Ночь масок и ножей - Л. Дж. Эндрюс

взглядом. Пекло, что бы она сейчас ни сказала, будет больно, это точно.

– Единственный мальчик, которого я в жизни целовала по-настоящему, без месмера, – это тот мальчик, что пропал на маскараде.

Воспоминание об этом волной пронеслось сквозь меня. Аке Свенссон, сирота-задира, бросил мне вызов в отчаянные одиннадцать лет, чтобы я завел одну из девочек-сироток за лачугу возле доков и сунул язык ей в горло.

Если бы я отказался, Аке в кровь разбил бы мне нос, но ту девчонку, на которую он указывал, я не хотел.

Я желал только одну девочку и привел целый ряд аргументов того, почему мои губы коснутся лишь губ Малин Штром.

В тот день проснулся ее месмер.

Мое сердце рассыпалось.

– Так что нет, – прошептала Малин. – Я бы не сказала, что я сведуща в соблазнении и всяких там провокациях.

– Значит, будет непросто, – сказал я лишь для того, чтобы скрыть зачатки улыбки. – Если фамилия человека из воспоминания Салвиск Дофт, то это не кто иной, как мужчина по имени Босвелл. Он – Мастер Увеселений на маскараде. Этот человек отвечает за наем выступающих и отбирает месмер для представлений. А еще он любит дома утех. Как утешительнице, тебе бы стоило отбросить свой норов. Быть покорной, поняла?

– Сегодня я собой не торгую.

– Если ты достаточно хорошо сыграешь свою роль, то мерзавец может одарить тебя парой слюнявых поцелуев, и на этом все, а затем он познакомится с моим ножом.

– Тебе легко говорить.

– Нет, нелегко, – мой голос резал, глубоко и быстро. Нет, было нелегко смотреть, как она рискует своей шеей. Нет, мне было нелегко держать свои руки при себе и не касаться ее, игнорировать ненасытное притяжение, с которым я боролся с того самого момента, как вновь ступил на земли Штромов.

Я ухватил ее за запястье. Быстро притянув к себе, я привлек тело Малин ближе, коснулся губами ее уха и сказал низким голосом:

– Нелегко сохранять тебе жизнь, когда я не знаю, на что ты на самом деле способна. И я недостаточно сильно доверяю тебе, но сегодня придется. Ничто из этого нелегко.

– Так почему же ты мне не доверяешь? Расскажи. Что я такого сделала за те годы, когда мы были в разлуке, чтобы заслужить твое недоверие?

Я прижал ее спиной в краю судна. К своей чести, Малин так и не отвела глаз от моих.

– Мы теперь не те люди, какими были когда-то, – сказал я хрипло. – Чем раньше примешь тот факт, что ты лишь клиент, а я вор, которого ты наняла, тем скорее мы сможем расстаться, без эмоций.

Заговорили стены, броня и боль. Все, кроме правды.

Если боль, замерцавшая в ее глазах, о чем-то свидетельствовала, то я отталкивал ее – и преуспевал в этом.

Малин выскользнула из моих рук и встала рядом. Ее глаза теперь были прикованы к блестящей серебром береговой линии скиткастских доков. Деревянные ворота скрывали от глаз город и сам остров, но морской воздух стал на вкус другим, как будто ты лижешь старую грязную миску.

Спустя долгое время она заговорила вновь:

– Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Нам не суждено быть частью жизни друг друга. Так и что же я должна буду делать, Повелитель теней?

То, что должно было стать победой, омрачило единственное яркое пятно в моей голове. На протяжении многих лет я знал, что лучше всего будет отпустить ее, пусть даже и пришлось бы делать это силой. И все же услышать эти слова из ее уст было больнее, чем получить ржавой заточкой под ребра.

– Мы устроили так, что Босвелл Дофт будет там, где он нам и нужен, – сказал я. – Ты должна вытащить из него название места, где будут торговать альверами.

– В качестве утешительницы?

– Ему потребуется спутница для последнего заезда фестиваля Дикой Охоты. Этой спутницей станешь ты. Возьми все, что он знает о маскараде.

Лицо Малин сморщилось. Она закрыла глаза.

– Ты хочешь, чтобы я подобралась достаточно близко, чтобы украсть его воспоминания?

Я переставил локоть на ограждении, повернувшись к ней лицом.

– Помни, зачем ты делаешь это. Он для нас – самый быстрый способ узнать, где Ивар проведет эти частные торги. Нам нужна эта возможность.

– А если мы ее упустим?

Я многозначительно посмотрел на нее. Ее лицо побледнело, как будто она прочла мои мысли. Малин поняла. Если мы не вытащим Хагена на Маск ав Аска, то мы, скорее всего, уже никогда его не увидим.

Глава 21

Воровка памяти

Если взойти на корабль показалось мне непростой задачей, то сойти с него было куда сложнее.

Я споткнулась, когда начался прибой. Хватка волн мотала меня из стороны в сторону. Течение швырнуло меня вперед, и я наглоталась песка. Волны вновь утянули меня назад, и я хлебнула соленой воды. Я была уверена, что еще вздох спустя поток утопит меня, но Вали и Това подхватили меня под руки и выбросили на берег, безжалостно хохоча.

Кейз вручил какому-то горбуну четыре медные монетки, чтобы тот пришвартовал драккар к опоре на берегу. Старый попрошайка ничего примечательного не сделал, он, скорее, наблюдал, как Кривы таскают тяжести, пока сам сидел, покуривая глиняную трубку, окутав голову облаком коричневого дыма.

Вслед за всеми я прошла в прибрежный город – если это можно было назвать городом. За теми воротами, что вели к причалам, находился помятый городишко округлой формы, с жалким рядком магазинчиков вдоль грязных дорог. Один трактир с мансардой, покосившись, наклонялся к востоку, а его сосед – питейный дом – к западу. В жилых домах битые стекла, а лачуги утопали в ́лужах. Крыльца провисали, а некоторые дома стояли на опорах, приподнимаясь над землей. БÓльшая часть зданий была увешана потрепанными голубыми с золотом флагами Дикой Охоты, а вдоль дорог тянулись грязные ленты.

Архитектура Скиткаста взяла огрызки от каждого региона, навалила их друг на дружку и назвала порядком.

Население казалось еще более пестрым: утешительницы с клиентами, торговцы дурманом, случайно заброшенные сюда морем купцы и несколько человек, беседующих с фонарными столбами.

Люди раскрашивали лица, добиваясь пугающего эффекта: под злобных никс или фейри, используя глину, чтобы вылепить заостренные кончики ушей. Смех мешался с призывами поднять рога для питья, пока народ шатался по округе, цепляясь за остатки веселья.

Повелитель теней заставил гильдию свернуть в узкий переулок. Я, даже не задумавшись, впилась ногтями в руку Раума, когда мы остановились перед