Ночь масок и ножей - Л. Дж. Эндрюс

вписался в какую-то из твоих фантазий? – Това мрачно посмотрела на меня. – А чего ты ожидала? Что Кейз просто коротает время в каком-то роскошном местечке у моря?

Я потерла лицо, прогоняя боль, которая всегда приходила при мысли о нем.

– Я ожидала, что он изменится, но не ожидала, что будет меня ненавидеть.

– А ты не думала, что его ненависть – это лишь одно из орудий, не позволяющее тем, в чьей власти уничтожить его, именно так и сделать?

Я фыркнула. Не было у меня никакой власти над Повелителем теней. Не такой власти, что была у него надо мной. Кейз отобрал кусочек меня, и, кем бы он ни стал, я не могла найти способ вернуть этот кусочек обратно.

В доме Салвиск я испугалась, увидев, как он приставил нож к шее человека.

На мгновение.

Пока Кейз не изменился, когда тот упомянул меня. С макушки и до сапог Кейз одеревенел, он отреагировал, и в следующий миг тот человек уже лежал, мертвый, на полу. Я закрыла глаза, вспоминая, как он делал то же самое, но с большей невинностью.

– Где ты был, Кейз?

Он протопал своими грязными ботинками наверх сеновала, держа в руках кремень и сталь.

– Эти ткачи тебя больше не достанут, Малли.

– Почему ты их убил?

Его рот напрягся, пока он шагал по сену.

– Потому что они должны были уяснить, что ты присматриваешь за мной, а я за тобой. Ты всегда будешь в безопасности рядом со мной, поняла? Даже от чертовых ткачей паутины.

Он пообещал мне, что сбережет меня. Пусть и грубым образом, но Повелитель теней все еще держал свое слово.

– Мы были пленниками Лорда Магната, Малин, – сказала Това, когда я ничего не ответила. – Когда мы говорим, что знаем Черный Дворец и его жестокость, то это так и есть. Мы вырвались, и за нами годами охотились. Гильдия сформировалась из необходимости выживать. И, чтоб ты знала, мы бы не справились без Кейза.

Мое сердце сжалось. На них охотился Черный Дворец? Какие ужасы перенес Кейз? Эти стены, что он возвел между нами, – всего лишь фасад. Защита, чтобы я не заглядывала слишком глубоко. Он явно не хотел, чтобы я знала все жестокие подробности того, что случилось с мальчиком, которого я потеряла на маскараде.

Естественно, я тут же захотела все узнать.

– Мы скоро выдвигаемся, – продолжала Това. – Я бы на твоем месте взяла с оружейной стены то, что хочется, прежде чем мужчины проснутся и все заберут.

Това, погрустнев, отвернулась к стене, как будто я погрузила ее в воспоминания, к которым она не обращалась уже очень давно. Я могла бы предложить ей забрать их, освободить ее от жуткого прошлого, но вместо того я ей мягко кивнула и оставила наедине с мыслями.

Я закончила заплетать волосы, убирая их с лица, и вышла в пустой коридор. В рунном кошеле на моем поясе позвякивали, ударяясь друг о друга, флаконы с костяными воспоминаниями. Гильдия Кривов не просила меня отдать флаконы. Они лишь попросили, чтобы я их берегла и использовала, когда придет время платить.

Я возьму воспоминания с собой, даже если они об этом не попросят.

Каждое воспоминание было отвоевано со слишком большим трудом, чтобы вновь оставлять их без присмотра.

В холодной кладовой я заглотила миску соленой селедки, задержалась, чтобы почистить рот мятными листьями и порошками, а затем уставилась на оружейную стену, сегодня вдруг пораженная всеми этими грозными клинками.

Мое внимание привлекло движение в нише с сушеной едой.

Клятые небеса. Мое сердце забилось в странном ритме при виде того, как Кейз впился в сочную белую сливу и положил еще несколько фруктов в свой вещмешок.

Приросшая к месту, я хотела бежать, но он обернулся слишком быстро. В тот момент, когда он осознал, что не один, он выругался и тут же вновь отвернулся. Мешок упал на пол, и, когда он снова повернулся ко мне, его глаза были черными, как вороново крыло.

– Зачем ты прячешься? – раздраженно спросила я. – Что в этом хорошего?

Кейз помедлил, сжимая и разжимая кулаки, затем вышел из ниши. Его тело нависало надо мной, совсем как у Салвиск. Нужно бы мне возмутиться, но, если честно, находясь к нему так близко, я как-то успокаивалась.

Я была чертовски слаба в своей решимости презирать этого мужчину. Внезапно все причины, по которым он должен бы быть таким ужасным, стали как те воспоминания, что я крала: ничем, кроме дыма и праха.

– Почему ты прячешься от меня? – вновь спросила я.

Глаза Кейза метались между моими.

– Докажи, что я могу тебе доверять, и я уберу все иллюзии между нами.

Мрачный, честный ответ, и мое сердце забилось совсем не так, как следовало.

– Думаю, я уже достаточно это доказала.

– Не для меня.

– Тогда давай сейчас доверимся друг другу в чем-то. Нужно же где-то начинать.

– Не требуй от меня ничего, – сказал он, предупреждая.

Я его проигнорировала.

– Задай мне вопрос. Уверена, у тебя они есть. А потом я задам один вопрос тебе.

Глядя на то, как он нахмурился, я ожидала, что он уйдет, но он остался.

– Я не хочу тебя бояться, – призналась я. – Я хочу, чтобы ты мне снова доверял. Если у нас это не получится, то Хаген пострадает.

Он долгое мгновение изучал меня.

– Ладно.

– Хочешь начать?

Кейз прочистил горло. По правде говоря, мне приносило огромное удовольствие видеть его таким выведенным из равновесия.

– Ты все еще рассказываешь истории о звездах?

Он мог задать столько сложных вопросов, но я как-то не ожидала, что он спросит о тех ночах, когда мы странствовали по дальним землям с нашим храбрым Принцем Феллом. Потеряв Кейза, я потеряла свое детство. Звезды, вшитые в ночь, стали горьким напоминанием.

– Нет, – тихо сказала я. – Я перестала. Все изменилось.

– Пожалуй, и к лучшему. Сказки не имеют смысла, – он сцепил руки за спиной. – Сделка есть сделка. Задавай свой вопрос.

Повелитель ночи вернулся как раз в тот момент, когда Кейз почти вырвался на волю.

Я напряглась, подавляя жалкую надежду на то, что мальчик, которого я знала, был все еще где-то там.

– Ты злоносец?

Он вздохнул.

– Мрачное название, как мне кажется.

– Так, значит, да?

– Может, и да, а может, и нет.

– Ты же сказал, что ответишь.

– Я сказал, чтобы ты спрашивала. Отвечать я не обещал.

Я сжала губы в тонкую линию.

– Ты мне хотя бы скажешь, что значит «злоносец»?

Он шагнул ближе. Мой язык прилип к нёбу. Что-то в нем – его