Великая иллюзия - Татьяна Юрьевна Степанова

неуклюже тузили боксерскими перчатками друг дружку новички, запакованные до самых глаз в пухлые шлемы и облепленные щитками. На других бились смертным боем бойцы рангом выше. Град ударов, кровь на лицах.

– Спецназ с ОМОНом как-то раз решили вздуть друг дружку за то, что кто-то с пьяных глаз испортил погремушку, – продекламировал Гектор.

Он разомкнул собственнические объятия, отпустив Катю у четвертого, пустого пока еще ринга. Поставил баул на груду старых покрышек. К нему сразу подошли двое судейских – «краповик» и пожилой мужик в камуфляже, этакий Полкан-воевода.

– Какие люди! Троянец! Значит, со всеми сразу финалистами?

– Morituri te salutant[5]. – Гектор снял свой дорогой черный пиджак и галстук. – Пару минут, и я готов. Гладиаторы хреновы – как наш Вилли Ригель говаривал, да, Катя?

Он снял белую рубашку. На рельефном торсе и на выпуклой мускулистой груди Катя видела старые шрамы. Но их заметно прибавилось. Слева на ребрах свежий шрам наполовину прикрывал хирургический пластырь. Справа на боку был тоже багровый, недавно зарубцевавшийся хирургический шрам. Из-под ремня его низко сидящих на бедрах костюмных брюк на животе виднелись эластичные бинты. Он достал из баула новую упаковку бинтов и дополнительно стянул ими себя прямо поверх брюк. Надел футболку цвета хаки, прикрывая все ею. Затем он разулся, оставшись босым. И финальный штрих – боксерские перчатки, он затянул шнуры резким профессиональным жестом.

Вышел на ринг. Навстречу ему шествовали вразвалку пять качков.

– Пусть наденут шлемы и щитки, – приказал Гектор.

Два судьи «краповика» забубнили глухо увещевания «победителям», команда поддержки приволокла шлемы и защитную экипировку. Гектор ждал в расслабленной позе в центре ринга – руки в перчатках опущены, левая нога согнута. Катя внезапно поняла, что все зеваки перекочевали к их арене и чего-то напряженно ждут. У нее захолонуло сердце. Она прикидывала – что она может сделать в такой ситуации, если вдруг… Она видела – Гектор гораздо старше своих противников. Хотя в его сорок шесть ему никто не давал его возраста, однако природа есть природа. Каждому из пятерки, выставленной против него, не более тридцати. И потом он один против них! В шрамах, в бинтах!

– Погнали! – Полкан-воевода подал судейский сигнал.

И р-р-раз! Все ждали долгого кровавого страшного боя. Однако все произошло в какие-то доли секунды. Гектор сам ринулся на противников – ударил плечом в торс первого, кулаком ему в челюсть, отшвыривая от себя, расчищая путь. Тело его взвилось в воздух в высоком прыжке – удар ногой в голову, и второй повалился как сноп на землю. А сам Гектор, казалось, тоже упал – боком, опасно приземляясь на согнутую руку, прямо на выставленный локоть. Катя испугалась, что он сломает себе руку при падении! Но он лишь пружинисто мощно оттолкнулся локтем от земли, полностью контролируя свое тренированное гибкое тело и нанося выпрямленными ногами удар третьему противнику, который уже грозно навис над ним – якобы поверженным на землю. Удар такой силы, что треснул защитный щиток на груди нападавшего, и тот рухнул на колени, хватая воздух ртом. Двое других получили рубящие удары по предплечьям, по сухожилиям – молниеносные, сокрушительные и…

Они ошалело стояли посреди ринга, не в силах не то чтобы дальше продолжать бой, но даже просто поднять руки. Гектор «выключил» их обоих одновременно.

Толпа ошеломленно взирала на скоротечный спарринг.

– Да что же это, он так и будет наших валять, как дохлых?! – в сердцах заорал один из «краповиков». – Крутой, да? Издеваешься? А ты давай теперь с нами попробуй!

– Танцуй, баба, танцуй, дед, танцуй, краповый берет. – Гектор сплюнул. – Станцуем, «краповики», сами напросились.

Два «краповика» – те, что судили бои, без перчаток ринулись на него, махая пудовыми кулаками.

Гектор гибко быстро отклонился, еще, еще, еще, лавируя, уходя от контакта, словно заманивая их. Внезапно он резко запрокинулся назад, очень близко подпуская их к себе, беззащитно, казалось, открывая все свое тело – грудь, живот под их страшные удары, и…

Он сделал сальто назад, как гимнаст, – ноги его мелькнули, – один «краповик» получил ногой прямо в челюсть и отлетел к зрителям. Второго он достал в колено, выбивая ему сустав. Вопль боли! Крики зевак!

И в этот миг из толпы выскочил здоровенный тип в камуфляже с воплем: «Ты чего, оборзел наших метелить с «Витязя»?!» Ногой в шнурованном армейском ботинке он сам попытался ударить Гектора в позвоночник, но тот развернулся боком, и тяжелый берц попал ему в бедро. Два молниеносных удара, как в боксе, – в корпус и в челюсть. И вот уже противник валяется на земле, выплевывая зубы из разбитого рта.

– Все! Все! Бой закончен! – заорал Полкан-воевода.

Побитых уволокли под руки. Гектор покинул ринг танцующей походкой, подошел к покрышкам, где остались его вещи. Катя видела – он бледный, но дышит ровно, дыхание не сбито, однако… Она же заметила, куда ударил его тот идиот!

– Чудненько. Размялись. Пару секунд, и поедем. Отвезу вас домой, Катенька. – Он присел на покрышки, смотрел на нее снизу вверх.

Она молча начала расшнуровывать ему левую перчатку. Правую руку в перчатке он приложил к бедру, сильно прижал.

И в этот момент тень заслонила от них свет автомобильных фар, освещающих темноту леса. Катя обернулась.

Трое субъектов в черной дорогой спортивной экипировке. Короткие стрижки, наглый вид.

– Специально приехали с ребятами на тебя, Троянец, глянуть. А ты все прежний, – бросил главный, созерцая сидящего на покрышках босого Гектора. – Поперли тебя наконец из конторы? Давно пора. 66-й отдел из-за тебя, подонка, схлопнули, сколько народа работу потеряло и доходы! А ты, говорят, в наемники подался? В сводный оркестр музыкантов? Там же платят гроши. С твоими-то амбициями… Что смотришь? Выдохся? Карасей красноперых шуганул и лапки кверху? А с нами слабо сейчас станцевать?

– Не сметь его трогать, – зло прошипела Катя, загораживая собой Гектора. – Он семь боев сейчас провел за пять минут. А вы где были? Водку пили?

– Чего такая злая, куколка? – нагло спросил ее старший. – Мы непьющие сторонники ЗОЖ на царской службе.

– А-а-а, в жидкости себя ограничиваете! – Катя выпрямилась, тоже нагло и злорадно щурясь ему прямо в лицо. – Слыхала я, что когда вы, клюшки, на дежурстве, вы всегда в памперсах. Не отходя от кассы чтобы… ну, это самое?

Она провоцировала их намеренно,