Царица Армянская - Серо Ханзадян

глянул на военачальника, который сказал:

— Эта пленница моя! Не отнимай у меня добычи. Мое должно принадлежать

мне!

Меч, сверкнув в руке Нуанза Вараша, вонзился в горло ослушника и

рассек его надвое.

— Получи свое, богомерзкий ослушник, подлый раб! Сполна получи!

Военачальник испустил дух, а Мари-Луйс с ликованием подумала: «О

Эпит-Анаит, кровь этого изверга мне в очищение! Дай силы, Мажан-Арамазд,

отомстить разрушителям Нерика!..» Нерик покорен и разрушен, но она все

равно низвергнет злокозненного бога Шанта, принесшего столько горя и

Нерику, и стране. Силой и оружием ей послужат и ее ненависть, и ее женские

чары. Все пустит в ход. Неужели Каранни стерпит такой позор?..

— Никогда!

Нуанза Вараш насторожился.

— Что «никогда», о божественная, прекрасная царица?

— Никогда не следует допускать того, чтобы ничтожные твари оскорбляли

богов. Покарав смертью низменного сластолюбца, ты вступился за честь богов

и тем еще более возвысил и возвеличил свое имя, свою святую веру!..

— Впредь всяк, кто посмеет коснуться тебя, будет убит. Ты — само

божество, Мари-Луйс. Отныне ты — моя.

— Твоя! Твоя! — прикинулась покорной царица. — Ты царского рода, тебе

теперь и владеть мною, быть моим покровителем.

Она погладила ему руку, и он, совсем уже осмелев, поцеловал ее.

— Скажи, чего ты желаешь, прекрасная Мари-Луйс? Приказывай!

И Мари-Луйс снова почувствовала себя сильной.

Солнце еще не совсем закатилось, а в небе уже высветилась луна. И оба

светила были окружены черно-красными ореолами. Не к добру это...

Мари-Луйс терзалась досадой, что своевременно не пресекла вторжения

хеттов в Нерик. И зачем было приносить в жертву свою прислужницу? Зачем!

Где сейчас Нуар? Что сталось с отважным Арбок Перчем, с Ерес Эпит? Что с

ними?.. Кто ответит ей на все эти вопросы? Кто?..

Тяжкая ночь нависла над Нериком.

* * *

Таги-Усак глубоко втянул влажный настоянный землей и разнотравьем

лесной воздух. С ним было всего пятеро армян-нерикцев. Его сейчас

обуревала и гнала вперед только одна мысль: поскорее добраться до

ближайшей крепости Егегарич. Надо спешить в Куммаху и к

престолонаследнику, сообщить, что Нерик пал и царица в плену. Какой

позор!..

Ехали молча, подавленные и потерянные.

Наконец показался Егегарич, город-крепость в лесной чащобе, на

взлобке дыбящихся скал, огражденный толстыми стенами.

Староста Егегарича, от природы трезвомыслящий, уравновешенный воин,

на этот раз, встречая чудом спасшихся мучеников, был охвачен тревогой.

— Беда-то какая! — всплеснул он руками, встретив приезжих.

Все в крепости загудело, зашумели люди, зазвонили в храме.

Таги-Усак потребовал у старосты новых колесниц. Надо было спешить в

столицу. Ни трапезы с ним не разделил, ни в храм не зашел. Не до того ему

было при эдакой беде, что обрушилась на них.

Староста без промедления предоставил Таги-Усаку три запряженных

колесницы, и тот заспешил со своими спутниками в Куммаху.

На рассвете следующего дня они добрались до крепости Аззи. Тут уже

знали о нерикской трагедии и готовились к обороне. Таги-Усак, поспешно

принеся жертву храму Мажан-Арамазда, снова пустился в путь, отправив при

этом гонцов в города-крепости Ериз и Хаг, в Андзур, Арьюц и Керчанис,

чтобы предупредить о возможном вторжении хеттов. От имени

престолонаследника он приказал всем быть готовыми по первому зову

выступить ему на помощь.

Царская армия стояла лагерем недалеко от Куммахи, в крепости Арипша,

на острове заболоченного озера. Там же хранились дворцовые сокровища.

Крепость эта была неприступной. Только знающий мог пройти туда и оттуда по

узкому камышовому насту, скрытому под илистым покровом. Путь этот был

известен лишь нескольким жрецам и военачальникам. На вершинах ближних гор,

напротив Арипши, находились такие же укрепленные и неприступные крепости,

не имевшие даже въездных ворот. Забраться туда можно было только по

канатам.

