Охотники за человеческими органами - Гордон Томас

Клингер отвернулся от экрана. Почему Транг так не хотел показывать их ему?

— Ты работал только с этими дискетами?

— Да.

— Покажи мне все твои дискеты.

— Для этого мне понадобится разрешение доктора Ромера.

— Он дал мне все полномочия.

Транг почувствовал, как пот стекает у него по ляжкам.

— Что ты пытаешься скрыть, Транг? — Угроза в голосе Клингера неожиданно превратилась в дергающееся живое существо.

— Ничего… Совсем ничего.

С резкой и совершенно неожиданной быстротой Клингер обогнул письменный стол и открыл ящик. Он вытащил остальные дискеты и швырнул их на стол. Потом достал бутылочку, отвинтил крышку и сунул палец в белый порошок. Поднес палец ко рту, и попробовал порошок на вкус. Остатки цвета исчезли из глаз Транга. Они стали похожи на глаза замороженной трески.

— Итак, Транг, вот в чем твой маленький секрет. Дорогое удовольствие. Теперь тебе лучше рассказать мне все.

Как только Клингер поставил бутылочку на стол, в кабинете воцарилась жуткая тишина.

— Что еще произошло здесь, Транг? — Теперь по режиссерскому замыслу требовался шепот, подходящий к этой тишине. Транг не шевельнулся. Он выглядел так, словно находился в шоке. Клингер перегнулся через стол и точно рассчитанным движением вытер палец о рукав пиджака Транга.

— Ты расскажешь мне, что еще здесь случилось? — спросил он мягко, придвинув лицо почти вплотную к лицу Транга. Он физически чувствовал исходящий от него страх. Клингер отступил на шаг и небрежно ударил Транга по лицу тыльной стороной ладони. Тот дернулся; Клингер знал, что удар врезал ему, как холодный стальной прут. — Не зли меня, Транг. Скажешь, во что ты тут вляпался?

Транг кивнул, проглотив начавшую охватывать его ярость. В прежние деньки он разорвал бы любого, кто поднял на него руку. Но сейчас было неподходящее время для игры в героя: этот человек выглядел так, словно мог обращаться с людьми, как с мошками, которых волен в любую минуту прихлопнуть.

— Я постараюсь объяснить.

— Вот так уже лучше. Ты скажешь мне все. Быстро и точно. И правдиво. Я буду знать, если ты солжешь, и тогда здорово разозлюсь. Тебе это придется не по вкусу, Транг, совсем не по вкусу. А если расскажешь всю правду, я буду вести себя разумно.

— Что это значит? — выдавил Транг.

Клингер отступил на шаг от стола. Человеку надо дать достаточно места, чтобы он смог повеситься.

— Я знаю, во что ты вляпался, Транг. Так давай начнем с того, как ты собирался расплачиваться за свое пристрастие.

Транг с шумом выдохнул воздух. С него уже было достаточно.

— Ладно, я скажу всю правду…

Он заговорил тихо и решительно, какая-то часть сознания поздравляла его с тем, как удачно он вывернулся — та часть, которая была подавлена этим вопящим человеком, вопящим с такой яростью, словно он лично пострадал от всего происшедшего.

Когда он закончил, Клингер смотрел на него почти с изумлением. Невероятно, что ему вообще пришла в голову такая идея, но вот то, что он и впрямь надеялся безнаказанно осуществить ее, свидетельствовало о крайне презрительном отношении к Организации. Клингер продолжал стоять поодаль от Транга, словно в нем было что-то заразное. Он глубоко вздохнул, очистив легкие, и смертельно выматывающий диалог между ними возобновился.

— Где теперь папка?

— Я ее сжег, — тут же последовал ответ.

— Почему?

— Потому что я хотел отказаться от своего замысла.

— Ты хочешь заставить меня поверить, что придумал весь этот план, а потом так и не использовал его?

— Это правда.

— Когда ты ее сжег?

— Как раз перед историей с этой бомбой.

— Где?

— В камине — в подвале.

— Кто-нибудь видел, как ты спускался туда?

— Не знаю… Не думаю.

— Ты все еще врешь мне, Транг?

— Нет, Клингер, не вру. Клянусь Богом, я не вру.

— Тогда почему ты потеешь, как свинья?

Глазки Транга метнулись к бутылочке.

— Иногда очень трудно думать как следует без… — Голос его сорвался.

— Прими свое лекарство. — Это произнес санитар с носилками, выкликающий мертвых на поле брани.

Клингер бесстрастно наблюдал, как Транг высыпал горстку кокаина на тыльную сторону ладони и шумно втягивал ее носом. А потом принял решение.

