Младший научный сотрудник 5 (СИ) - Тамбовский Сергей

Удар пришелся в пассажирскую дверь, в результате чего правый бок копейки сильно выгнулся внутрь… КрАЗ протащил машину с добрый десяток метров и весь этот паровозик остановился, доехав до развесистого клена, при этом внутрь вогнулся уже и левый бок копейки. А зря ему стекловату-то пожелал, подумал я, человек все же, а не животное.

Дежурный по подъезду стоял некоторое время рядом со мной, открыв рот. Но быстро спохватился и побежал звонить, куда следует. Из соседнего помещения выбежали специально обученные товарищи и побежали разруливать ситуацию, а я стоял столбом и в голове у меня только одна мысль болталась — спасибо тебе, Зина-Корзина, если б не ты, я бы сейчас лежал в копейке, расплющенный в блин… следом еще одна мысль пришла, что недодал я Зине обещанные семьдесят что ли рублей, надо будет вернуть их с процентами… а еще и третья мысль последовала за двумя первыми — на этом зиночкино пророчество исчерпало себя или как? До конца 15 октября еще часов 7–8 остается… семь часов и двадцать три минуты, если точно.

* * *

Капитана увезли на скорой, водителю КрАЗа заломили руки за спину (машина здоровая, поэтому с ним как раз ничего и не случилось) и тоже отвезли куда следует. Вызвали эвакуатор и погрузили на него сплющенную копейку. А дежурный философски заметил мне:

— Ты, парень, в рубашке наверно родился. Если б не задержался, то ехал бы сейчас на скорой помощи в Склиф… если не сразу в морг…

— Да, — согласился я с ним, — наверно в рубашке. Накрайняк в майке спортивного общества «Динамо»…

И тут в арку вошла Леночка, в форме лейтенанта и очень встревоженная.

— Ты чего не на работе? — спросил я у нее.

— Отпросилась, — без лишних подробностей сообщила она. — А что тут случилось-то? Разбитую машину куда-то повезли…

— Случилось страшное, — сказал я ей, — пойдем уже из этого двора, видеть я его больше не могу… по дороге расскажу… нет, не туда, в квартиру нашу пойдем.

Глава 28

Хилеры-хилеры

Хилеры-хилеры

— Конечно, познакомьте, — не стал отказываться от заманчивого предложения, — когда я еще живого хилера увидеть смогу.

— Могу прямо сейчас это сделать, время у тебя есть? — задал этот Антонио следующий вопрос.

— Вот чего-чего, а времени у меня… и у моего товарища (я кивнул в сторону Цоя) хоть отбавляй. Надеюсь, ваше предложение и на него распространяется?

Заминка была буквально секундная, после чего он подтвердил — да, обоих могу познакомить.

— Ну тогда пошли, — сказал я, — или поехали… или как у вас к хилерам добираются?

— Никуда ехать не надо, — недовольно отвечал старик, — он сам сюда придет.

— Еще лучше, — обрадовался я, а мой корейский дружбан вдруг обратился ко мне на родном языке:

— Ты точно уверен, что нам это надо? — спросил он, косясь в сторону Марии.

— Почему нет, брателло… — отвечал я, — вряд ли он чего-то нехорошего нам сумеет сделать, почему тогда не познакомиться с необычным человеком?

— Ну смотри сам, — ответил Цой с непонятной интонацией.

— Дедушка спрашивает, — вклинилась в наш диалог Мария, — на каком языке вы разговариваете, не на японском?

— На корейском, — сказал я, — он родом оттуда, а у меня отец кореец.

— Ааа, ну тогда ладно, — передала Мария дедушкины слова.

— А что у Антонио есть против японцев? — невольно вырвалось у меня.

— Да он воевал против них во Второй мировой, — пояснила Мария, — с тех пор недолюбливает.

— Понятно, — сказал я ей, — а он далеко живет-то отсюда, ваш знакомый хилер?

— На соседней улице, — пояснила она, — пять минут пешком. Сейчас дедушка позвонит ему, он и подтянется. Ты кстати не сказал, откуда к нам приехал — акцент у тебя очень странный.

— Из России, Мария, а если быть точным, то из Советского Союза, — не стал я скрывать от нее правды.

— Да ну⁈ — изумилась она, — неужели оттуда? Недавно у нас тут шахматный матч проходил на первенство мира, оба претендента из России были.

