Верните белых лебедей - Николай Максимович Ольков

пришли кировцы с двойными прицепами, привезли сено и солому, в одной тележке закатанный в плёнку сенаж от Багытжана. Тракторист нашёл Родиона и сказал, что сенаж надо разгружать вручную и сразу на эстакаду. Он кивнул Горлову: «Организуй!»

Утром позвонил Исильбаев:

— Родион Петрович, если бы не верное слово друга, увёз бы нетелей к себе. Какой прекрасный материал! Коровы будут замечательные! Так удачно всё сошлось! Везем мы тебе сто одну голову, сто по договору, одну сверху, подарок от заведующего племенным стадом. Будем завтра утром. У тебя всё готово?

Бывакина била мелкая дрожь, так всегда было, когда он сильно волновался:

— К утру всё будет в порядке. Ждём.

— До встречи, дорогой.

Горлов занимался фермой, тут оказалось ещё очень много мелких дел, а Родион поехал к пахарям. Посмотрел работу кировца, как легко он поднимал и измельчал слежавшуюся пашню. Трактористу показал большой палец и направился к комплексу. Сегодня пахал Сёма, его он остановил. Семён спустился из кабины в синем комбинезоне, коротких хромовых сапогах, в берете. Не удержался, сгрёб Родю в охапку:

— Родион Петрович, вот ущипни меня: неужели мы жить начинаем? Роблю и нарадоваться не могу, да ещё машина такая, только шепни ей, что надо чуть правее, она правее, скажи, чтобы обороты добавила — загудит веселей. Эх, Родя, а мы на чём пахали? Туды и растуды наше бывшее советское начальство: неужели не могли придумать такой трактор? Я же в дэтушке летом от жары сгорал, зимой к сидушке примерзал. На комбайне под зонтиком, ветер в харю… Нет, умели наши люди всё делать, какие космические корабли летали, какие красавицы у нас на вооружении стояли, Родя, я сам был на стрельбах. Гашетку нажали у Каспийского моря, а ракета попала в мишень корабля в Тихом океане. Это как? Плохо, скажи, плохо? А почему трактор не сделать, легковушку для мужика, стиралку для бабы, чтобы не в бане воду греть и не «Сёма, я постиралась, воду вынеси»?

— Тебя кто меняет? Сёма, смотри, ты у меня тут самый ответственный. До зимы надо как можно больше вспахать.

— Сделаем, Родион Петрович, кировец ведь тоже хороший помощник, я на нём за осень по тыще гектаров поднимал. Да-а-а…

С Фёдором Родя расстался давно, как только стали налаживаться дела и в городе чуть поутихло, когда Бывалый вернул с огромным трудом свои капиталы из-за рубежа. Фёдор тогда сослужил последнюю службу, главарь армянской группировки прознал о запущенном механизме возврата валюты, вот тогда Федя убрал наглого армянина, который требовал долю, иначе грозился сдать братве. Бывалому совсем не улыбалась перспектива объясняться перед старшими об источниках появления столь больших и до сих пор скрываемых бабок. Тогда могли всплыть Доктор и Жмых, а если так — Роде со сходняка не уйти. Через своих людей он хотел частично купить армянина, но Федя вмешался:

— Бывалый, этот глистоватый кавказец не может быть порядочным, если требует не своё, ты ничем от него не откупишься. Его надо убирать.

— Федя, честно говоря, я думал, что ты выбросил свою «катюшу». С кем будем обсуждать?

— Ни с кем. Не потому, что не верю ребятам, а так проще: чем меньше знают, тем спокойней и надёжней, — рассудил он.

— В чём тебе надо помочь?

— Только не мешай. Я его в лицо знаю, и в такую фигуру трудно промазать. На всякий случай выеду в лесок, испорчу десяток патронов.

Никто после случившегося не вышел на Бывалого, видимо, хитрый армянин ни с кем не делился планами «обуть» богатенького русского. Тогда и разошлись пути-дороги двух самых сильных и опасных людей города. Родя ушёл в строительный бизнес, а Фёдор купил кондитерскую фабрику, взял кредиты, провёл реконструкцию и через год завалил рынок конфетами, очень похожими по вкусу на сладости советских времён. Товар уходил фурами, и уже через пару дней фуры снова становились под погрузку. Финансовая группа настояла на увеличении цены, поскольку есть спрос, Фёдор согласился, но поставил линию производства карамелек, известных как «Дунькина радость», и ещё нескольких видов конфет в обёртке с начинкой из отечественного варенья и желе. Магазины шаговой доступности брали их с удовольствием и продавали быстро, обеспечивая небольшую фабрику постоянными заказами.

Они изредка созванивались, потом надолго потерялись, когда Бывакин подался в деревню, Фёдор его наконец перехватил:

— Ну, здравствуй, колхозник! Как у тебя дела? Ты когда будешь в городе?

Родион обрадовался:

— Федя, столько вопросов! Буду, видимо, в конце недели, хочу полежать в джакузи и отоспаться. Можешь приехать, но только в воскресенье.

— Я не один, брат. Хотел тебя познакомить. Она чудная девушка, надеюсь, ты мне будешь завидовать и тоже остановишься наконец?

— Ладно, уговорил. В воскресенье в десять.

Приехал домой, вошёл через гаражные двери, Варя в чистеньком домашнем халате встретила в вестибюле.

— Родион Петрович, почему не предупредили, что приедете?

— У тебя назначено свиданье, и я помешаю? — пошутил он.

— Ну и шутки у вас! Как вы можете? А чем я вас кормить стану?

— Варя, со мной проблем нет, а вот в воскресенье у нас будут гости, мой друг Фёдор, ты его знаешь, и его невеста, её не знаем ни ты, ни я. Так что блесни кулинарным мастерством! Я пошёл мыться.

Он включил сауну и отметил, что всё вычищено и отбелено, несколько свежих халатов висят в шкафу, в баре закрытая бутылка любимого коньяка, несколько банок немецкого пива. После сауны целый час лежал хозяин в булькающей воде, открывая кран то с горячей, то с холодной водой. Когда он наконец вышел, ужин стоял на маленьком столике, тут же коньяк и холодная вода.

— Варя, садись со мной, я так соскучился по тебе, — попросил Родион.

— Я уже поужинала, — поскромничала Варя.

— Просто так посиди. Или ты не рада, что я приехал?

— Какие глупости, нечего слушать, — но подвинула стул, села.

— Дома всё в порядке?

— Да, — уверенно ответила хозяйка, и Родя этому обрадовался.

— Чем ты занималась? — с интересом спросил он.

— В таком доме разве может не быть работы? Наверху в двух спальнях на моём веку ещё никто не ночевал, а я регулярно меняю там белье, оно идёт в стирку, теряет вид. Разрешите их не заправлять, а если вдруг случатся гости, это дело пяти минут, зато бельё свежее, не лежавшее.

— Делай, как знаешь, — хозяин беззаботно махнул рукой.

— Ещё рассказывать? В вашей спальне всё сложила аккуратно, пропылесосила и протёрла, то же и в кабинете. Не пугайтесь, всё осталось на своих местах, я только подниму книжку, пыль протру — и на место. Телевизор смотрю только