Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции - Лев Кривицкий

Новое знание связывают со старым не только преемственные связи, но и причинно-следственные отношения. Оно имеет основания не только в новых обстоятельствах познания, но и в основах старого знания. Новое знание вытекает из старого в новых обстоятельствах. И так происходит не только в развитии познания, но и в самых различных сферах материального бытия. Причинно-следственные связи между старым и новым весьма многообразны, они не ограничиваются причинами, ведущими к отрицанию старого, а включают причины, порождающие новое по мере изменения обстоятельств. Развитие является следствием эволюции, а не только следствием отрицания предшествующей эволюции.

В диалектике причины подразделяются на непосредственные, общие и всеобщие. Действие непосредственных причин не приводит к определённым следствиям без участия обстоятельств, обусловливающих это действие. Общие причины включают в себя эти обстоятельства, а всеобщей причиной является универсальная взаимосвязь, т. е. эволюция в целом. В свою очередь условия подразделяются на содействующие действию причины, препятствующие этому действию и индифферентные, безразличные к нему. В зависимости от обстоятельств, от внешних и внутренних условий одна и та же причина может порождать различные следствия, а одни и те же следствия могут порождаться различными причинами. Сложность обстоятельств, в которых действуют причинно-следственные связи, нередко приводит исследователей к принятию за причины непричинных связей, обнаруженных внутри обстоятельств, что выражается в типичной логической ошибке «после этого – значит по причине этого». Всё многообразие взаимосвязей не исчерпывается причинно-следственными, каузальными связями, а включает временные, пространственные, сопутствующие, случайные взаимосвязи, относящиеся к обстоятельствам. Они могут оказывать или не оказывать влияния на действие причин, но непосредственными причинами не являются.

В эволюционных процессах особое место принадлежит мобилизационным связям и отношениям. Мобилизационные структуры, генерируя определённые типы порядка и разрушая тем самым не укладывающиеся в эти типы иные формы упорядочения, активно формируют те или иные обстоятельства и выступают в качестве причин тех или иных конкретных явлений в охватываемой ими части материи. Но мобилизационные структуры неспособны полностью контролировать возникающие обстоятельства. Сопротивление мобилизуемых структур, противоречия внутри самих мобилизационных структур, воздействие окружающей среды, конкуренция с другими мобилизационными структурами создаёт постоянные колебания в эффективности действия мобилизационных структур, их силе и способности причинно действовать на окружающую действительность. Эта способность всё время осуществляется с определённой вероятностью, которая то повышается, то понижается, то взлетает почти до 100 %, то падает в обстановке тяжёлых кризисов почти до нуля. Именно с этих позиций необходимо решать проблемы детерминизма. Во всяком случае, именно с этих позиций рассматривает их обосновываемый нами эволюционно– мобилизационный подход.

Под детерминизмом (от лат. «детерминаре» – определять) понимается причинная обусловленность и закономерная определённость всех явлений бытия, а также учение о причинной обусловленности и закономерной связи явлений. Детерминизм как учение связан с признанием универсальности причинной обусловленности явлений в природе, обществе и сознании. Это означает, что нет ничего в природе и обществе, что возникло бы и существовало без причины. Возникновение и существование без причины в соответствии с учением детерминизма есть лишь видимость, кажимость. В детерминистическом учении есть кажущееся логическое противоречие. Оно заключается в том, что, с одной стороны, утверждается несводимость всех связей явлений к причинно-следственным, а с другой – отрицается наличие каких-либо явлений, возникших и существующих вне причинно-следственных связей. Это противоречие разрешается тем, что в соответствии с детерминистическим взглядом на мир все связи являются обусловленными, но не все связи являются причиняющими данное конкретное явление или группу явлений. Если какое-либо явление возникает без видимой причины, при наличии лишь непричинных связей, то это означает лишь, что его причину нужно искать глубже того слоя действительности, который в данный момент стал объектом нашего познания.

Однако детерминизм нельзя сводить к тому типу детерминизма, который доминировал в естествознании XVII–XIX веков и получил название механистического, или лапласовского детерминизма. Этот тип детерминизма возник на базе изучения механического движения макроскопических тел и соответственно ограничивался рассмотрением механической формы причинности, при которой причина была физически отделена от следствия, выступала как движущееся тело, имеющее определённый импульс и локализуемое в пространстве посредством системы координат. Следствие же рассматривалось как аналогичное тело или группа тел, на которых воздействует подобная причина или группа причин. При этом все возможные причинно-следственные взаимодействия сводились в конечном счёте к подобным простейшим механическим взаимодействиям, а принцип универсальности причинно-следственных отношений трактовался как универсальность механических взаимодействий.