— Слышал, — отвечал я, — Карпов и Корчной играли. В итоге выиграл Карпов. А ты, кстати, тоже не сказала, откуда так хорошо знаешь английский…

— В школе хорошо учили, — ответила она, — американка у нас была учителем по иностранному языку, вот я и научилась. О, а это, кажется, идет тот самый дедушкин знакомый, — показала она пальцем куда-то вправо, — его зовут Эухенио.

Я посмотрел в ту сторону — действительно вдоль по улице ковылял дедок по виду еще древнее нашего Антонио. Он добрел до калитки дома Марии и без стука зашел внутрь. Антонио встал со своего места, поклонился пришедшему и проводил его к нашему столу. И без разговоров нацедил ему целый стакан рома. Тот тоже без слов выцедил его без никакой закуски, потом повернулся ко мне и начал разговор:

— Значит, это ты Марию вылечил? — сказал он, разумеется, через переводчицу.

— Не стану отказываться от очевидного, — кивнул головой я, — вылечил, как сумел…

— Антонио говорит, что у тебя есть какие-то необычные способности, это так?

Я и тут не смог сказать что-то кроме «ну есть что-то такое».

— Хочешь поучаствовать в нашем деле? — без обиняков заявил он мне.

— Можно попробовать, — осторожно ответил я, — а что делать-то придется?

— Я все расскажу и покажу… сейчас важно твое согласие… если интересно, сколько ты сможешь заработать на этом, прямо скажу, что не меньше 10 тысяч песо.

Я мысленно подсчитал, сколько это будет в баксах (10000/25=400), и кивнул в знак согласия.

— Забились, — сказал я… Мария попросила уточнить, что значит это слово, а перевел его в общедоступную плоскость — deal.

— Ну и хорошо, — на лице старичка проступило что-то вроде улыбки, — сегодня ты осваивайся в нашей обстановке, а завтра в полдень операция.

— Мне бы какие-то вводные данные не помешали, — начал ставить условии я, — что за пациент, какой диагноз, анализы опять же какие-никакие должны быть…

— Все будет, но только завтра утром, — ответил старичок Эухенио. — А сейчас давайте выпьем за успех нашего начинания, — и он, не спрашивая разрешения, разлил остатки рома по своему и нашим стаканам.

Выпили, чего ж не выпить… ром здесь был весьма специфический, с какими-то добавками, так что глотка после него горела не хуже, чем от рыбы с рисом.

После того, как весь ром вышел, дедушка Эухенио с сожалением проинспектировал бутылку, убедился, что там ничего больше нет, и откланялся.

— Я вам в беседке постелю, — сказала Мария, — у нас сейчас сезон, когда москитов нет… ну почти нет, так что ночь проведете нормально… ну почти нормально.

Ночь и правда прошла без проблем… почти что без проблем. Птицы какие-то орали из соседней сосновой рощи, а может и животные, уснуть не давали. И к утру холодрыга настала, почти что как у нас в Нижнереченске в марте где-нибудь. Но под одеялами, которые Мария нам выдала, было достаточно комфортно.

А утром мы наскоро позавтракали, чем филиппинские боги послали, Мария убежала по делам, сказала, что на рынок, а дедушка Антонио предложил нам половить рыбу в местной речке, раз у нас свободное время до полудня образовалось.

— Если наловите чего, на обед будут рыбные блюда, — сообщил дедушка нам с Цоем через Марию, а потом предложил на выбор разные удочки.

— Ты как, — спросил я у Цоя, — в рыбалке силен?

— Ловил один раз, — угрюмо ответил он мне, — но давно.

— Вот и я в школе пару раз ходил с друзьями, — признался я, — но с тех пор много лет утекло. Ну пойдем восстановим утраченные навыки…

Цой тяжело вздохнул, выбрал удочку типа спиннинг, мне досталась самая обычная, и мы зашагали в указанном дедушкой направлении через сосны и араукарии.

— Там ведь еще наживку какую-то надо, — вспомнил я, — червей или мух или кусочки хлеба…

— На месте разберемся, — ответил Цой.

Ручей (речкой его назвать язык не поворачивался) протекал примерно в километре от дома Марии с Антонио, быстрый и узенький, десяток метров в самой широкой части. Червей мы с грехом пополам добыли на берегу, я поплевал на крючок для верности и первым закинул снасти в ручей. Цой посмотрел на мои действия, повторил их, как сумел, и мы сели на камешки, в изобилии разбросанные тут вдоль всего берега.