Не пытайтесь это повторить - Надежда Первухина

Я взяла Леканта за руку и почувствовала, что от него исходят такие же вибрации, как от провода под током.

— Лекант, — прошептала я, — как ты догадался, что на Елену будет совершено покушение?

— Я ПОЧУВСТВОВАЛ ЗЛО. — Лекант произнес это именно так — словно заглавными буквами.

К нам подошел симпатичный и очень молодой мужчина.

— Я Павел, муж Леночки, — отрывисто представился он. — Я хочу пожать руку спасителю моей жены.

— Я Лекант Азимандийский, вечный друг Тийи.

Они с Лекантом пожали друг другу руки.

— Берегите вашу подругу, — сказал Лекант Павлу, — Мне думается, что опасность для нее еще не миновала.

— На Леночку уже было совершено несколько покушений, — пожаловался Павел. — Кому она мешает жить своими песнями, ума не приложу!

— Смените ее охрану, — посоветовал Лекант. — Я почувствовал, опасность исходила именно оттуда.

— Но убийца не был охранником!

— Между ними какая-то связь, — задумчиво сказал Лекант. — Только я пока ее не уловил. Я надеюсь, ваши люди дадут мне поговорить с убийцей?

— Ты имеешь в виду милицию? — спросила я его.

— Я не знаю, что такое милиция, я знаю, что убийца может попасть в руки своего сторонника и уйти от наказания.

Между тем все в зале суетились и беспорядочно передвигались. Вдруг раздались аплодисменты и разговоры — это Елена Нейс, поддерживаемая двумя феями, вышла на небольшую площадку перед сценой.

— Павел! — позвала она, — Павел!

— Подойдем, — сказал ее муж.

Мы подошли к Елене Нейс. Та только взглянула на златоперые крылья моего Леканта и склонилась в глубоком поклоне.

— Мой спаситель, — проговорила она, — моя жизнь и жизнь моих ближних принадлежит вам.

— Ну что ты, дитя, — нежно сказал ей Лекант, касаясь ее затянутого в белый шелк плеча. — Я сделал лишь то, что должен был сделать. Можешь ли ты еще петь?

— Да, могу, — твердо сказала Елена Нейс.

— Тогда спой нам еще.

— Хорошо.

Мы спустились в зал и сели на свои места. Многие из зрителей тоже уселись, а многие остались стоять, не в силах отвести глаза от сцены. Там снова разворачивалось волшебное действо: Елена Нейс, поддерживаемая своим мужем, запела романс на стихи А. К. Толстого "Благословляю вас, леса". Это так звучало!

Елена Нейс пела еще целый час. Мы не уставали аплодировать. Но вот она сказала:

— Свое выступление я хочу завершить песней "Молитва" на стихи малоизвестной поэтессы Надежды Колосковой. Надеюсь, вам эта песня придется по душе.

И она запела:

Все прошло: и житье, и бытье.Утекло, как вода из горсти.Только Ты знаешь сердце мое.Только Ты меня можешь спасти.

Раскричалося, как воронье…Перед ним ли мне славой трясти?Только Ты знаешь сердце мое.Только Ты меня можешь спасти.

Пусть душа одиноко поет,Пусть свой крест тяжело ей нести.Только Ты знаешь сердце мое,Только Ты меня можешь спасти.

И когда я уйду в окоемСиневы, что синей не найти, —Только Ты знаешь сердце мое.Только Ты меня сможешь спасти.

После этой песни зал готов был носить Елену на руках. Но она приняла несколько букетов, поклонилась и удалилась за сцену.

Мы засобирались домой и уже направились было к выходу, как к нам подошла одна из фей, сопровождавших Елену Нейс.

— Господин Лекант и госпожа Тийя, — пропела музыкально фея, — примадонна просит вас сегодня в десять вечера поужинать с нею в ресторане "Надежда".

Мы переглянулись. Родители ахнули. От такого приглашения не следовало отказываться.

— Мы благодарим за оказанную честь, — сказала я. — Мы обязательно придем.

Лекант молча поклонился.

Мы решили не направляться домой, а погулять до десяти. Родители-то, конечно, уехали, взволнованные и концертом, и тем, что нам с Лекантом предстоит ужин с примадонной. Папа все-таки купил диск Елены Нейс и попросил нас, чтобы мы взяли автограф. Теперь этот диск мотался в моей сумочке и смущал меня. Мне казалось, что он помешает наладиться нашей дружбе с феей и ее мужем. Автографы какие-то просить… Несерьезно. Мне кажется, талантливые люди сами смущаются перед лицом своего таланта, а автографы и прочая слава — это только его издержки. Правильно я рассуждаю?

