Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции - Лев Кривицкий

Материя рассматривается в диалектике как абсолютная субстанция бытия, т. е. источник, из которого берут начало и которым формируются любые качественные и количественные определённости, все вещи и процессы объективного мира. Проблема определения субстанции бытия имеет давнюю историю в классической философии, начиная ещё с древнегреческих натурфилософов, представлявших субстанцию в виде конкретно-чувственного первоначала, первовещества, субстрата, материала, из которого формируются все вещи. В философии Нового времени, начиная со Спинозы, субстанция понималась как первопричина всех вещей, сама не имеющая причины, являющаяся причиной самой себя. Соответственно материя подразделялась на субстанцию и её акциденции, т. е. порождённые субстанцией конкретные материальные образования, тела. Получалось, что наряду с телами существует ещё какая-то телесность вообще, материя вообще, отличная в качестве субстанции от всех являющихся человеку материй. Гегель отстаивал единство субстанции и её акциденций, он определял субстанцию как «целостность акциденций, в которых она открывается…» (Гегель Г.В.Ф. Соч., т. 1, М.-Л., 1929 – 863 с., с. 252).

Принцип единства субстанции и её акциденций был воспринят материалистической диалектикой, в которой материя вообще предстала как абстракция, полученная путём отвлечения от конкретики всех познаваемых человеком материй, а материя как субстанция определялась как качественно неисчерпаемая всеобщая система бытия, проявляющаяся через всё многообразие акциденций. Познание материи осуществляется в бесконечном процессе углубления познания от внешности явлений к субстанции. Материя как субстанция и её акциденции находятся между собой в противоречивом единстве. При этом предполагается, что материя выступает и субстанцией духовных явлений, хотя по своей природе они не материальны, а идеальны. Отдельной от материи, потусторонней ей духовной субстанции не может существовать именно потому, что духовные явления, совершающиеся в человеческом мозге, суть результат эволюции психики, неотделимый от эволюции её материальных носителей. Познание субстанции движется от обнаружения явлений к выявлению их сущности, т. е. конкретной проявленности субстанции. С точки зрения эволютики субстанциалость материи заключается во всеобщем, универсальном характере ее эволюции, тогда как в ее акциденциях проявляются частные, конкретные эволюционные процессы.

Категории сущности и явления в диалектике также составляют противоречивое единство. Их единство заключается в том, что сущность является, а явления существенны. Это означает, что сущность не оторвана от своих явлений, не является непознаваемой вещью в себе, проявляется в самых различных явлениях. Явления могут быть и несущственными, но процесс исследования, открывая различные явления, способен открыть и существенное в них, проявить их в их существенных отношениях. Противоречивость же заключается в том, что сущность не открывается в явлениях сама собой во всей своей полноте, а явления не содержат в себе полного и готового проявления сущности, сущность открывается познанию лишь в сложном и трудоёмком процессе исследований, в опыте и практике человеческих поколений. Являющееся может даже не просто скрывать сущность, а представлять её в ложном свете, в этих случаях определённые явления предстают как видимость, кажимость. При этом, однако, сущность может обнаруживаться как в массе явлений, так и в единичном явлении. Явления добываются познанием в ходе систематических наблюдений и экспериментов, на основании которых строятся теоретические модели сущности.

Материя как субстанция проявляет себя, а явленная сущность предстаёт перед познанием в двух «ипостасях» – как движение и как эволюция. Сущность движения выражается в определённой динамике положений и состояний, сущность же эволюционных изменений – в истории образования и преобразования того или иного порядка, организации структурных особенностей, пути развития той или иной системы. Движение и эволюция – две стороны, два различных способа существования материи. Они также находятся между собой в противоречивом единстве. Эволюция невозможна без движения, а движение без эволюции. Эволюция есть эволюционирующее движение, а движение – движущаяся эволюция. Эволюция движет, движение эволюционирует. Эволюционные сдвиги представляют собой разновидность движения. А движущие силы продвигают процессы эволюции. Вместе с тем эволюция ограничивает и «эксплуатирует» движение, а движение дестабилизирует и нарушает ход эволюционных процессов.

