Охотники за человеческими органами - Гордон Томас

Гейтс улыбнулся — у парня прямая манера спрашивать. Ему это нравилось.

— Говорят, Соня была настоящей леди, пока Элмер не выкинул ее. С тех пор она здорово опустилась. Пьянки и мужики. Мужиков она пока умудряется в основном прятать под покрывалом. Пьянки уже начинают понемногу вылезать наружу. Еще у нее рак. Ходят слухи, что ей скорее всего осталось меньше года. Но она никоим образом этого не показывает.

— Мужики у нее — наемные мальчики?

— Нет. Это площадка Симоны, вот у кого репутация настоящего щелкунчика. Расправляется со своими мальчишками быстрее, чем верблюд избавляется от дерьма.

— Здорово, что я уже слишком стар, Билл.

— И что я тоже, Томми. Чертовски здорово.

Рассказ Гейтса прервала официантка. Рыбы почти не было видно за горкой французского жаркого на каждой тарелке. Ломти толстые, как любит Томми. Салат блестел от масла и виноградного соуса. Томми начал есть, а Гейтс набрал полный рот дыма и подытожил:

— Бог его знает, каким образом Крэйтон, пока был жив, ухитрялся делать их обеих счастливыми. Он купил Соне шато во Франции и поселил Симону в Малибу на вилле, которую она недавно отдала Наркреабу под их штаб. При Элмере все, что западнее Нью-Йорка, входило в территорию Симоны. Европа принадлежала Соне. Пока он был жив, ни одна из женщин не заступала на беговую дорожку другой.

Затушив сигарету, Гейтс пальцами взял кусок мяса и отправил в рот.

— А теперь? — Томми вилкой подцепил кусок рыбы.

Прежде чем ответить, Гейтс перемешал салат.

— Как и раньше. Каждая делает вид, что другой не существует. Я слышал, когда они обе появляются в одном и том же месте, это похоже на старые фильмы тридцатых годов — множество ледяных взглядов и грязных перешептываний.

Томми принялся за салат.

— Зачем Симона отдала свою виллу Наркреабу?

Гейтс отодвинул тарелку, съев только половину блюда — у него был аппетит курильщика.

— Быть может, из-за необходимости продемонстрировать, что деньги, оставленные ей Крэйтоном, как-то обязывают ее перед обществом. Может, в пику Соне. Черт, да кто ее знает?

— Как вы думаете, она что-то знает о Транге?

Гейтс закурил новую сигарету.

— Он никогда не достигал даже нижнего ранга в ее окружении. Держать людей в строгом соответствии с их положением — вот одно из их общих с Соней качеств. Второе — то, что обе стали вдруг очень интересоваться наукой после смерти Элмера от сердечного приступа. И взяли за правило появляться на церемониях вручения Нобелевских премий.

Томми отодвинул пустую тарелку.

— В этом году там будет полковник, — сказал он.

— Разумеется… Иосиф. Я совсем забыл. — Гейтс глянул на часы. — Еще успею дать ему поздравительную телеграмму. — Он встал. — Какие у тебя планы на утро?

— Проверить «Держим-в-Форме» Транга.

— Придется поработать ногами, — сказал Гейтс, подарив еще одну пиратскую ухмылку.

Глава 19

Вышагивая по взлетной полосе в Арланде через несколько секунд после приземления «Конкорда», Мортон увидел Битбурга, сидевшего на заднем сиденье лимузина, и нахмурился, а потом вспомнил: это была любезность Министерства иностранных дел — предоставлять машину в распоряжение Уолтера, когда он находился в Швеции. Уолтер вовсе не собирался отказываться от таких подачек. Шофер торопливо отдал честь, Мортон вручил ему свой чемодан и сел в машину.

— Салют, Дэвид. — Несмотря на тепло от печки в машине, Битбург был в сером зимнем пальто и подходящей к нему меховой шапке. Он еще больше, чем обычно, походил на близорукую белку.

Усевшись на мягкое сиденье, Мортон спросил:

— Ты видел Иосифа?

Он пытался дозвониться ему с «Конкорда», но в отеле ответили, что доктор Крамер оставил четкие инструкции — не беспокоить. Год назад номер Иосифа был бы битком набит людьми. Это лишний раз свидетельствовало, что чем скорее ему сделают операцию, тем лучше.

Битбург в ответ на вопрос лишь пожал плечами.

— Я послал записку и сообщил, что я здесь, а он даже не ответил.

— Это не похоже на Иосифа. — Мортон вспомнил все прежние случаи, когда Иосиф безотказно помогал им.

Битбург выдавил слабую улыбку.

— Рад это слышать, Дэвид. — Он помолчал, пока шофер усаживался за руль. — Так или иначе, мне нужно обсудить с тобой кое-что важное. Семинар, с которого я только что вернулся.