Глава 16

Мортон развернул кресло с высокой спинкой так, чтобы сесть лицом к окну. Восхитительный вид на Альпы заставил его выбрать эту ничем больше не примечательную комнату в штабе службы Хаммер для своего кабинета. За ночь снега навалило выше деревьев. Когда с этим будет покончено, он снова проведет там несколько дней, проверяя себя. С мальчишеских лет и до сих пор от лазанья по горам он испытывал физическое удовольствие — когда полностью владеешь собственным телом и знаешь, что риск создаешь лишь ты сам, а угрожает он только тебе одному и что каждый раз ты доводишь контроль над собственными мышцами до крайнего предела.

За спиной он услышал, как она вздохнула — значит, сосредоточилась на чем-то. Еще мгновение понаслаждавшись далеким снежным пейзажем, он вернулся в комнату.

Кроме громадного письменного стола и стульев, как в зале заседаний, в кабинете было новейшее оборудование связи. Одну из стен целиком занимал управляемый компьютером дисплей на жидких кристаллах с картой мира; компьютер позволял создавать бесконечное количество изменений. А сейчас различные системы освещения придавали изображению на дисплее какой-то сюрреалистический вид.

Она по-прежнему стояла спиной к нему, разглядывая дисплей. Даже в расслабленном положении в ней присутствовала легкая грация. Высокая, стройная, с длинными ногами — нетрудно понять, почему она вызывает восхищение у мужчин. Когда она повернулась, причину ее присутствия здесь выдали лишь глаза. Ясные, темно-зеленые, они придавали внимательную интеллигентность ее лицу, чудесным чертам лишь чуть-чуть не хватало законченности. Она училась в Оксфорде, работала в секретном отделе и читала лекции в Сэндхерсте.

— Интересно, — сказала Анна Круиф. Это было первое слово, которое она произнесла с тех пор как представила свой доклад о путешествии в Лондон. Ни по Стампу, ни по «Держим-в-Форме» больше нечего было добавить, кроме того, что она уже сообщила Шанталь. После этого Мортон попросил ее изучить карту. — Можешь пройти всю цепочку еще разок? — спросила Анна, вновь поворачиваясь к дисплею.

Он нажал на клавиши, и на континентах появились красные точки. Каждая обозначала место, где очередная жертва была убита для изъятия органов. Некоторые преступления были совершены довольно близко друг от друга, особенно в Азии и Центральной и Южной Америке; в Европе точки отстояли довольно далеко.

Анна подошла ближе к карте.

— Можешь показать даты, когда были украдены органы?

Мортон нажал другие клавиши. Она снова нахмурилась, сосредоточенно изучая обновившийся дисплей.

Анна знала, что он наблюдает за ней, как когда-то наблюдал ее отец. Она запомнила его грубоватым, но добрым человеком, в любом деле он старался до самого конца сделать все, на что только был способен. И всегда хорошо к ней относился, вдохновляя делать в жизни все, что захочется, лишь бы это доставляло ей радость. Она знала, что к тому времени, когда ее отец умер, она стала очень похожей на него: обладала такой же целеустремленностью и страстью работать долгие часы, не обращая внимания на то, что она ест и во что одета. До Дэвида она не встречала никого, кто был бы похож на ее отца. Она отвернулась от дисплея.

— Интересно. А теперь можешь включить центры?

У нее был слабый лондонский акцент. Она снова слегка повернула голову, чтобы видеть дисплей под углом.

Появилась серия голубых точек. Каждая обозначала госпиталь или клинику, где проводились операции по трансплантации. Некоторое время она внимательно изучала карту, а потом повернулась к Мортону.

— Любопытно в этих преступлениях то, что все они происходили в условиях, совсем не идеальных.

Он кивнул, чтобы она продолжала; хорошо, что он получил ее подтверждение.

— Возьмем для начала погоду. Каждая кража органов происходила в неподходящее время года. Муссоны, песчаные бури, высокая влажность. Самые мерзкие из всех возможных условий для удаления органа на открытой местности, даже такого стойкого, как почка, не говоря уж о транспортировке. А эти преступления были совершены не только вне стерильных больничных условий, но иногда и очень далеко от ближайших трансплантационных центров.

— Что касается того, куда были отправлены органы для трансплантации, то все известные центры мы можем исключить, Анна.

Когда он закончил пересказывать ей то, что сказал Проф, она огорченно нахмурилась собственному отражению в дисплее, словно сама должна была догадаться об этом.

Тишина. Наконец Анна подытожила: