Михаил Гущин. Предотвратить смуту - Сергей Баранников

он в курсе. — Да, ты прав. Любая из трех сторон хочет их получить. Сторонники Великого князя и заговорщики будут использовать их как знамя борьбы против очаговцев, ну а те имеют два пути — либо избавиться от них и прослыть тиранами, либо поступить умнее. Уверен, Рымин не дурак, и сделает все правильно. Кстати, люди из Очага уже приходили ко мне и сейчас они дежурят вокруг поместья.

— И вам нужен человек, который донесет информацию до главы Очага в выгодном вам свете, когда он явится сюда?

В эту игру домыслов могли играть двое, поэтому присоединился, просчитывая ходы Городищева и поражаясь насколько он умный человек.

— Не совсем. Я хочу, чтобы вы, Миша, рассказали все как было. Мне этого достаточно. Да, и еще, в свете последних событий я мог бы сделать вид, что никакого договора между нами не было, но я человек слова, и все знают, что если Городищев сказал, то сделает это непременно. Именно поэтому, Миша, я выполняю свою часть договора.

Герман позвонил в колокольчик, вызывая дворецкого.

— Демьян, будь добр, принеси господину Гущину расписку на сто тысяч, — Городищев повернулся ко мне. — Видишь ли, Миша, иногда честь и слово бывают дороже денег, даже если речь идет о такой серьезной сумме. Ты пропустил моего внука в финал, а там дело было за малым. Надеюсь, ты не против получить расписку? Даже в спокойное время ходить по Москве с такой суммой наличными очень опасно.

— Меня вполне устроит расписка, — ответил я, стараясь сохранять спокойствие. Конечно, фермы и молочные заводы Городищева принесут ему эти деньги всего за пару месяцев, максимум за полгода, но заработать столько в Ростовском княжестве было очень сложно, почти нереально. Даже Фроловым или Васильевым потребовалась бы пара лет, чтобы заработать такие деньги.

Я спрятал расписку за пазуху и нащупал там бумаги, полученные в лаборатории. Отлично, значит их никто не забрал и они на месте. Не стоит, чтобы они попадали в руки к кому-то.

— Алексей Владимирович Серпухов собственной персоной, — произнес Демьян, войдя в комнату.

— Один? — по виду Городищева было видно, что он разочарован. Уверен, он ждал личной аудиенции с Рыминым и просчитался. Похоже, у новоиспеченного Великого князя появились неотложные дела.

Через пару секунд в комнату вошел Серпухов. Его левая рука до сих пор была на перевязи, несмотря на то, что с момента штурма дворца прошла половина суток. Похоже, рана была серьезной, если дар при помощи целителей не смог ее восстановить к этому времени. И все-таки сотник выглядел бодрым и даже улыбнулся при виде меня.

— Господин Городищев, приветствую вас! Так уж сложилось в последнее время, что мои визиты к вам становятся традицией, — Серпухов перевел взгляд на меня. — Михаил, спасибо! Я уже в курсе что произошло во дворце. Ты сделал правильно, что не позволил Ершову пролить кровь.

— Поверьте, Алексей Владимирович, мне по душе, когда вы приходите по хорошему поводу.

— О, сейчас именно такой случай. Мы благодарны Городищевым за то, что помогли спасти детей Преображенского и Михаила, оказали им душевный прием и пошли с нами на контакт.

— Ну, знаете, трудно было не идти на контакт — ваши люди были очень убедительны.

— Надеюсь, они не позволили себе лишнего. Кстати, для вас есть хорошее предложение, но будет лучше, если его озвучит сам Александр Степанович.

Серпухов шагнул в сторону, пропуская еще одного человека, и только сейчас Рымин вошел в комнату. Городищев расплылся в улыбке и продемонстрировал все свое гостеприимство. Разговор затянулся всего на пару минут, но для старика они стали настоящим праздником. Великий князь пригласил Городищева на вече, а потом еще и предложил вернуться в число советников. Старик остался в восторге от такого поворота событий, но для вида немного поколебался.

Единственные, кому не понравилась идея покидать дом Городищева, были дети. Они так увлеклись играми, что ненадолго забыли о происходящем вчера ужасе. Я поинтересовался у Рымина его дальнейшими планами касательно Преображенских, но тот лишь пообещал, что я узнаю все на вече.

