Младший научный сотрудник 5 (СИ) - Тамбовский Сергей

Все эти горестные раздумья прервались очередным звонком на городской телефон. Кто же это, подумал я, кого там снова черти принесли? Оказалось, что это совсем даже и не черти были, а вполне приличного вида ангелы — позвонил индийский миллиардер… ну то есть пока миллионер Азим Премджи.

— Привет, Питер, — сказал он в трубку, — помнишь меня?

— Ну еще бы, — быстро отвечал я, — такое забывается с трудом. Как жизнь, Азим?

— Неплохо, — не стал он задерживаться на этом проходном пункте, а сразу перешел к делу, — я приехал в Москву и готов встретиться в любое время.

— Да хоть сейчас, — вылетело из меня, — я на сегодня все свои дела уже сделал.

— Отлично, тогда приезжай в гостиницу Украина — знаешь, где это?

— Как не знать, на Кутузовском проспекте напротив Арбата, — ответил я.

— Мой номер 525, пятый этаж, правое крыло. Пропуск на тебя я закажу на ресепшн.

— Через полчаса буду, — сообщил я и немедленно спустился по лестнице.

Разложил в уме карту столицы и понял, что до Украины мне лучше всего пешком будет добраться — от Кутузовского проспекта-26 до Кутузовского же проспекта, но 2а всего-навсего полтора километра, двадцать минут неспешным шагом. На метро дольше получится.

Нет, нравятся мне сталинские высотки — это демонстрация силы и имперской мощи в одном флаконе. И внутри все выдержано в том же помпезном стиле «сталинский ампир» — дубовые двери и паркет, латунные ручки, огромные люстры и шикарные панно со сталеварами и доярками. На века построено… пропуск мне и правда выдали на стойке администраторов. У нас же в гостиницы пускают только тех, кого надо пускать, остальным строгий шлагбаум опускается. Да, и табличка «Мест нет», конечно же, имела место — массивная, с золотыми буквами, чуть ли не приваренная к стойке навеки.

Лифты тут были тоже прямиком из пятидесятых годов — отделанные внутри дубовыми панелями и с телефоном, прикрученным к стенке… черный эбонитовый, примерно как вертушка у меня в квартире. И со встроенной лифтершей, не бабушкой-божий одуванчик, упаси бог, а с суровой такой и массивной женщиной в фирменной одежде — хоть сейчас ее отправляй охранницей в зону строгого режима.

— Хай, — сказал Азим, открыв мне дверь, — заходи, будь как дома.

Номер у него был не из топовых, но вполне приличный, квадратная комната с кроватью в одном углу и столом с телевизором в другом. При входе кладовка для верхней одежды и санузел. В Ленинградской гостинице (я и там успел побывать в прежней жизни) было все гораздо проще… и номера там длинные, как пеналы, пять на два с половиной метра.

— Знаешь, Азим, — сказал я, оглядев все это великолепие, — а давай на улице поговорим. Что-то меня на открытый воздух потянуло…

Он понимающе усмехнулся, накинул плащ на плечи, и мы спустились вниз уже без помощи лифта. Ключ он сдавать не стал, и мы просто вышли на прогулочную площадку, примыкающую к Москве-реке.

— Опасаешься Кей-Джи-Би? — спросил у меня Азим, закурив какую-то свою индийскую сигарету.

— Поговорка такая русская есть, — ответил я, — береженого бог бережет.

— Слышал, — кивнул он, — а заканчивается она так — а не береженого конвой стережет.

— Вот видишь, ты и сам все знаешь… давай по делу.

— Окей, по делу, значит, по делу, — сказал Азим, разглядывая прогулочный кораблик проплывающий мимо. — Правление нашей компании заинтересовало твое предложение…

— Какое именно? — уточнил я, — я там две вещи предлагал — игрушку и персональный компьютер.

— Оба заинтресовали, — продолжил он. — В связи с этим у меня есть согласованное правлением предложение для тебя.

— Внимательно слушаю, — ответил я, превратившись в слух.

— Ты передаешь нашей компании права на выпуск Тетриса и персонального компьютера, а взамен получаешь 5%…

— Роялти? — спрогнозировал я.

— Нет, зачем, — с удивлением посмотрел он на меня, — 5% акций нашего холдинга. Голосующих.

— И почем же сейчас стоит ваш холдинг?

