Мой внутренний ребенок хочет убивать осознанно - Карстен Дюсс

пятилетний сын Макс всего полгода как вернулись сюда. Лаура работала врачом в ортопедической клинике. Она выросла в этом городе, но после окончания средней школы уехала в Баварию, чтобы изучать медицину. Там она тоже работала по своей специальности в одной клинике. На протяжении двух или трех лет у нее был роман с главврачом ортопедического отделения. Однако тот больше понимал в межпозвоночных дисках, чем в контрацепции, и однажды при их совместных упражнениях по укреплению тазового дна Лаура забеременела. Главврач, уже двадцать лет женатый, отец двоих детей, уклонился от своей ответственности производителя. А Лаура – от предложения бесплатного аборта. В итоге Лаура получила Макса, и больше ноги ее не было в той клинике. В конце концов она вернулась в родной город. Который ее родители как раз покинули, эмигрировав на Канары.

Правда, ее брат с любовью заботился о Максе. Лаура обосновалась здесь и была теперь одинокой матерью классного мальчугана. И врачом. И безумно привлекательной женщиной. Уже одно то, как двигались ее губы… Слова, которые получались при этом, были, по сути, побочным продуктом. Губы Лауры при каждом втором слове создавали восхитительные складочки в уголках рта. Классная женщина. И одна. И осталась со мной не из-за меня, а из-за своего брата. Как я только что узнал от моего внутреннего ребенка.

«Что ты сказал?» – спросил я его.

«Она сама только что сказала, что ей твои желания не в счет. Слушать надо».

– Извини, что ты только что сказала? – переспросил я Лауру.

– Что, вообще-то, я осталась тут подольше только из-за моего брата. У меня к тебе просьба.

– Ах… ну, это… о чем речь?

– У моего брата есть правовая проблема с его фирмой, и ему бы пригодилась консультация адвоката…

В этот момент я бы и сам охотно надел оборонительные доспехи моего внутреннего ребенка. Мотивированный советами господина Брайтнера, я наконец-то повелся на то, что привлекательная женщина воспримет меня как мужчину. По крайней мере, таково было мое желание. И это желание, по-видимому, опять было кое-кому безразлично. На этот раз Лауре. Мы не проговорили еще и десяти минут, а я опять был только адвокатом, который должен кому-то оказать какую-то услугу. Но я попытался оставаться открытым и внимательно слушал. Я предотвращу все уколы, прежде чем они ранят моего внутреннего ребенка.

– …А я ведь каждый день вижу на дверях табличку твоей конторы, когда привожу и забираю Макса, поэтому пообещала брату просто спросить тебя, можно ли ему тебе позвонить.

Возникшее у меня к тому моменту желание интимных прикосновений было не совсем равнозначно желанию Лауры установить контакт между мной и ее братом.

«Опять кто-то, кому плевать на наши желания!» – протестовал во мне внутренний ребенок. Явно обиженный. «Скажи ей, пусть пьет свое вино дома. Пусть этот брат ищет себе адвоката с регулярной сексуальной жизнью, а нас оставит в покое».

Нет, я не буду этого делать. Я пытался не реагировать ни нападением, ни защитой. А просто быть взрослым мужчиной, у которого, с одной стороны, имелись некие желания, но, с другой стороны, на его двери висела фирменная табличка.

«Ну давай сделаем ей одолжение. У нее ведь больше никого нет», – убеждал я.

«И она выглядит такой ранимой, с этой тенью грусти вокруг глаз. И родители не здесь… – отвечал мой внутренний ребенок. – Посмотри-ка в справочнике господина Брайтнера на букву „С“ – синдром помощника. Тогда ты узнаешь, что это как раз та самая фигня, с которой мы хотели покончить».

Точно. В справочнике Йошки Брайтнера описывался синдром помощника как возможный вариант вооружения внутреннего ребенка. Если в семье было слишком мало гармонии, внутренний ребенок пытался отразить уколы значка «Твое желание гармонии не в счет!» тем, что сам творил гармонию, которой никто другой его не обеспечивал. Мои родители никогда сознательно не ссорились при мне. Но в нашем доме не напевал весь день напролет влюбленный Нил Даймонд[30]. Я также никогда не видел своих родителей держащимися за руки. Гармония царила в доме, если еда вовремя стояла на столе, а я мыл посуду, пока мои родители спокойно смотрели новости. Потом меня хвалили. Может быть, этот недостаток живой гармонии был причиной того, что я снова и снова хотел помогать другим людям. И что я снова и снова брал клиентов, которые меня изначально не интересовали по определению. И что я был так восприимчив к женским проблемам. Как и к проблемам Лауры. Которые к тому же касались не ее, а ее брата.

С другой стороны, я также узнал от господина Брайтнера, как важно, принимая всерьез заботы моего внутреннего ребенка, тем не менее не позволять ему руководить. С желаниями внутреннего ребенка надо обращаться так же, как с желаниями настоящего ребенка: их нужно признавать, обсуждать и оценивать. Но решает потом, что делать, взрослый, преисполненный любви, осмотрительности и уважения.

Я попробовал выразить это знание в некоем внутреннем диалоге:

«Ты боишься разочарования. У меня есть потребность в одобрении. Я действительно хотел бы познакомиться с Лаурой поближе. Если для этого нужно один раз поговорить по телефону с ее братом, то и ладно. Я понял твой намек, что это может быть патологическим последствием отсутствия гармонии в родительском доме. Как насчет такой сделки: я не играю с огнем. Я всего лишь ищу тепла. Если я при этом обожгу себе пальцы, то это мои пальцы. Идет?»

«Пффф… Ври себе и дальше. Из нас двоих взрослый – ты».

Внутренние дети иногда кажутся умными не по годам.

Моим вниманием вновь завладела Лаура.

– Конечно, я дам тебе номер моего мобильника. Можешь передать его брату, – сказал я, преодолев сопротивление моего внутреннего ребенка.

Лаура положила свою руку на мою и быстро погладила ее:

– Это мило. Ты просто сокровище.

«Прекрасно, что это твои пальцы. Но только не забудь: я больше не ношу доспехи, которые меня защищают», – неслышно пожаловался мой внутренний ребенок.

«Но ведь сработало. Посмотри-ка. Она уже погладила меня!»

«Погладить в качестве ответной услуги? Ты знаешь, как это называется, а? Вышвырни ее отсюда».

«Вышвырнуть? Я согласился тебя защищать. Для этого мне не обязательно травмировать каждого, кто тебе не подходит».

«Но это был бы самый эффективный метод. Вот увидишь».

Упрямство моего внутреннего ребенка начинало действовать мне на нервы. Я просто хотел спокойно продолжать беседу с Лаурой.

«Ладно, что ты хочешь? Чтобы наконец уже успокоиться».

«Я хочу, чтобы когда-нибудь исполнилось одно мое желание».

«Какое желание?»

«Пока не знаю. Это я узнаю когда-нибудь потом», – надулся мой внутренний ребенок.

«Ладно, когда-нибудь я исполню одно твое желание. А сейчас оставь меня в покое».

И мой внутренний ребенок оставил меня в покое.

А я тем временем опять посвятил себя Лауре:

– Что за парень твой брат?

– Вообще-то, он полная противоположность мне.

– Буду рад узнать, кто же ты, – откровенно флиртанул я. – Опиши своего