и довольно быстро передвигался по двору на костылях. Но, когда наступила чилля [Период самых сильных холодов.], Ганимурад опять слег - на ноге его образовалась опухоль. Осмотрев посиневшую лодыжку силача, Шамсибек сказал:

– Нужно приготовить мазь. Завтра я пришлю вам ее. К тому же ногу необходимо оберегать от холода.

Когда гость направился к воротам, провожавший его сипах спросил:

– Что-нибудь серьезное? Увидев опухоль, ты изменился в лице.

– Это гангрена.

– А как ее лечить?

– Боюсь, что никак. Надо отрезать ногу.

– Да смилостивится над ним аллах! Такие богатыри, как Ганимурад, - великая редкость. Какое несчастье, что именно ему выпало испить горькую чашу!

Друзья помолчали, горестно повесив головы.

– Кстати, - вспомнил Камариддин. - Я встретил твоего землячка.

– Абдулвахаба?!

– Дa, именно eго…

Махфуза ласково спросила: - Что омрачает ваше лицо?

– С Ганимурадом опять худо. Бедняга, видимо, останется безногим калекой.

– Плохая новость, - поникла Махфуза. - А я хотела порадовать вас…

– Что такое?

Не говоря ни слова. Махфуза вышла из комнаты. Через минуту она возвратилась с голубым шелковым платком в руках и развернула его перед мужем. Шамсибек увидел вышитое в центре его золотое солнце, вокруг которого располагались семь разноцветных планет.

– Ты сама вышила это?

– Да. На меня ваш рассказ о росписях обсерватории произвел такое сильное впечатление, что я решила вышить их на платке.

– Как ты назовешь этот узор?

– Фалак [Небо.].

– Я покажу султану, - с этими словами Шамснбск бережно свернул платок.

Махфуза несмело взглянула на мужа: - У меня тоже есть неприятное известие…

– Слушаю, - Шамсибек нахмурился.

– По нашей улице все время шатается Абдулвахаб с ватагой каких-то оборванцев.

– Это накшбандии.

– Они ведут себя вызывающе - выкрикивают угрозы каким-то грешникам, которые предались в руки шайтанов. Когда я слышу их дикие вопли, мне делается страшно…

– Ничего, - успокоил ее Шамсибек. - Бездельникам просто нечем заняться.

– Не затаил ли Абдулвахаб злобу на вас?

– Ему надо бы злиться прежде всего на самого себя.

* * *

После одной из бесед в академии Шамсибек подошел к султану.

– Повелитель, позвольте похитить у вас минуту вашего драгоценного досуга?

– Я слушаю тебя, мой юный алхимик.

– Наш Ганимурад, о котором вы так много наслышаны, стал поправляться. Все шло как нельзя лучше, но вот теперь внезапно у него началась гангрена.

– Какое несчастье! - покачал головой Улугбек.

– Я задумал изготовить для песо лекарство, шахрияр. Но для того чтобы мой замысел удался, мне нужно кое о чем узнать у вас…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});