Битбург наклонился вперед и опустил стеклянную перегородку, чтобы дать указания шоферу.

— Гранд-отель. У меня через час встреча. — Он поднял стекло и откинулся на спинку сиденья. — Если четко не определять этим людям время, Дэвид, они проболтаются весь день. По тому, как они относятся к своей работе, ни за что не догадаешься, что здесь была безработица.

Мортон прикинул, не носил ли Битбург очки, чтобы защитить свои глаза от реальности, равно как и для улучшения зрения.

— Ты так можешь совсем загнать их, Уолтер.

— Да ладно тебе, Дэвид. Для того и существует кадровая политика.

— Значит, ты так это называешь, Уолтер?

Битбург, казалось, не заметил резкого тона Мортона.

— Когда я начинал, приходилось работать по двенадцать часов в день, шесть дней в неделю. Никаких отгулов и никаких выходных, если банк того требовал. Это хорошая школа, Дэвид, учит знать цену деньгам.

На выезде из аэропорта Мортон почувствовал, как автомобиль переехал через стальной пандус, который мог подниматься, чтобы образовать барьер перед машиной, начиненной взрывчаткой. Эта штука не сработала в Бейруте; сомнительно, что сработает здесь. Он еще раз искоса глянул на Битбурга.

— Я получаю жалобы. Ты круче, чем обычно, урезаешь фонды моих людей.

— Наших людей, Дэвид. Никогда не забывай об этом. Это наши люди, — быстро произнес Битбург. — Таков устав службы Хаммер. А кто именно жаловался?

Мортон сказал, кто.

Наступившее молчание было таким же унылым, как и серый денек за окном. Битбург прочистил горло: он круглый год страдал от простуды.

— Никто не любит, когда урезают его бюджет, Дэвид. Но это часть моей работы — проводить финансовый обзор. То, что я урезаю сегодня, принесет нам гораздо большую выгоду завтра. Потому что нам нужны свободные средства для закупки новых технологий. На этом семинаре у них были такие штучки, о которых Нэгьер, Файнел и Шанталь даже не подозревают.

Мортон замер.

— Так ты поэтому здесь, Уолтер? Сообщить мне, что заказал какие-то новые компьютеры?

— Ну… да.

— Отмени все свои заказы, — ровным голосом сказал Мортон.

— Что? Я не могу этого сделать. Это поставит меня в крайне неловкое положение.

— Ты не закажешь оборудование, Уолтер. И больше не вздумай этого делать. Никогда. Не вздумай делать ничего, что связано с моей работой, не связавшись предварительно со мной. Сюда входит и тренировочная школа.

— Дэвид, но ведь…

— Дай мне закончить. Месяц назад я велел Дэнни просмотреть все оборудование, которое предлагает этот семинар. Он сказал, что на это не стоит тратить денег. А его слова для меня достаточно. Всегда.

Глаза Битбурга начали вылезать из орбит.

— Все равно я считаю, что за компьютерами будущее. Они устраняют неопределенность. Помогают яснее мыслить. Повышают эффективность наших…

— Если тебе нужно оборудование покруче для твоего отдела, отлично. Только покупай его из своего бюджета. И не требуй при этом, чтобы мои люди урезали свой.

Потрясенный Битбург угрюмо нахохлился и какое-то время сидел, не издавая ни звука. Потом он взглянул на свои часы, подался вперед и поднял перегородку.

— Поезжайте быстрее, — прошипел он водителю.

— Вы будете на месте вовремя, сэр, — заверил его шофер.

Битбург с треском опустил перегородку и снова уселся в своем углу. Из внутреннего кармана пальто он вытащил маленький блокнот и ручку, что-то старательно нацарапал там и снова убрал. Молчание затягивалось. Уголком глаза он видел, что Мортон равнодушно смотрит прямо перед собой.

На этот раз Битбург прочищал горло дольше, чем обычно.

— Дэвид, я не хотел вторгаться в твою область…

— Вот и отлично. Пока мы понимаем друг друга.

Машина уже въехала в пригород Стокгольма, и Битбург заговорил снова:

— Как идет твоя операция, Дэвид?

Мортон повернулся и посмотрел Уолтеру прямо в лицо: даже с ним он никогда не был злопамятным. И чем яснее он даст ему понять, что оперативная часть службы Хаммер главенствует над всем прочим, тем легче станет дышать всем остальным. Сначала он рассказал Битбургу о Густаве Ромере, а потом обо всем, чем занимаются в этой связи другие сотрудники.

— Почему Дрезден?

— Там у Ромера были исследовательские лаборатории.

Битбург нахмурился.

— Я думал, все эти места прикрыты после объединения.