Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век - Коллектив авторов

Вейдле верил в новую постбольшевистскую Россию, которая просто обязана будет «заново прорубить окно – не в Европу даже, на первых порах, а в свое близкое и родное, но наполовину неведомое ей, украденное у нее прошлое». «Чтобы это случилось, – писал он в конце жизни, – нужно вымести сор из избы, убрать гнездящуюся по углам путаницу и мертвечину; нужно совесть раскрепостить, нужно выбросить за окно отрепья давно исчерпавшей себя, давно беспредметной идеологии. Срок для этого настал. Люди для этого есть. Пора нашей стране очнуться, прозреть, пора зажить на ветру, а не взаперти, новой, зрячей, полноценной жизнью».

…В молодости Владимир Вейдле считался неплохим поэтом, был завсегдатаем знаменитого поэтического кабаре «Бродячая собака». Но потом резко бросил стихосложение. И вот, спустя почти полвека, в семидесятилетием возрасте он вдруг снова ощутил в себе поэтический дар.

Вдохновила его Италия – Венеция, Рим, Неаполитанский залив, те самые места, которые он впервые посетил в шестнадцатилетнем возрасте и которыми пропитался на всю жизнь (в Венеции, например, он в конце жизни бывал ежегодно – иногда по нескольку раз). Но что характерно? Начав в юные годы писать вирши в нарочито усложненном акмеистском стиле, в конце жизни Владимир Васильевич «впал» (как сказал бы другой великий поэт) «в немыслимую простоту», кристальную и строгую, очень далекую от старческого сентиментальничанья. Но и здесь, в поздней философской лирике, Вейдле мучается темой возвращения (трактуемого также и как христианское «воскресение») и невозвращения, безвозвратного ускользания, исчезновения и утраты. Именно об этом одно из любимых им самим стихотворений – «Берег Искии». Это вблизи Неаполя, 1965 год, всего двенадцать строк:

Ни о ком, ни о чем. Синева, синева, синева,Ветерок умиленный и синее, синее море.Выплывают слова, в синеву уплывают слова,Ускользают слова, исчезая в лазурном узоре.В эту синюю мглу уплывать, улетать, улететь,В этом синем сиянье серебряной струйкой растаять,Бормотать, умолкать, улетать, улететь, умереть,В те слова, в те крыла всей душою бескрылой врастая…Возвращается ветер на круги свои, и онаВ синеокую даль неподвижной стрелою несется,В глубину, в вышину, до бездонного синего дна…Ни к кому, никуда, ни к тебе, ни в себя не вернется…

…Здесь невольно приходят на память мемуары Владимира Вейдле о его последнем дне на родине, в июле 1924 года, в любимом им Петербурге (иных названий города не признавал), накануне окончательного отъезда в эмиграцию. Он вспоминал, как пошел в тот день в Эрмитаж и в пустом зале опустился на колени перед картиной Рембрандта «Возвращение блудного сына»…

«Свобода нуждается в защите всех мыслящих людей…»

Андрей Дмитриевич Сахаров

Владимир Кара-Мурза

«Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой» – этими словами Гёте Андрей Дмитриевич Сахаров (1921–1989) предварил свой первый, написанный в Москве и опубликованный на Западе в 1968 году политический манифест. Написание «Размышлений о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» обозначило новый период в его жизни: создатель советской водородной бомбы, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской и Ленинской премий стал борцом с тоталитарным режимом, принципиальным оппонентом советского строя, диссидентом и правозащитником. Как и для тысяч других людей, 1968 год стал для Сахарова переломным – позже он сам напишет, как под «грохот танков на улицах непокорившейся Праги» таяли его последние иллюзии относительно советского режима.

А.Д. Сахарова могли обвинять в наивности, идеализме, незнании житейских реалий, чрезмерной доверчивости, но никто и никогда не смел ставить под сомнение его честность, благородство, принципиальность и мужество. На собственном опыте осознав преступность коммунизма, добровольно обменяв комфортабельное существование академика на гонения, репрессии и ссылку, так подорвавшие его и без того слабое здоровье, Андрей Дмитриевич целиком отдался делу борьбы за демократию и свободу. Взгляды Сахарова оставались неизменными, как и его требования к власти: общая амнистия всех политических заключенных, отмена монополии КПСС и введение многопартийной системы, денационализация и деколлективизация экономики, свобода слова, печати, совести, убеждений, собраний и передвижения, реабилитация репрессированных, подлинное осуждение преступлений сталинизма, демилитаризация и разоружение, охрана окружающей среды, отмена смертной казни.

Андрей Дмитриевич Сахаров рос в многолюдной московской квартире, окруженный любовью родителей и близких, в большой интеллигентной семье. Отец Дмитрий Иванович, профессор физики, привил сыну любовь и интерес к этому предмету; от матери Екатерины Алексеевны ему достались необщительность и упорство – черты, которые останутся с Андреем Сахаровым до конца его жизни. Первые школьные годы Андрей учился дома («для меня влияние семьи было особенно большим», напишет он впоследствии), а в 1938-м, окончив школу, легко поступил на физический факультет Московского университета, где вскоре стал считаться лучшим студентом, когда-либо учившимся в его стенах. Окончил МГУ с отличием Сахаров в ашхабадской эвакуации и в столицу вернулся после окончания войны, будучи уже женатым (со своей первой женой Клавдией Алексеевной Вихиревой он проживет до ее смерти в 1969 году). В Москве Андрей Дмитриевич поступил на работу в Физический институт Академии наук СССР, где его научным руководителем стал лауреат Нобелевской премии по физике академик Игорь Тамм. Работа Сахарова в области исследования атома, предложенный им расчет мюмезонного катализа ядерной реакции в дейтерии были замечены: уже в 1947 году, в возрасте двадцати шести лет, он становится кандидатом физико-математических наук, а годом позже его включают в состав специальной секретной группы академика Тамма по проверке проекта водородной бомбы, над которым работала группа академика Я.Б. Зельдовича. Но молодой ученый предлагает собственный проект водородной бомбы и в 1950 году в составе группы Тамма направляется в сверхсекретный атомный центр в город Саров (знаменитый «Арзамас-16»). «Все мы тогда были убеждены в жизненной важности этой работы для равновесия сил во всем мире и увлечены ее грандиозностью», – позже напишет академик Сахаров об этом времени.

12 августа 1953 года Советский Союз провел успешное испытание своей первой водородной бомбы. В том же году Сахаров защищает докторскую диссертацию, становится самым молодым в истории Академии наук СССР действительным членом и награждается звездой Героя Социалистического Труда и Сталинской премией. «Этот человек сделал для обороны нашей родины больше, чем мы все, присутствующие здесь» – так отозвался об Андрее Сахарове представлявший его на собрании физико-математического отделения АН СССР академик И.В. Курчатов. В 1955 году успешное испытание новой, более мощной водородной бомбы принесло Сахарову вторую медаль Героя Соцтруда и Ленинскую премию. Его последней наградой от советского правительства стала третья медаль Героя, полученная за самый мощный термоядерный взрыв в истории планеты – испытание 50-мегатонной водородной бомбы на Новой Земле 30 октября 1961 года.

Будучи непосредственным участником советской ядерной программы, академик Сахаров не понаслышке знал, какими последствиями чревата любая ошибка, любой сбой в этой сфере. Да и не в ошибках было дело: