Наваждение генерала драконов - Мария Лунёва

супом.

— Айла, — шепнул он хрипло, — хорошо, что ты заглянула...

— Что на кухню метнуться за особым завтраком? — хмыкнула я.

— Нет, уже послал молодую служанку, должна вот-вот прийти, — пробормотал он в ответ и снова выглянул в коридор. — Тут другое...

— Мама? — насторожилась я. — Ей опять плохо? Лекарь был? Если нет, то я сейчас же его разыщу. А Ульви? Он помог? Где носит брата?

— Да тихо ты, торопыга, не разводи суету. — Папа сморщился, обхватил голову ладонями и жестом заставил меня умолкнуть. — Это ты у меня соня, а Ульви уже давно спустился в гостиную. Жаловался на тебя, сказал, что ты ему что-то там из одежды не положила. Я выдал ему халат. И целитель тоже уже был. Внимательно осмотрел, опросил и сказал — никакой хвори нет. Будет дальше наблюдать.

— Но как? — Я развела руками. — Ты же сказал, маме очень плохо…

— Айла, — страдальчески простонал отец, стискивая пальцами виски. — Умоляю, остынь. И не я сказал, а ты сама придумала и сама же впечатлилась. Все хорошо! Лежит мама, отходит от поездки. Говорит, что хочет кислого винограда. Ты представляешь! Пришлось вылавливать прислугу и озадачивать управляющего. Сладкий ей не годится, чего бы кисленького. Никогда ничего такого не ела, а здесь вот принеси ей и все. — Он мученически покачал головой. — Умаялся за утро. Но думаю, это просто легкое недомогание. Один раз появилась тошнота. Выпила лимонад и полегчало.

Такой ответ меня не успокоил, а скорее еще больше напугал.

Тошнота — это уже серьезно.

Да и виноград... Мама его никогда не любила! Что за странные желания?!

Нет, что-то с ней не так, и все тут!

— Нужно показать ее еще одному целителю, — возмутилась я на папино бездействие. — Ну, как так? Недомогание есть, а хвори нет! А если упустим время, а у нее серьезная болезнь! Нет, нужно в столицу... Срочно!

— Айла, выдохни, — взмолился отец. — Мама давно не путешествовала. Ей дорога далась тяжело. Кому-то достаточно выспаться, а кто-то два, а то и три дня пластом пролежать может.

— Это ты так думаешь! — заупрямилась я, уперев руки в бока.

— Это целитель так сказал, — в голосе отца послышались строгие бескомпромиссные нотки. — Но как бы там ни было, я останусь в комнате, а мама поспит немного дольше. К ужину, надеюсь, выйдем. Так что вы с Ульви пока сами.

Папа упёрся плечом в косяк двери и сложил руки на груди. Ему явно было сложно стоять на ногах.

Ох, уж это молодое вино!

Скосило так скосило.

Представляю, как сейчас выглядит дядя Сэтт. Какие там страдания.

А нечего по ночам в саду да в дождь шастать!

Меру знать нужно!

— Ты, доченька, наш уговор помнишь? — прохрипел папа, поглядывая в сторону лестницы.

Не несли еще ему заветного рассолу. Он сглотнул и заметно пошатнулся.

Ох, как я не одобряла его сейчас, но и сказать ничего не могла. Все же отец и не мне ему выговаривать. Надеюсь, маме станет легче и влетит ему на орехи.

— Естественно, помню, — я важно закивала. — Еще и на листе записала, чтобы ты вдруг не позабыл. Но, может, все же еще одного целителя?

Я попыталась через его плечо заглянуть в комнату и высмотреть маму.

— Уймись, Айла, все хорошо с ней. — Папа одарил меня строгим взглядом. — Иди лучше, позавтракай и осмотрись. Чем дом живет, кто приехал? Какие люди? Узнай, когда вечер танцев? Какие развлечения планируются? Куда здесь можно сходить? Халиме бы не помешало развеяться немного. Может места красивые есть...

— А то ты сад вчера не видел?! — не удержавшись, поддела я его.

— А ты откуда знаешь, что я видел, а что нет? М-м-м? — Похмелье у кого-то как рукой сняло, на меня уставились не мигая.

— Э-э-э, — замявшись, я быстро сообразила с ответом. — Папочка, нельзя быть таким рассеянным. У меня ведь комната выходит на террасу над этим садом. А голос любимого родителя я узнаю из тысячи. Вы так громко обсуждали отсутствие хозяйки у этого дома...

Я поиграла бровями.

— Маме ни слова, — шикнул на меня отец. — Она не заметила, во сколько я пришел.

— Хм…— Уголки моих губ резко устремились вверх.

— Что значит это твое "хм"? — Отец нахмурился, понимая, какой компромат вложил в мои руки. — Ты мне дочь или кто? Что это за выражение на твоем лице? Айла?! Неужто сдашь любимого папеньку на растерзание?

О, на самое больное надавил. Ну вот знает же как мою совесть к ответу призвать.

— Ладно-ладно, я могила, — надувшись, пробурчала недовольно. На лестнице послышались шаги, и появилась служанка с подносом. На нем стояла высокая деревянная кружка и тарелка судя по запаху с зеленым кислым супом. — Обещаю, папа, все разузнаю и тебе доложу. Иди уже, ложись. Несут тебе "особый" завтрак.

— И это... доченька… — Отец указательным пальцем подозвал меня ближе к себе. — Тут мама с утра проговорилась. Кажется, у них с Ульви такой же договор, что и у нас с тобой. Так что будь начеку. Не то чтобы я не желал твоего брака, но в отличие от Халимы, понимаю, что ты единственная, кто может заманить брата в храм. А если ты выйдешь замуж первой, то шансы увидеть браслет сына на руке какой-нибудь особы у меня снижаются к нулю...

— Папа, за что уважаю тебя, так это за продуманность, — прошептала я благодарно, уже примерно прикидывая, чего можно ждать от Ульви.

Брат был непрост. Если он за что-то брался всерьез, то всегда доводил дело до конца. На душе зазвенели тревожные колокольчики.

Служанка обошла нас и скользнула в комнату.

Отец взглянул на поднос и сглотнул.

— В общем, Айла, я предупредил, а теперь иди. И держись подальше от дядюшки Сэтта. Не нравится мне его внимание к тебе. Вчера весь вечер выспрашивал твою подноготную. Особенно его волнует наличие жениха.

— И что ты сказал? — Я прищурилась.

— Правду, — отец пожал плечами, — что у меня пять писем с просьбой о рассмотрении возможности брака, поэтому договорной с его сыном и уж тем более с ним нас не волнует.

— Откуда пять-то!!! — взвизгнула я, ошалев от услышанного. — Меньше