Мы с Лекантом пошли через сквер Трех Дриад. Здесь было очень красиво. В наступившей темноте сияли цепочки из маленьких золотых фонариков, протянутые между деревьями. А еще в центре сквера была большая беседка, тоже вся увитая фонариками. В ней стояла Предсказательница.

Предсказательница была большой мраморной статуей, потрескавшейся от времени. Если вы опускали монетку в ящичек, установленный у ее подножия, то она выдавала вам предсказание. Шуточное, конечно. Никто этой Предсказательнице особо не верил, тем более что в нашем городе было немало гадалок и очень точных прогнозисток судьбы.

— Пойдем к Предсказательнице, — потянула я Леканта за руку. — Я хочу узнать, что нас ожидает.

— Зачем тебе это? — удивился, улыбнувшись, Лекант. — Ты как дитя, милая. Только дети и старики хотят знать, что их ждет в будущем.

— Тогда я, наверное, старуха…

— Глупости.

— Ну все равно. Идем, пожалуйста. Это же еще одна достопримечательность нашего города!

Мы подошли к беседке. Мраморная статуя стояла на месте. Свет от фонариков бросал неверные блики на лицо Предсказательницы, и от этого оно казалось живым и страдальческим. Словно Предсказательница хотела сойти со своего постамента и укрыть иссеченное ветрами и дождями тело среди покоя зеленой листвы…

Я подошла к ящичку для монет и достала из кошелька металлическую десятку. Опустила в прорезь и спросила задорно:

— Ну так что меня ждет?

Что-то забурчало в ящичке, а потом голос Предсказательницы, удивительно чистый и ясный, раздался в тиши сквера:

— Тебя ждет бессмертие, слава и разлука.

И тишина.

Я отшатнулась от статуи. Мое бодрое настроение как рукой сняло. Нет, против бессмертия и славы я ничего не имела. Но вот разлука…

Это значит — разлука с Лекантом?!

Нет, Небо, не смей! Этого я не вынесу!

— Глупости все это, — пробурчала я. — Идем, Лекант.

— Нет, постой, Тийя, — сказал Лекант. — Если нетрудно, дай мне монетку. Я тоже хочу узнать свое будущее у Предсказательницы.

Я молча протянула ему монетку. Он опустил ее в ящик.

Наступила тишина.

Потом Предсказательница заговорила:

— Что тебе надобно, Златоперый? Будущее? Только оно и есть у тебя.

— Я хочу знать, какое это будущее, — серьезно сказал Лекант. Я же окаменела, потому что Предсказательница говорила каким-то другим голосом.

— Лекант, не надо, — пролепетала я.

Но он не услышал.

А Предсказательница сообщила ему:

— Тебя ждет бессмертие, слава и разлука, Златоперый. Их не избежать.

А потом…

Я даже не знаю, как это произошло. Статуя начала трескаться и рассыпаться.

Мрамор крошился на мелкие кусочки, поднимая пыль. Лампочки замигали и погасли.

И снова раздалось гудение, похожее на пение высоковольтных проводов.

Меня охватил страх. Что-то непонятное творилось вокруг нас, а Лекант был так недостижимо спокоен!

— Лекант, я не хочу с тобой разлучаться! — воскликнула я и обняла его. Я обнимала его так, как плющ обвивает дерево. Я вцепилась в него и молила, сама не зная о чем. У меня была форменная истерика. Но я успокоилась, едва Лекант взял меня на руки.

— Тише, Тийя, — прошептал он и поцелуем приник к моей шее. — Все будет хорошо. Мы не расстанемся.

— Уйдем отсюда, — попросила я. — Нам, наверное, пора в ресторан.

— Хорошо, уйдем.

"Ушли" мы недалеко. Мы уселись в сквере на ближайшей скамейке, я прижалась к Леканту всем телом, а он торопливо покрывал поцелуями мое лицо. И вот…

Снова это!

Вспышка неведомого Солнца!

Ярость все сметающего света!

Я без сил соскользнула в траву. Закрыла глаза. Трава приятно холодила мои обожженные щеки, а перед опущенными веками плясали протуберанцы.

— Тийя, прости, — покаянно подхватил меня Лекант и снова водрузил на скамейку. — Я не смог сдержаться.

— Это снова был… акт твоей любви?

— Да.

— Ничего. Я привыкну.

Хотя привыкнуть к этому было невозможно.

Может, все-таки насчет "Камасутры" это идея?

Я посмотрела на часы. Была половина десятого.

— Лекант, идем. Пора. Нехорошо опаздывать.

— Да, да, идем, — сказал он, а сам приник губами к моей шее.

— Лекант, — простонала я, — так нельзя.