Крах механистического детерминизма, начавшийся с открытием немеханистического характера движения в микромире, вызвал колоссальный кризис в физике XX века и шок в умах учёных, он потребовал пересмотра научной картины мира. Одни учёные трактовали крах механистического детерминизма как временную неудачу науки, следствие неполноты наших знаний, другие предлагали вовсе отказаться от детерминизма и заменить его теорией функциональных зависимостей или признанием субъективного характера причинности. В философии и естествознании XX века резко усилился индетерминизм – мировоззренческий подход, противопоставленный детерминизму и связанный с отрицанием либо универсальности, либо объективности существования причинно-следственных связей, либо и того и другого вместе. Крупнейшие учёные, создатели квантовой механики Н.Бор, М. Борн, В. Гейзенберг, П. Дирак в разное время недвусмысленно заявляли о неприменимости принципа причинности за пределами классической физики. О расставании с детерминизмом писали и многие крупнейшие философы свободных от диалектического начётничества стран.

Известная переоценка ценностей происходит с 60-х годов XX века и в марксистской диалектике. На смену третирования «идеалистических лженаук» квантовой механики, теории относительности, генетики и кибернетики приходит более трезвое осознание невозможности ограничивать науку диалектической метафизикой, так как это приводит к дополнительному увеличению и без того растущего разрыва в гонке со странами Запада в научно-технической сфере. Использование немалого эволюционного потенциала классической диалектики привело к совершенно правильному пониманию того, что новые открытия в сфере естествознания обусловили к безнадёжному устареванию не детерминизма вообще, а лишь механистического детерминизма и механистического понимания причинности.

Механистическому детерминизму противопоставляется диалекти-ческий детерминизм, он же противопоставляется и современному индетерминизму. Начинается дискуссия между диалектико-материалистами по поводу того, как следует понимать этот новый и очень необычный детерминизм. Выдвигаются понятия вероятностной причинности и т. д. Эволюционный потенциал диалектики приводит и к выдающимся философским открытиям, каковым явилась теория онтологического негеоцентризма В.П. Бранского и его последователей, которая объясняла особенности причинно-следственных связей в микромире негеоцентрическим и немакроскопическим характером его объектов. К сожалению, эта гениальная концепция до сих пор неизвестна на Западе. Очень многое в понимании своеобразия причинности и детерминизма негеоцентрических миров проясняет и положение российского психолога и философа С.Л. Рубинштейна, выдвинутое в его выдающейся книге «Бытие и сознание». Согласно этому положению, многие объективные явления бытия и субъективные феномены сознания детерминируются лишь в моменты их возникновения. Сюда входит весьма широкий спектр чрезвычайно разнообразных явлений от элементарных частиц до возникновения субъективных образов явлений морального выбора. Конечно, за этими непосредственными детерминантами стоит более глубокая детерминация теми эволюционными процессами, на которых основывается детерминация контекстом возникающего события.

Современный детерминизм может быть только эволюционным, эволюционистским. Только такой детерминизм может успешно преодолевать крайности современного индетерминизма и других форм неэволюционного мышления. Универсальность детерминизма объясняется и обосновывается универсальностью космической эволюции, и своеобразие эволюционных процессов порождает своеобразие детерминации в онтологически различных мирах. Несмотря на самые разнообразные индетерминистские трактовки, наука продолжает вести упорный и непрекращающийся поиск причин исследуемых ею явлений и всё чаще обнаруживает эти причины в эволюционных процессах, обусловливающих поведение как простых, так и сложных систем. Все виды причин – внутренние и внешние, прямые и косвенные, непосредственные и опосредствованные, постоянно действующие и случайные, познанные и непознанные, – берут начало в эволюционных процессах и являются своего рода передаточными механизмами космической эволюции. Образуя разнообразные следствия, как прямые, так и побочные, они детерминируют предстающий нашему познанию постоянно эволюционирующий объективный мир. Ни одно событие в мире не происходит без причинения цепью взаимодействующих событий.