Тихое убийство. Инфекция как орудие преступления - Алексей Ракитин

что Мезельсона не интересовали научный поиск и приближение к истине, на самом деле его задачей являлось наукообразное обоснование результата, не имеющего с истиной ничего общего.

Пожалуй, на этом можно остановиться, сказано достаточно и вполне однозначно.

В этом месте любой внимательный читатель имеет полное право сказать: «Если Мезельсон неправ и всё было не так, как объяснял случившееся в Свердловске известный американский учёный, то что же произошло в столице Урала на самом деле? Критикуя — предлагай, не так ли? Имеют ли те несуразности и противоречия, про которые автор так много написал, какие-то иные объяснения, кроме тех, которые дал Меттью Мезельсон?»

Что ж, автор готов предложить своё объяснение событиям той поры.

Прежде всего, определимся с теми привходящими данными, которые необходимо учесть для правильного понимания событий, связанных с инфекционной вспышкой в Свердловске весной-летом 1979 г. Обо всём этом в той или иной форме говорилось ранее, но нелишне повторить, дабы подчеркнуть важность следующих деталей:

1) Все 3 объекта, на территории которых зафиксировано наибольшее количество умерших — ЗКИ, Свердловск-32 и Свердловск-19 — расположены в непосредственной близости друг от друга и люди на их территории находились 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Завод керамических изделий работал в марте-апреле в 3 смены, а на территориях воинских частей постоянно находились военнослужащие и проживали члены их семей. Следует особо подчеркнуть, что военнослужащие, в отличие от рабочих ЗКИ, находились на улице постоянно, поскольку многие караулы (например, охрана периметра Свердловска-19 на вышках, а также складов ГСМ и гаражей с военной техникой) размещались на открытом воздухе. Это очень важный момент, несущий значимую информацию о степени удаленности упомянутых объектов от очага (или очагов) инфекционного выброса. На военнослужащих Свердловска-19 воздействовал воздух с наименьшей концентрацией спор или бактерий, поскольку в в/ч 47051 умерли от сибирской язвы 5 человек, а вот завод керамических изделий располагался к эпицентру выброса несравнимо ближе, поскольку из числа рабочих ЗКИ умерли 18 мужчин и женщин. Территория Свердловска-32 находилась между ними и число умерших там оказалось промежуточным — 8 человек. На основании этого наблюдения мы можем считать, что эпицентр (либо один из нескольких эпицентров) находился либо на территории самого завода керамических изделий, либо рядом с ним.

2) Наличие неоднократных периодов затухания инфекции и последующих вспышек заставляет предполагать разновременность нескольких выбросов. Зная динамику заболеваний, и считая осредненную величину инкубационного периода 2–3 суток (не забываем, что 6 дней — это максимальная продолжительность, медианное же значение для группы людей существенно ниже!), мы можем приблизительно назвать даты, когда бактерии или споры сибирской язвы попадали в воздух Чкаловского района города Свердловска. А именно:

— 3 или 4 апреля 1979 г. Итак, первый раз это произошло 4 апреля (возможно, на сутки ранее, но никак не 2 апреля!), после чего начались госпитализации 5–6 апреля в больницу № 24, ближайшую к ЗКИ, и первые смерти 8 апреля. Эта "первая волна" заболеваний благополучно закончилась в середине месяца, 15 апреля заболели 3 человека и далее вплоть до 20 апреля новых заболеваний не фиксировалось (если быть совсем точным, то 17 апреля заболела 1 женщина, та самая гражданка Горина, которая накормила мясом больных животных родню. С Гориной всё не совсем ясно, вынесем пока этот случай за скобки, вернёмся к нему позже).

— 17 или 18 апреля 1979 г. Это приблизительное время второго выброса. С 20 апреля начинается условная "вторая волна заболеваний" (20 апреля — 1 заболевший, 21 — 2, 22 — 1, 23 — 1 и т. д.). Волна эта спадает к концу месяца, когда 29 апреля госпитализируется упоминавшийся ранее Михаил Ложкин, после чего новых случаев заболеваний не фиксируется до 4 мая.

— 1 или 2 мая 1979 г. На майские праздники происходит третий по счёту выброс в воздух над Чкаловским районом г. Свердловска бактерий или спор сибирской язвы. 4 мая госпитализируются 2 человека, после чего следуют несколько спокойных дней. Кажется, что история на этом закончилась, но — нет! — госпитализации новых больных начинаются с 7 мая.

— 4 или 5 мая 1979 г. происходит инфицирование новых больных, в результате чего с 7 мая начинается новая волна заболеваний. Назовём условно эту волну "четвёртой". В больницу № 40 попадают 6 человек, смерти продолжаются, например, 10 мая умирают мужчины 29 и 42 лет. Важная деталь: после 20 апреля госпитализируются уже вакцинированные люди, все выжившие прививались хотя бы один раз до заболевания! Это к слову о "неэффективности" применявшейся в Свердловске советской вакцины СТИ-1 и "криворукости" врачей, которые якобы ничего не знали, не понимали и не умели…

— Неустановленные даты во 2-й половине мая. Поскольку общее количество заболевших, согласно данным Льва Гринберга, составляло 94 человека, а приведенный Мезельсоном «список 1994 г.» содержит данные о 77 выздоровевших и умерших, мы можем предположить с некоторой погрешностью, что в период с 15 мая по 12 июня пришлось госпитализировать ~17 человек (возможно, чуть меньше). По всей видимости, после 15 мая имел место по крайней мере ещё один выброс (возможно и больше). Никакой определенности по датам второй половины мая нет, поэтому автор воздержится от того, чтобы привязываться к конкретным числам.

Несколько фотографий из архива автора. Современный Екатеринбург мало походит на тот мрачный и унылый Свердловск, каким он был 40 лет назад.

3) Другой важной особенностью инфекционной вспышки 1979 г. в Свердловске являлось сравнительно небольшое количество пострадавших. Безусловно, гибель 69 человек — это огромная трагедия безо всяких оговорок, но нельзя не признать того, что 94 заболевших, распределенных среди жителей городского района с населением около 80 тыс. человек — это очень и очень немного. Тот факт, что число инфицированных составило лишь ~0,1 % от общего числа потенциальных жертв, наводит на мысль о крайней незначительности биологического материала, содержавшего сибиреязвенную культуру. По американским данным, всего 1 кг. надлежащим образом подготовленного вещества (диспергированного до размера частиц 10 мкм и меньше и с плотностью 1012 спор на 1 грамм) достаточно для того, чтобы заразить сибирской язвой всё население города Вашингтон, вполне сопоставимого со Свердловском по численности жителей и площади. В Свердловске, очевидно, использовались доли грамма, причём применение этой дозы было не одномоментным, а растянутым на несколько недель.

4) То, что люди на территории Свердловской области не заболевали сибирской язвой, а домашний скот умирал от этой болезни, убедительно свидетельствует о том, что к югу от города плотность бактерий в воздухе всегда оставалась ниже аналогичного показателя в черте города.

5) Выбросы на территории области не были связаны с выбросами в пределах Свердловска и не являлись продолжением "инфекционного хвоста" из единого источника. Самого этого "хвоста" не существовало, как не существовало "единого источника" инфекции. Посёлок Аверино, находившийся на самом конце "инфекционного хвоста", был удалён от ЗКИ более чем на 55 км., что исключало перенос бактерий по воздуху. В своём месте мы этот