Собрание сочинений. Том 3. Путешествие в Китай в 2-х частях - Егор Петрович Ковалевский

class="p1">По уборе жатвы на ниве, возделанной руками Сына Неба или под его верховным надзором, Пекинское Областное Правление сдает собранные рис, просо, пшеницу и бобы в жертвенный амбар, для употребления во время жертвоприношений.

Обряд этот установлен в честь Янь-ди, царствовавшего, по китайским преданиям, за двадцать восемь веков до нашей эры. Янь-ди первый научил людей возделывать землю и сеять хлеб, за что благодарные потомки почтили его титулом шеньнуя-шы, «божественный земледелец» и стали воздвигать ему жертвенники.

Обеденный час давно настал, когда мы кончили осмотр жертвенников; но в здешнем удаленном от центра города углу не было хорошего трактира и мы, кое-как закусив в простой харчевне китайскими жуансами, отправились домой. Дорогой нам встретился большой поезд с невестой; развивавшиеся перья по углам ее носилок показывали, что она важного происхождения.

Несмотря на законы, с точностью определяющие весь церемониал брачного союза, количество подарков со стороны жениха, роскошь угощения, даже число музыкантов на пиру и носильщиков подарков и приданого в церемониальном шествии, совершение брака, и особенно похорон, бывает слишком разорительно; нередко брак замедляется на целые годы за недостатком средств справить свадебный пир. Похороны же у бедных совершаются только пособиями, которые родные и знакомые умершего приносят в дом его.

Брак в Китае составляет чисто гражданское постановление, сопровождаемое известным церемониалом. Отец жениха шлет к отцу невесты письмо, испрашивая ее в замужество, причем обозначает год, месяц и день рождения сына. Отец невесты посылает так называемое ответное письмо, с обозначением года, месяца и числа рождения своей дочери. Отправка и получение писем сопровождается известными церемониями, угощением посланных, коленопреклонениями и пр., и эти письма заменяют сговор и впоследствии служат брачным обязательством. В день, назначенный для свадьбы, при наступающих сумерках, жених становится у крыльца залы отцовского дома, где все уж приготовлено к свадебному пиру. Отец, в приличном одеянии, выходит из залы и, по совершении возлияний, подзывает к себе сына; один из слуг подает ему кубок, наполненный вином, который жених принимает стоя на коленях и опоражнивает до дна. После чего жених садится на верховую лошадь и отправляется за невестой. Поезжане едут впереди, сопровождаемые фонарями, носилками невесты и парой гусей, которые играют не последнюю роль при свадебных церемониях. В то же время в доме невесты совершается тот же обряд, который вы видели в доме жениха, только возлияние вина совершается матерью; потом отец дает наставление дочери, а мать повторяет его. При входе в дом невесты, жених начинает свое вступление с поднесения пары гусей будущему своему тестю; гуси барахтаются и кричат благим матом, а жених в это время совершает двукратное поклонение. Наконец няня выводит невесту под покрывалом; жених, раскланявшись, подводит ее к носилкам, а няня сажает ее; после чего сам жених садится на лошадь и поезд отправляется. По приезде домой, молодые отправляются в спальню, где уж приготовлен ужин; перед ужином жених с невестой опять, прилично случаю, раскланиваются и тут только снимают покрывало с невесты; за ужином они три раза пьют сочетальную чару, и потом начинается общий пир. По окончании пира, горничная торжественно приготовляет постель в спальне, куда и входят новобрачные. На другой день следует пир; далее, кажется, на четвертый день, опять подарки и новые церемонии, описанием которых я не стану утомлять читателя.

В Китае можно иметь только одну законную жену; но не воспрещается взять наложницу, которая считается в семействе побочной женой и подчинена законной. Впрочем, только сыновья императора и князья первых двух степеней могут иметь двух и трех побочных жен; все прочие, до простолюдина, могут брать только одну наложницу, и то при известных условиях. Если от законной жены нет сына, то муж имеет право назначать приемников по себе сына от наложницы; если же и от нее нет детей, то вправе усыновить одного из ближайших родственников; а если и их нет, то может взять сына, прижитого от служанки, или, наконец, совершенно постороннее лицо сделать полным по себе наследником и передать ему свою фамилию. Но во всяком случае, он не может этого сделать, пока его законной жене не минет 50 лет.

Развод брака дозволяется в некоторых случаях, но вообще он сопряжен с большими затруднениями. Если жена неверна, что, впрочем, по китайским законам нелегко доказать, то муж может продать ее как невольницу. Если чиновник женится на публичной женщине, и невольник или актер женится на дочери чиновника или ученого, то брак расторгается и виновные предаются суду.

Наследство делится поровну между сыновьями законной и побочной жены; незаконные сыновья получают в половину против первых. Если кто умрет, не оставив после себя ни сына, ни приемыша, то имение его переходит дочери; если же нет и дочери, то имение считается выморочным и поступает в казну.

Брак строго воспрещается между семействами, носящими одну фамилию в восходящей и нисходящей линии; не дозволяется также жениться манчьжурам и монголам на китаянках, не выдавать дочерей своих за китайцев, чтоб воспрепятствовать смешению победителей с побежденными, которые нравственно уж почти слились между собой.

Глава II

Пурпуровый город. – Жилище китайского императора: сады, киоски и тронные.

Внутри так называемого Императорского Города, в Пекине, обнесенного высокой стеной, находятся ряды дворцов, садов, прудов и кумирень, вокруг которых также возвышается огромная стена, образуя отдельный городок, имеющий около полуверсты в длину, до трехсот сажень в ширину и более трех верст в окружности; город этот известен под именем Цзы-цзин-чена, Пурпурового Заповедного Города.

Не только во дворцы, но даже мимо дворцов, во внутрь Цзы-цзин-чена воспрещается ходить посторонним. Нам особенно хотелось посмотреть дворцовые сады, и, хотя сверху какой-нибудь вблизи находящейся башни, взглянуть на жилище Сына Неба; для этого нужна была только протекция и, к счастью нашему, она представилась совсем неожиданно. У одного из членов миссии, посвятившего себя по преимуществу изучению буддийского верования, отыскался знакомый лама из монастыря, лежащего у самого дворцового сада. Мы отправились к нему. Поворотив направо от Ву-Мыньских Ворот, составляющих главный въезд во дворцы, мы обогнули почти весь Цзы-цзин-чен и прошли позади его между северными башнями и Цзин-шанем, где пускают только одних пешеходов. Цзин-шань, красная гора, один из высших пунктов города, виден отовсюду на низменной равнине Пекина. Цзин-шань называется также каменноугольной горой – Мей-шань, и народ слепо верит, что эта гора вся из каменного угля, запасенного каким-то из китайских императоров, на случай осады города. Покатости горы поросли роскошными деревьями; между ними мелькают крыши кумирень и дворца; самая вершина образует пять холмов, на которых возвышаются пять киосков.