Такая двойственность способов существования материи предопределяет раздвоение субстанции на движущую и эволюционирующую, образует двойственность всякой сущности. Анализируя сущность какого-либо объекта, мы должны ответить на вопросы о том, как он движется и как эволюционирует. Исследование двигательной стороны сущности требует главным образом количественных описаний и обусловливает широкое применение математических методов, вычислительных процедур, геометрических абстрактных образов, математических моделей и т. д. Эволюционная сторона требует качественных описаний и объяснений, хотя и здесь математические методы необходимы для исследования двигательных механизмов эволюционных процессов. Описание истории того или иного объекта позволяет отследить наиболее существенные явления его эволюции. Объяснение истории как эволюции мобилизационных структур позволяет выявить сущность и содержание самых различных объектов исследования.

Категории содержания и формы так же соотносительны и альтернативны, как категории сущности и явления. Это очень близкие друг к другу категориальные пары. Содержание есть внутреннее наполнение объекта, включающее его состав, состояние, протекающие в нём процессы, тенденции развития. Форма есть внешнее выражение этой наполненности, включающее пространственную конфигурацию, пропорции, рельеф, внешние проявления порядка или беспорядка, отношение к человеческому способу восприятия (цвета, звуки, запахи) и т. д. Единство формы и содержания состоит в том, что содержание не может быть полностью бесформенным, оно всегда так или иначе сформировано, оно есть результат эволюционно обусловленного формирования, форма же всегда нечто содержит и выступает в качестве проявления содержания. Согласованность содержания и формы порождает гармонию, но гармонию может порождать и их контраст, конкурентная борьба, нарочитое расхождение, что часто используется в новаторском искусстве.

Содержание обычно доминирует над формой, однако форма обладает, хотя и относительной, но довольно значительной самостоятельностью от содержания, способностью отрываться от него и противоречить ему. Противоположность формы и содержания выражается в том, что форма не охватывает и не выражает всего содержания, она, как правило, более консервативна, чем содержание, часто отстаёт от развития содержания, в результате чего содержание подтягивает отставшую форму. Форма может и опережать содержание, выражая какое-то новое, ещё не сформированное содержание, но тогда старое содержание обратно подтягивает к себе форму. Одно и то же содержание может выражаться в различных формах, а одна и та же форма может выражать различное содержание. Форма может быть не только внешней, но и внутренней, представляя собой способ связи между элементами содержания. Форма способна активно влиять на содержание, сдерживать резкие изменения содержания.

Главенствующая, доминирующая роль содержания по отношению к форме проявляется в том, что содержание, формируясь в процессе эволюции вместе с формой, затем в продолжении всей последующей эволюции системы активно формирует форму в зависимости от порядка, который оно содержит и который в свою очередь формируется и поддерживается мобилизационной структурой данной системы. При этом мобилизующая часть системы выступает как содержание, а мобилизуемая – как форма, принимающая те очертания и структурные компоновки, которые необходимы для упорядочения системы в целом. Внешняя форма выполняет функцию оболочки, защищающей порядок в системе от агрессивных воздействий неупорядоченного движения извне, она служит не только границей с внешней средой, но и тем фильтром, который пропускает в содержание лишь те воздействия, которые могут вписаться в сложившийся в нём порядок. Внутренняя же форма образует те очертания, которые принимает этот порядок в процессе непрерывной мобилизации. Отсюда хорошо видно, что соответствие формы содержанию находится в постоянной зависимости от мобилизационного потенциала системы, уровня её мобилизационной активности. Как только мобилизационное ядро системы ослабляется внутренними противоречиями, падает его мобилизационная активность и возрастает сопротивление мобилизуемой периферии, форма вступает в конфликт с содержанием и система становится беззащитной перед внешними вторжениями и перед конкуренцией со стороны других систем.