У подножия гор раскинулось большое поселение Арапес, обеспечивавшее

хлебом и продовольствием и войско и двор.

Вдали показался священный Евфрат.

Таги-Усак и его спутники земно поклонились великой армянской реке и

направили колесницы к столице.

* * *

Недужный царь Уганна, укутанный в теплый хитон, был на ногах. Болезнь

вконец иссушила его.

— Будь проклят Мурсилис! — дрожащим голосом прокричал он. — Мне все

уже известно, сын мой.

Таги-Усак приложился к руке царя Уганны и сказал:

— Мурсилис — жалкий вор! Обманом одолел беззащитную женщину. Это не

останется для него безнаказанным, царь наш!

Престарелый повелитель взмолился:

— Призови сына моего, пусть идет на врага!

Таги-Усак посетил храм Мажан-Арамазда, принес там в жертву богам

белого телка и затем выслал, одного за другим, восемь гонцов на восток

страны, чтобы разыскали Каранни и сообщили ему о случившейся беде.

Вернувшись из храма, Таги-Усак попросил царя созвать совет старейшин.

— Хоть ты и болен, богоравный царь наш, пусть этот совет пройдет под

твоим ведением!..

На совет сошлись правитель Куммахи, старшины, военачальники царского

войска, стражи крепостных башен столицы, видные мастера-ремесленники. Из

жрецов на совет, вопреки обычаю, никого не позвали. Таги-Усак не забыл,

как иные армянские жрецы Нерика пособничали хеттскому верховному жрецу

Кама Варашу. Назвав себя служителями богов, они, эти женоподобные

оборотни, только знай извлекают личную выгоду. Какого бы рода-племени ни

были — язык у них общий и цель одна.

— Волею богов благословляю ваш совет, храбрые мужи! — проговорил царь

Уганна. — Будьте мудры и отважны! Моя невестка, о боги, в плену у врага.

Приведите войско в боевую готовность к прибытию моего сына.

Таги-Усак настаивал на том, что необходимо немедленно, еще до

возвращения Каранни, отбить у хеттов Нерик и освободить Мари-Луйс.

Собравшиеся поддержали его.

Не мешкая начали готовиться. Все было поднято на ноги.

А по дворцу тем временем, с амулетной дощечкой в руках, сновала

жрица-заклинательница и молила о спасении плененной царицы. Ворвавшись к

Таги-Усаку, она заголосила:

— Будь проклят, поганый царь хеттов Мурсилис! Боги жестоко покарают

нечестивца! И весь род его сотрут с лица земли! Где вы, о боги? Явитесь и

вершите должное!..

На груди у нее болтался глиняный кувшинчик с медной палочкой, которой

она помешивала в нем воду, с вечера набранную в священном Евфрате, и

творила свои заклинания, без умолку насылая проклятия на царя хеттов.

Таги-Усак, испытывая чувство отвращения к этой кликуше, хотел было

выдворить ее вон, но она вдруг, опять обращаясь к нему, сказала:

— Царица у хеттов. Здорова и невредима. И ей даже оказываются

подобающие почести. Так вещают мне небеса!..

Астролог насторожился, но потом все же не выдержал и выгнал ее:

— Пропади ты пропадом вместе со своими причитаниями и заклятьями! Не

вертись под ногами, сгинь с глаз!

Ночью Таги-Усака разбудили. Это явился управитель дворцовой службы.

— Престолонаследник Каранни, да уберегут его боги, прислал в подарок

царице группу ткацких дел мастеров. Что мне с ними делать?

Не ответив ему, Таги-Усак закрыл глаза руками и мысленно взмолился:

«Прости, прости мне, о Мари-Луйс, мою ничтожность! Прости, что не смог

уберечь тебя!..»

А управитель снова сказал:

— Ассирийские купцы прибыли!..

— С какой целью?

— Хотят купить у нас лошадей.

— Ничего, даже захудалого жеребенка, не смей им продавать! —

разгневанно бросил Таги-Усак. — Запрещаю продавать коней чужеземцам! И

больше того, запри этих купцов под замок, пусть посидят, пока не вернется

престолонаследник!..

С этими словами Таги-Усак поднялся и вышел.

На площади было людно и шумно, как днем. Начальник дворцовой охраны

подошел и сообщил:

— Приехал староста из Ашоцка и с ним полтыщи воинов.