Я не стал задерживаться у Городищева и вместе с Великим князем и остальными отправился в штаб Очага. К моему удивлению, мы проехали мимо дворца. Александр сказал, что не войдет во дворец до окончания вече, пока его не утвердят на роли Великого князя, но в его отказе скрывалась и другая причина, которую я понял, когда снова увидел Воробьевский дворец. Сейчас я смотрел на него совсем другим взглядом, как человек, который оценивающе подходит к делу с точки зрения практичности. Оборонять такое сооружение было очень сложно, а сомнений в том, что на очаговцев попытаются напасть, не было. Своей временной резиденцией Рымин избрал Кремль.

В городе было неспокойно, по дороге пришлось несколько раз отбиваться от разрозненных отрядов, то и дело устраивавших засады. Только добравшись до крепости, мы смогли выдохнуть и расслабиться. Последнее, конечно, зря, учитывая, что предатели могли быть где угодно.

В крепости я встретил Влада и Машу. К счастью, они уже пришли в себя. Я рассчитывал на теплую встречу, но Маша набросилась на меня с претензиями.

— Ты совсем с ума сошел? — Фролова нахмурилась, и это не предвещало ничего хорошего. — Зачем ты рассказал о своей принадлежности к роду Островских?

— Успокойся, я сделал это намеренно. Какая разница, ищейки Преображенских все равно шли по следу и пытались меня схватить. А так я привлек внимание всех, кто был на финале турнира.

— И создал еще одну проблему Преображенским.

— Не я вышел на эту тропу войны. Они десятилетиями охотились на Островских, вот и получили. Или ты думала, что я буду спокойно ждать, пока меня скрутят по рукам и ногам? Нет, ни Гущины, ни Островские не стали бы это терпеть.

— Гущин, ты определенно сумасшедший. Не знаю, может, тебе просто нравится быть в центре внимания, но я не понимаю зачем ты влез в это все.

— Потому что никто не может остаться в стороне. Ты можешь думать, что тебя это не коснется, остаться в стороне, постараться сбежать от проблемы, но она никуда не исчезнет, а последствия все равно тебя коснутся. Вот только выбирать какими они будут, придется уже не тебе.

Фролова кивнула, показывая, что поняла ход моих мыслей. Весь оставшийся день мы отдыхали, восстанавливались сами после тяжелых событий, а потом отправились в лазарет помогать тем, кто нуждался в помощи. Накопившегося дара оказалось достаточно, чтобы хоть немного помочь раненым.

До конца дня в Кремль постоянно свозили раненых, а бои на улицах еще продолжались. И все же очаговцы смогли взять Москву под свой контроль. Теперь нужно было добиться следующей цели — собрать вече и заручиться поддержкой остальных княжеств.

Вече должно было состояться через три дня. За это время вместе с ребятами успел прогуляться до ближайшего банка, в котором обналичил расписку Городищева. К счастью, сюда бои не дошли, а обе стороны благоразумно решили не трогать банки и не подрывать финансовое благополучие страны. Часть суммы взял наличными, а остальные положил на свой счет — пусть лучше побудут там. Остаток могу и в Ростове снять. Пока был в банке, отправил немного денег Алевтине с Кириллом и Аглае с Софией. Надеюсь, семья Архипа смогла добраться до Ростова-на-Дону и разместиться у Фролова.

По дороге заглянул в ювелирный магазин и купил подарки для друзей. Владу выбрал удобный кинжал в серебряной оправе из лучшей стали, а для Маши взял ожерелье с камнем.

Когда возвращался обратно к машине, зашел за угол и осмотрелся. Убедившись, что рядом никого нет, достал из-за пазухи бумаги, добытые в лаборатории. Призвал пламя и сжег, чтобы информация никому не попала в руки. Не хочу, чтобы подобное повторилось. Надеюсь, профессор Борщагов погиб во время взрыва в академии и не сможет повторить свой опыт в другом месте. В машину я вернулся спокойный и довольный собой.

— Гущин, что за хитрая улыбка? — Маша заметила мое поведение и решила выяснить причину ее появления.

— Просто у меня хорошее настроение, а еще для вас есть сюрприз, но обо всем позже!

Только когда мы вернулись в штаб, я решил отдать подарки. Влад тут же повесил кинжал на пояс и пообещал, что опробует при первой же возможности, а подарок Фроловой я отдал, когда мы оказались наедине.

— Это тебе! — я протянул девушке шкатулку, в которой лежало ожерелье. Одно из самых красивых во всем княжестве, как мне показалось. Тонкие, но прочные звенья из белого золота образовывали цепочку, на которой красовалась орхидея, лепестки