Младший научный сотрудник 5 (СИ) - Тамбовский Сергей

— Я умею, — быстро ответил я, — даже первый разряд имел, когда в школе учился.

— А я на начальном уровне, — отозвался Цой, — мы больше в го играли.

— Очень интересно, — совсем оживился Мигель, — значит ты (указал он на меня) будешь моим партнером в шахматах, вечером после ужина у меня время свободное. А ты (перевел он свой палец на Цоя) научишь меня, как в это чертово го играют, давно хотел заняться. Деньги у вас есть? — задал он неожиданный вопрос.

— Вот, — вытащил я из карманов все, что там было, — триста с чем-то баксов.

— Сотню отдадите нашему коку — бесплатно вас кормить никто не будет. Через неделю сойдете в Багио, дальше сами уж разбирайтесь со своей судьбой. Что еще? — задумался он.

— Для пассажиров пусть наша легенда про Тура Хейердала остается, — напомнил я.

— Точно, я сам объявлю по радио про это…

— И еще вопросик, — вклинился Цой, — если позволите.

— Позволяю, — милостиво разрешил Мигель.

— Кроме вашей каюты тут нигде больше телевизоров нет?

— Еще у старшего помощника, — поморщился тот, — но он его, по-моему, ни разу не включал со времени нашего отплытия. Будем надеяться, что не включал… еще что-нибудь?

— Где мы будем жить? — спросил уже я.

— На нижней палубе есть две свободные каюты, выберете любую. В более высоких классах, извините, ничего нет.

— И последний вопрос, — решил задать я, — на острове в бухточке болтается катер, на котором мы сюда прибыли. Его видели пассажиры — с ним как быть?

— Что вы про него наврали? — заинтересовался капитан.

— Что видим его в первый раз, — ответил я, — точнее во второй — когда в первый раз увидели, попытались завести и не сумели.

— Ну и пусть остается в этой бухте, хозяин сам найдется, без нашей помощи, — разрешил наши сомнения Мигель, а потом добавил, — тут, как я слышал, одно интересное растение водится, которого нигде больше нет…

— Дайте я угадаю, — весело ответил ему Цой, — называется это растение гавайская роза.

— Угадал, — подтвердил капитан. — Всю жизнь хотел попробовать его на вкус — можешь помочь?

— Запросто, — тут же согласился Цой, — я на Гавайях всю жизнь прожил, знаю эту розу вдоль и поперек, как облупленную. Но для этого надо вернуться на берег.

— Ты (он показал на Цоя) и сплаваешь, все равно надо баркас вернуть за туристами. А ты (он повернулся ко мне) остаешься здесь и играешь со мной в шахматы.

* * *

И на этом началось наше плавание по Тихому океану длиной в неделю и семь тысяч километров. По дороге останавливались на уже хорошо знакомых Цою Маршалловых островах, которые он метко припечатал словом «дыра». На зеленых черепах посмотрели, которых больше нигде вроде не встречается. Ну а самой главной достопримечательностью этих островов был атолл Бикини, конечно, про него слышали абсолютно все… ну да, бикини это название очень экономного женского купального костюма, а кроме того там раньше располагался ядерный полигон, где Штаты испытывали свои разработки вплоть до начала 60-х годов. Пока ядерные испытания не запретили в трех средах.

— Мы мимо этого Бикини пройдем, — предупредил капитан, — можете сфотографировать и посмотреть, но высаживаться там не рекомендую.

— Это почему? — справился один из пассажиров.

— Радиационный фон великоват, — объяснил Мигель, — хотя гринго и заявили, что там все окей и можно даже жить безболезненно, лично я бы даже и на пять минут туда не завернул — мало ли что…

— Точно-точно, — ввернул я свои пять копеек, — на Бикини не только термоядерные бомбы испытывали, которые относительно чистые, но и обычные, хиросимского типа. А у них там выделяются такая гадость, как стронций, цезий и кобальт с периодом полураспада в 28–30 лет. А с 60-го года, когда испытания прекратились, 30 лет еще не прошло.

