Земляноиды - Саяка Мурата

Ты слишком поглощён сигналами Большого Мира. А мои слова для тебя – просто бессмысленное журчанье…

Я посмотрела на Юу. Теперь он был даже капельку выше меня.

– Хорошо устроился, Юу! – продолжала я. – Тебя же безупречно отформатировали, правда? Очень надеюсь, что я сама скоро стану такой же… Я не такая, как Томоя, и разглядывать мир Глазом Пришельца не собираюсь. Я хочу увидеть Землю глазами земляноида, и как можно скорее. Только так я смогу успокоиться.

Юу снова вздохнул.

– Ты совсем не изменилась, Нацуки. Как будто и правда замёрзла во времени…

Юу презирал меня. Но я ничего не могла с собой поделать. Глаз Пришельца уже активировался во мне. И других способов видеть мир у меня уже не осталось.

– Ну хорошо. Завтра я расскажу ему о нас. Раз ты считаешь, что так будет лучше, – ладно, сыграем в земляноидов. Всё-таки я не из тех, кто любит протестовать…

Пообещав это Юу, я прижала к груди бутылочку с кипятком, но вода в ней давно остыла.

* * *

Утром, как только мы сели завтракать, я объявила мужу, что хочу рассказать кое-что очень важное.

– Я тоже! – радостно перебил меня муж. – Я решил заняться сексом со своим дедушкой.

Юу закашлялся. Брызги от супа-мисо разнеслись по котацу.

– Зачем? – уточнила я, передавая ему коробку с салфетками.

– Инцест – очень популярное табу, не так ли? – ответил муж. – Нарушив его, я стану неуязвимей для внешнего форматирования!

– Хм-м… Да неужели? – усмехнулась я. Его концепция строилась на базовых человеческих ценностях и была насквозь земляноидной.

– Я хочу попробовать то, чего земляноид не сделал бы никогда, – сказал муж. – Что угодно, кроме убийства.

– Э, погоди, – спохватился Юу. – Но ведь секс без взаимного согласия – это всё же… как бы сказать… преступление!

– С этим проблем не будет, – сказала я. – Его дедушка лежит на больничной койке в состоянии овоща.

– Что?! Но это же… ещё ужасней!

– Да с чего бы? – Я посмотрела Юу в глаза. – Такие вещи случаются каждый день по всему белу свету, и ты это знаешь. Каждую секунду, прямо сейчас, чьё-то тело используют как игрушку. И это случится снова, и снова, и снова. Просто нам этого не видно, вот и всё…

– То, о чём ты говоришь, Нацуки, – преступление. Психическая ненормальность.

– И что с того? Не замечать ненормальности – главное условие работы на Фабрике, разве не так? Так было всегда, с чего это ты решил поиграть в святошу? Ты обычный взрослый земляноид, Юу, как и все мы. Игнорируй свою ненормальность, и будет тебе счастье.

Отговаривать мужа от задуманного я не стала. Хочется ему стать пришельцем – пускай; хочет помучить кого-то своим початком – да ради бога. Может, тогда он хотя бы превратится в настоящего монстра? При этой мысли руки мои задрожали, а в правом ухе засвербела какая-то назойливая цикада.

– В твоих рассуждениях, Юу, есть свой резон, – сказал муж. – Если подумать – конечно, это было бы тяжкое преступление. Просто я думал о том, что дедушка всё равно ничего не узнает, и никто ничего не докажет… Здесь я, конечно, ошибся.

– Ошибся? – переспросила я. – И в чём же? Что такое вообще преступления? Земляноиды совершают их каждый день. Равнодушие и преступление правят миром круглые сутки…

– О! Ты сразила меня в самое сердце, амазонка с Попихамбопии. Мне больше нечего тебе возразить! – признал мой муж и задрал руки к небу. – Моя мать слишком замотана семейными хлопотами, ей будет не до того. Может, лучше попробовать со старшим братом? А ему, разумеется, всё объясню и получу от него согласие, так что…

– Стоп, стоп, стоп! – вклинился Юу. – Но чего ты в итоге этим добьёшься?

Муж удивлённо взглянул на него.

– Стану пришельцем, ясное дело, – спокойно ответил он. – Сколько ещё тебе объяснять?

– Но даже совершив что-нибудь… этакое, ты ведь не перестанешь быть человеком, не так ли?

– Кто знает? Я ведь ещё не пробовал! Вот и узнаем… Кто как, а я хотел бы избавиться от своей земляноидности до того, как меня погонят обратно на Фабрику! – Взгляд мужа упал на меня. – Ох. Прости меня, Нацуки! Я уже всех заболтал… Так о чём ты хотела мне рассказать?

– Ну, о том, что, когда мы с Юу были пятиклашками, нам казалось, что мы любовники. Однажды у нас даже случился секс, а ещё мы тайно обручены.

Мой муж вздохнул.

– Не могу поверить, что такие вещи волнуют тебя всерьёз, Нацуки! Похоже, Фабрика уже здорово тебя проклепала… как ни жаль это говорить.

– Это я попросил её рассказать тебе! – тут же вмешался Юу. – Прости. Я боялся, будет хреново, если ты… увидишь в этом проблему.

– Проблему? Да ладно… Насколько я вижу, проблему из этого громоздишь только ты, – проговорил муж, глядя на Юу с тревогой. – Потому что живёшь на заброшенной фабрике и несёшь на себе проклятие всё той же Фабрики. Но не унывай. Придёт день, и ты ещё активируешь свой Глаз Пришельца, я тебя уверяю!

Юу глядел на мужа, напряжённо прищурившись – то ли от яркого света, то ли от неприязни, то ли просто от недосыпа.

А муж доел свою порцию риса – и, размахивая опустевшей чашкой, продолжил:

– И вот тогда… тогда ты увидишь настоящий мир – чистый, не загаженный фантомами твоего мозга! Мир, куда твой взгляд сможет проникать напрямую. И поверь: это будет лучшим подарком тебе от нас как супружеской пары!

Юу открыл было рот, чтобы возразить, – но, будто проглоченный взглядом мужа, так и застыл, глазея в пустоту.

– Я очень благодарен тебе, дружище, за то, что ты принял и приютил нас! – проговорил муж. – Хотел бы я отплатить тебе той же монетой… Пока же надеюсь только на то, что у нас будет немного времени, прежде чем нас погонят обратно на Фабрику!

Муж наконец опустил руку с чашкой и посмотрел на нас с Юу.

– Как бы там ни было, в конце недели я съезжу в родительский дом. Позанимаюсь сексом с кем-нибудь из родных. Разумеется, если этот кто-нибудь не будет против!.. И сразу же вернусь. Если все пройдёт хорошо – хочу, чтобы мы это отметили. Буду просто счастлив услышать от вас поздравления!

– Не вопрос, – сказала я и кивнула. Хотя голос мужа звучал очень рассудительно и спокойно, кончики моих пальцев так и подрагивали от недобрых предчувствий.

* * *

Заснуть мне той ночью не удалось. Электрическая цикада в правом ухе зудела не умолкая.

Мой бедный рот не работал все школьные годы: никаких вкусов я так и не различала, почти ничего не ела, и уже к старшим классам от меня остались только кожа да кости. В моих сверстниках начали просыпаться всякие фабричные функции, они всё уверенней превращались в какие-нибудь детали, и только я почему-то оставалась от всех в стороне.

Фабрика отформатировала их всех. Каждая из моих подруг мечтала о «настоящей любви» – и выбивалась из сил, чтобы оказаться её достойной. Когда же