— Недавно мы вышли на чикагскую фондовую биржу, — сообщил Азим, — наш капитал разделен пять миллионов акций, текущая стоимость… — он вынул из кармана записную книжку и сверился с ней, — составляет 27,3 доллара США.

Я быстро подсчитал в уме, сколько ж это придется на мою долю (5 млн × 27,3 × 0,05 = почти 6 миллионов баксов), сглотнул и продолжил диалог…

— А как это технически все будет оформлено? — задал я естественный вопрос.

— В начале ноября у нас будет дополнительная эмиссия акций, — с удивлением посмотрел на меня Азим, видимо, он не этого от меня ждал, — ровно пять процентов обыкновенных акций, учитывая допэмиссию, естественно, будет записано на тебя в мумбайском депозитарии, там все наши документы хранятся. Все твои данные у нас есть, ты же предъявлял паспорт, когда въезжал в Индию.

— У вас, наверно, и дивиденды какие-то платятся, — продолжил я бомбардировать его неочевидными вещами.

— Да, конечно, — с еще большим удивлением отвечал он, — дважды в год, в январе и в июле. Последняя выплата составила… — он опять сверился со своей книжечкой, — 2,6 доллара на одну акцию. То есть примерно девять с половиной процентов годовых.

Я вторично произвел подсчеты в уме (6 млн × 9,5% = 550 тыс баксов два раза в год), опять сглотнул горькую слюну и ответил так:

— Знаешь, Азим… меня всегда убеждали убедительные доводы. Я согласен без оговорок — ты, я вижу, человек честный, индийцы, как нация, у меня всегда вызывали глубокое уважение, так что по рукам. Что нужно подписать?

— Документы у моего партнера, — ответил Азим, — он подъедет завтра-послезавтра, тогда все и оформим. Хотелось бы до этого взглянуть на действующий образец и на программу.

— Сделаю, — ответил я, — сегодня не выйдет, а завтра после обеда и то, и это предоставлю в полном объеме.

Мы еще немного побеседовали о второстепенных вещах, после чего разошлись каждый в свою сторону — он в главный подъезд гостиницы, украшенный скульптурными барельефами сталинской империи, а я на Кутузовский проспект мимо Киевского вокзала.

А когда я зашел в свою квартиру, бдительно проверенный в очередной раз охранниками на первом этаже, телефон там снова зазвенел. Опять городской из веселой желтой пластмассы. Это оказался товарищ из Министерства внешнеэкономических связей… он же мне вчера звонил, вспомнил я, и назначил встречу вечером, а у меня от непрерывных событий голова кругом пошла и я про это напрочь забыл — Леночка из военкомата вытеснила из мозгов все остальное. Фамилия его, всплыло у меня, очень сложная, как уж там… Семенов-Косиевич что ли…

— Как же так, Петр Петрович, — укоризненно начал беседу он, — договорились встретиться, а ты не пришел.

— Приношу свои самые глубокие извинения, — быстро соврал я, — случились срочные государственные дела. Готов подъехать сегодня или завтра, как вам будет удобно.

— Я сам к тебе подъеду, — сообщил он и, предваряя мои вопросы, тут же продолжил, — с охраной сам разберусь — я на Кутузова, 26 неоднократно бывал.

— Жду, Евгений Палыч (так его, оказывается, звали), — сказал я и повесил трубку.

Надо убраться что ли, с глубоким вздохом подумал я, оглядев вверенное мне помещение. Нет, так-то жить можно, конечно, но перед гостями может быть стыдно. Налил в ведро воды, нашел какую-то старую тряпку и быстренько прошелся по полам по всей площади квартиры. Еще стол на кухне протереть и газовую плиту заодно… окна уж не стал трогать, сойдет и так. Разбросанные вещи все снес в кладовку, поставил на стол вазу и помыл для нее яблоки с грушами из холодильника. Подумал-подумал, а потом махнул рукой и добавил к вазе остатки алкоголя, сохранившиеся еще со времен застолья совместно с Галиной и Андреем. И два хрустальных бокала — все окей, ждем Палыча из Внешторга…

Оказался этот Палыч совсем даже и не старым, сороковник максимум, в шикарном светлом костюме и с подобранным в тон галстуком. С собой он принес бутылку армянского коньяка в экспортном варианте, шесть звездочек и красивая картонная коробка, дефицит, однако.