Капитан с уважением посмотрел на меня, а у пассажиров больше никаких вопросов не возникло. И еще мы задержались немного на Марианских островах, основной фишкой которых была знаменитая Марианская впадина, самое глубокое место на Земле. Туда, в эту впадину, если мне не изменяет память, опустился батискаф «Триест» под управлением Жака Пикара… герой, что и говорить — подумать даже страшно, какое давление на такой глубине.

В шахматы и в го мы с капитаном играли, как же — как шахматист, он находился где-то на начальной ступеньке, но очень быстро учился. Никогда раньше не видел такого прогресса — к концу плавания он даже выигрывал у меня одну партию из трех. А го… ну что го… игра головоломная, лично я когда-то пытался вникнуть в ее правила, но в итоге плюнул. А Цой немного обучил Мигеля, и на том ладно.

А ровно через неделю мы прибыли к месту назначения, к городу Багио, провинция Бенгет, республика Филиппины. Если уж быть совсем точным, то Багио расположен в глубине острова Лусон, главного острова Филиппин, и поэтому причалили мы к расположенному в нескольких километрах от него порту Сан-Фернандо.

— Ну и где твое цунами? — спросил капитан у Цоя… я-то его радикулит честно вылечил… ну не совсем конечно, радикулит, как и герпес, не лечится, но очень хорошо купировал его проявления, а вот к напарнику у него вопросы остались.

— Будет, — хмуро отвечал Цой, — сегодня, крайний срок завтра… у вас же тут западная оконечность острова, здесь, возможно, и ничего не случится, а вот в Маниле вполне возможно…

Глава 23

Леночка Демонжо

Леночка Демонжо

Итак, свои дела по продвижению в массы игры Тетрис я на сегодня завершил (минвнешторговского Палыча посылаем вдаль, а вот по поводу дихотомии Азим-Наумыч можно еще немного поразмыслить), теперь не грех и личными проблемами заняться. Где тут у меня был записанный телефончик девочки Леночки из Дома-на-Набережной… а, вот он, заодно и узнаем причину сегодняшнего отгула.

— Да, — сказала трубка женским, но незнакомым голосом.

— Елену Станиславовну можно позвать? — попросил я.

— А кто спрашивает?

На корню задавил в себе ответ «Говорит один артист, незнакомый, но ужасно хочет познакомиться» и ответил просто:

— Петя Балашов, она должна была меня запомнить.

Блямкнула трубка, положенная на что-то твердое, и через полминуты ответил уже очень знакомый голос:

— Привет, Петя.

— Ага, привет, — отозвался я, — что-то тебя сегодня в военкомате не было. Не заболела?

— Нет, просто срочные дела образовались, вот я и взяла отгул.

— Я по тебе уже соскучился, — не очень покривил душой я, — может, встретимся сегодня?

— Правда соскучился? — ехидно подколола она, — полдня всего прошло.

— Чистая правда, Леночка, — ответил я, — как насчет ресторана Прага?

— Чего я там не видела… — начала проявлять характер она, — в этом ресторане… как уж в песне поется — «там много водки пьют и крышу дома твоего поют».

— Хорошо, тогда цирк… — неожиданно пришло мне в голову, — против цирка у тебя ничего не накопилось?

— На Цветном или возле Универа? — перешла она к конкретике.

— Щас узнаю, — ответил я, — где интереснее, и перезвоню.

— Жду, — ответила она и положила трубку на рычаг.

Набрал Цуканова, не Галю же мне было беспокоить по такой ерунде.

— Слушай, Петр Петрович, — озлобленно отвечал мне он, — я вообще-то занят, а по такой мелочи звони вот сюда, — и он продиктовал мне номерок.

Тут же и набрал его, ответил голосок с неизбывным одесским прононсом.

— Я от Георгия Эмманиловича, — сказал я одесситу, — нужно два билета в цирк на сегодня.

— Цирк это дело серьезное, молодой человек, — ответил он мне, — цирком надо заниматься…

— Я понимаю, я понимаю, — сказал я в тон ему, — начинаю заниматься с сегодняшнего дня. Таки подскажите бедному студенту, куда сейчас принято вести девушку — на Цветной бульвар или все же на Вернадского?

— Принято вести туда, куда достанешь билеты, — честно обрисовал он мне ситуацию, — но сегодня на Цветном выходной, так что выбор у бедного студента небогатый.