Земляноиды - Саяка Мурата

– сказать не могу. Может, всего минуту, а может, и несколько часов.

Хватит! Или ещё? Хватит! Или ещё? Хватит! Ещё!.. – распевал во весь голос Пьют.

– ПопихамбопияПопихамбопияПопихамбопияПопихамбопия… – вторила я ему.

И лишь когда в его песне исчезло «ещё» и осталось одно только «хватит», ядовито-синяя плоть перестала дёргаться под моими руками.

Мои чары вот-вот рассеются, сообразила я. Даже магическая указка в моём кармане больше не переливалась золотой пыльцой. Час магии завершился. Пора было убираться из этого дома прочь.

– Я вся перепачкалась! – сообщила я Пьюту уже на улице. Золотая жидкость из синего кокона пропитала мою одежду насквозь.

Внезапно я вспомнила, что дом сэнсэя сразу рядом со школой. И побежала на школьный двор. Светя фонариком, я стянула с себя одежду и затолкала её в контейнер для сжигания мусора. Туда же отправила перчатки и садовый секатор. Рюкзачок мой почти не измазался. Закинув его за плечи, я в одних трусиках понеслась домой.

Прокравшись в дом как мышка, я вдруг заметила, что мои пальцы ко всему прилипают. Я тут же рванула в ванную – и как была, в трусах и с рюкзачком за плечами, встала под горячий душ.

Хватит? Хватит! Ещё? Ещё!.. – зудел голос Пьюта в моём правом ухе.

– Эй! Что происходит?! – закричала моя сестра.

Я подпрыгнула. Монохромно-розовое видение тут же вернулось в норму, и в зеркале на стене душевой проступили мои телесные черты.

– Да ничего, – ответила я. – Просто немного вспотела. Решила принять душ, вот и всё…

– Наверно, и постельку намочила? Дитя неразумное! – презрительно фыркнула сестра и наконец-то убралась восвояси.

Сняв намокший рюкзачок, я обмотала его банным полотенцем и, прижимая к себе, отнесла наверх. Обессиленное всеми сегодняшними магиями, моё тело дико хотело спать.

Хватит? Хватит!.. Ещё? Ещё!.. – всё зудела в ухе песенка Пьюта. Как ни странно, это очень меня успокоило, и я тут же уснула.

* * *

Наутро меня охватила жуткая лихорадка, и я осталась в постели. Когда же температура подскочила под 40, меня повезли в больницу, и врач диагностировал у меня простуду и общее переутомление одновременно.

– Питалась она тоже неважно, я так понимаю? – добавил он. – Иммунная система у девочки на нуле!

В ответ на это мама почему-то виновато поклонилась и пробормотала:

– Извините…

Температура моя всё не спадала, и я провалялась в кровати до самого начала семестра. И лишь когда пошла в школу и встретилась с Сидзукой, узнала о том, что Игасаки-сэнсэя убили.

– Ты что, не знала?! Его грохнул какой-то маньяк!

– В первый раз слышу…

Глаза у Сидзуки были красными от слёз, а пальцы всё комкали носовой платочек.

– Игасаки-сэнсэй был такой классный, скажи?! Вот на него и нацелился какой-то извращенец. Устроил за ним настоящую слежку, прикинь? А сэнсэй от всего этого так страдал, что даже другу жаловался у себя в вузе! Что заснуть не может, что всё время на таблетках сидит. И вот, как раз когда он принял своё снотворное, маньяк его и убил, ты представляешь? Во сне! Просто чума… – она жалобно всхлипнула. – Какой ди-икий кошма-ар, скажи-и?!..

– Дича-айший… – повторила я с её же интонацией. – Чума-а!

– Говорят, ни убийцы, ни свидетелей до сих не нашли. Семья Игасаки-сэнсэя собирает у станции митинги с флаерами и транспарантами. Требуют, чтобы виновники были наказаны. А у нас в летней школе все так любили сэнсэя, скажи? Вот мы и написали родителям сэнсэя письмо, что обязательно поддержим их нашими плакатами. И готовы раздавать для них флаеры, если нужно… Ты же с нами, правда, Нацуки?

