Верните белых лебедей - Николай Максимович Ольков

милая девушка, вот ещё одна жизнь на моём счету.

Он позвонил на пост. Опять ответил Иван.

— Ты почему не уехал отдыхать? Сдал смену? — спросил строго.

Иван стушевался:

— Родион Петрович, мы все трое здесь. Как мы можем вас оставить при таком горе? Приходите к нам, мы открыли тот коньяк, что вы нам подарили. Помянем Вареньку, чистую душу её.

Он прошёл в дежурку, все трое встали, пожали ему руку.

— Выпейте, Родион Петрович, легче станет. На вас лица нет.

Выпили молча.

— Ваня, возьми на себя всё, узнай, когда можно забрать Варю, договорись с приличной погребальной конторой. Володя, поедешь в кафе, откуда я забрал Варю, узнай адрес родителей, свяжись с ними, если они скажут хоронить на родине — увезём и похороним.

В милиции Бывакин подписал протокол, в котором была изложена его версия. Ему показали медицинское заключение, и вот тут он почувствовал, что Варя своим вчерашним эмоциональным взрывом фактически спасла его от тюрьмы. Пройди всё мирно, и вечером, как всегда, она поднялась бы к нему в спальню, — у следователей сегодня был бы большой праздник. Они ещё помнили другого Бывакина, Бывалого — резкого, крутого, много раз битого и ломаного, но всегда выскальзывающего из наручников. А теперь он уважаемый человек, и есть строгая команда по пустякам его не трогать.

Родителям о смерти дочери сообщил следователь, он же сказал, что все заботы по организации похорон взяло на себя предприятие. Следом перезвонил Родион, выразил соболезнования и сказал, что отправлена бригада готовить могилу, гроб тоже отправлен, сам он приедет, как только заберёт необходимые документы.

Подъехал к дому, отмеченному горем. По старому русскому обычаю «Пришла беда — открывай ворота!» — простенькие тесовые половинки были распахнуты. Во дворе и у дома много людей. Нехорошая тишина. Как сквозь строй, стегаемый взглядами, прошёл Родион к дверям. На пороге встреч ему вышел согбённый старик, отец Вари. Глядя прямо в глаза, спросил, глотая рыдания:

— Может, ты скажешь, кто довёл нашу девочку, что она ядов напилась? Она у тебя работала, хвалилась, что хорошо устроилась, хозяин добрый и заботливый, денег нам слала даже лишку. Может, скажешь, за что ты ей приплачивал? Что молчишь?

Родион едва сдерживался от слёз:

— Варя очень аккуратная девушка, она сделала из моего дома картинку, и я платил хорошую зарплату. Видимо, она всю её высылала вам, милиция нашла квитанции на переводы. Ей не нужны были деньги, она сама была хозяйкой, расходовала столько, сколько надо для порядка в доме.

Отец поднял руки к небу:

— Но что-то же должно было случиться? Почему она отравилась? Скажи, мил человек, может, ты стал гнать её?

Родя стонал:

— Да нет же, нет, она была хорошей хозяйкой. Я не знаю, зачем она это сделала!

Подошёл Володя:

— Шеф, народ собрался, сейчас будут выносить, вам бы не стоило светиться.

— Я хочу с ней проститься, — упёрся он.

— Это на кладбище.

Решил напомнить:

— Дай старикам денег.

— Предлагал — не берут, — ответил Володя.

— Гроб вынесут, зайди на кухню, положи в шкаф, потом найдут.

На кладбище Родион первым подошёл к гробу, мгновение смотрел на лицо Вари, встал на колени, наклонился и поцеловал в губы. Толпа ахнула. Родион быстро прошёл к машине. Ещё мгновение — и три джипа рванули с места, оставив Варю, кладбище и чем-то сильно взволнованный народ.

Генеральный каждый день по несколько раз звонил Горлову, потом уже сам сообразил, что не совсем это нормально. В очередном разговоре повинился:

— Владимир Гаврилович, давайте без обид, я ведь не даю никаких распоряжений, и звоню только потому, что беспокоюсь, как вы там? Я доходчиво объясняю?

Горлов ответил сразу:

— И не надо ничего объяснять, ваше беспокойство мне понятно. Но ведь это и вас дёргает от основного производства. Давайте такой порядок заведём: я вам докладываю вечером и в обед, как исполняются наши договоренности.

Генеральный согласился и тут же спросил:

— Что с домами? Я думал, что пойдёт быстрее.

Исполнительный чуть задержался с ответом, видимо, бумагу какую-то подписывал:

— Два успели сдать, отдали работникам.

Бывакин возмутился, была у них договоренность, что в первый же дом до лучших времён переезжает директор или председатель, как его привычно звали в деревне:

— Владимир Гаврилович, а сами так и будете без семьи у деда Тихона на печи?

Горлов помолчал, слышно было, как он прикуривает:

— Тут такое дело, Родион Петрович: жена от переезда не в восторге. У нее приличная работа, дети в школе и всё прочее. Такие дела, шеф.

Он ждал продолжения, но напрасно. Пришлось спрашивать:

— Получается, что я семью разрушаю. Вам на попятную идти некрасиво, а выбора-то нет, Владимир Гаврилович!

— Выбор всегда есть, шеф. Я не хотел опережать события и посвящать вас во все детали. Не от сладкой жизни я рванул в деревню, так скажем. Развода пока не прошу, нет необходимости. Думаю, вам этого достаточно.

Родион помолчал, Горлов тоже не нарушал тишину. Генеральный перевёл разговор на другую тему:

— Я присмотрел в домостроительном комбинате компактные домики панельной сборки, причём, полная комплектация, вплоть до водяного отопления. Может, возьмём несколько штук, новую улицу продолжим строить?

Исполнительный что-то прикинул и ответил:

— Покупать — ваша воля, а вот от создания новой улицы я бы отказался. Посмотрите, сколько провалов в селе, там избушку снесли, тут дом разобрали на дачи. Надо точечную застройку вести, начиная от центра.

— Согласен, — ответил шеф и отключил аппарат. Правильно мыслит человек, сразу видно: крестьянин. Хотя новая улица — это престижно.

В главном офисе Самсонов продолжал держать дело в руках. Он за полчаса доложил всю обстановку и свернул папку, это означало, что ему больше нечего сказать.

— Макс Михайлович, наши конкуренты на ДСК делают сборные домики. Вы бы поехали и присмотрели для нашего колхоза несколько штук.

Самсонов пожевал губами, что было признаком явного неудовольствия:

— Я понимаю, вы бы сказали: «Самсонов, поезжай и посмотри, как они это делают, чтобы уже завтра мы на своих мощностях смогли освоить этакое производство». А поехать и купить — отправьте Ангелину из приёмной, она это сделает лучше меня.

Бывакин чуть не засмеялся, но пришлось говорить серьёзно, чтобы не обидеть коллегу:

— Макс Михайлович, вы меня извините, мне и в голову не пришла такая мысль. Конечно, надо поехать и посмотреть. Технологическую документацию они едва ли дадут, но хоть что-то.

Самсонов продолжал жевать губами и нервничать:

— Между прочим, в технологическом отделе ДСК сидит мой ученик, он три года носил за мной портфель. Неужели вы думаете, что этот мальчишка забудет все заповеди и откажет старшему