– Ну ещё бы!

Вернувшись домой, я перелопатила газеты за последние несколько дней – и почти сразу наткнулась на большой репортаж, озаглавленный так: «Утраченная улыбка: молодая жизнь, отнятая за одну ночь». Как сообщалось в газете, молодого студента приятной наружности долго преследовал некий маньяк, что подорвало его психику, и он здорово подсел на снотворное. По доброте душевной молодой человек не хотел осложнений и не рассказывал о своём мучителе даже родителям. Лишь однажды рассказал о том, что его терзает, своему лучшему другу. В летней школе, где господин Игасаки преподавал, все дети души в нём не чаяли. Убийца проник в дом сэнсэя, когда родители жертвы были в отъезде, и нанёс ему множественные ножевые ранения. Труп был изуродован так, что для опознания тела пришлось сверяться с архивом дантиста. И хотя убийцу не нашли до сих пор, известно, что ранее господин Игасаки сообщал своему лучшему другу о преследовавшем его белом фургоне. Полиция ищет свидетелей и просит сообщать о любых подобных машинах, замеченных в зоне происшествия.

Странное чувство охватило меня. Так что же за синюю мякоть я кромсала секатором из Акисины? Ведь самого Игасаки-сэнсэя в комнате не было! Я сражалась только со Злобной Ведьмой – но даже она в итоге исчезла, не оставив и следа!

Моё правое ухо то поправлялось, то вновь барахлило. Рот по-прежнему не чувствовал ничего: всё, что я различала, – это горячая в нём пища или холодная. Аппетита поэтому не появлялось, но, поскольку мама терпеть не могла, когда продукты переводят зря, отлынивать от еды получалось только на школьных обедах.

Каждую субботу сразу после уроков я ходила на станцию и поддерживала семью Игасаки-сэнсэя, размахивая транспарантами или раздавая прохожим бумажки с требованиями: «Найти убийцу! Отнявший бесценную жизнь от возмездия не уйдёт!».

Родители у Игасаки-сэнсэя были парой красивой и благородной. Когда митинг заканчивался, они благодарили нас со слезами на глазах, и я всегда отвечала на их рукопожатия с большим сочувствием.

Каждый день, вернувшись домой, я совещалась с Пьютом.

Ты убила Злобную Ведьму. Ты убила Злобную Ведьму… Спасибо! Спасибо! – только и отвечал он теперь, о чём бы я ни спросила.

– Но куда исчезло то синее месиво? Может, сэнсэя убил совсем не маньяк, а Злобная Ведьма?

Ты убила Злобную Ведьму… Спасибо! Спасибо! – повторял мне Пьют, как будто его заело.

Так, может, Злобная Ведьма – просто кошмар, приснившийся мне в ту ночь? Чем дольше я думала, тем больше склонялась именно к этому объяснению.

Вместе с друзьями из летней школы я продолжала раздавать флаеры возле станции. Однажды, когда мы закончили, уже по дороге домой, Сидзука сообщила мне:

– Говорят, орудия убийства так не нашли. Хотя полиция подозревает, что это даже не нож, а какой-то садовый секатор.

– Садовый секатор? – повторила я.

– Что у этих маньяков в голове? Даже представить страшно… Скорей бы уже поймали его!

– Скорей бы… – эхом отозвалась я. А про себя подумала: а ведь убийца мог запросто подобрать брошенный мною секатор, которым я одолела Злобную Ведьму, чтобы потом убить им сэнсэя!

В понедельник перед самым рассветом я помчалась на школьный двор – проверить контейнер для сжигания мусора. Но от вещей, что я выкинула той ночью, не осталось и следа. Сколько я ни копалась в помойке, выискивая хоть один лоскуток одежды или острое лезвие, – руки утопали в бумажной каше из распечатанных текстов и прочего канцелярского трэша.

Я вернулась домой