Великая иллюзия - Татьяна Юрьевна Степанова

удостовериться, что Гришина мертва. Старался не оставить улик, которые бы его изобличили, чтобы все со стороны выглядело так, будто никого постороннего ни в доме, ни на участке не было – ворота и калитка заперты изнутри. Единственный допущенный досадный прокол с лестницей, брошенной у забора за сараем. Я тебе вчера вечером мейл об этом послал длинный – ты прочел?

– Прочел, но… мы же вроде решили, что дело в шляпе, суицид. – Блистанов тяжко вздохнул.

– По лестнице через забор – таков был путь отхода после того, как наступила смерть жертвы. С лестницей перебраться нетрудно, там склон холма, потом лестницу длинной палкой оттолкнули от забора, и она упала на участок. Убрать ее с места убийца уже не мог. Хотя…

– Гек, что? – спросила Катя осторожно.

– А то, что все сказанное мной вам насчет инсценировки тоже может оказаться всего лишь ловкой иллюзией, созданной для отвода глаз. Эффект матрешки – сюрприз внутри сюрприза.

– То есть как же? Почему вы так думаете, Гек? – Катя чувствовала, что и сама уже «в паутине», по меткому выражению Блистанова.

– Из-за куколки одалиски. Катя, предъявите ее капитану.

Катя достала из сумки пакет с останками глиняной фигурки. Гектор положил на стол чистый лист бумаги, и она осторожно вытряхнула из пакета глиняные черепки разбитой куколки. Гектор коротко сообщил Блистанову, где они ее нашли.

– Расправа над одалиской – не прокол, а осознанный акт, свидетельствующий либо о гневе, ярости, сильном душевном волнении, либо о торжестве, триумфе. Убийца дал волю эмоциям, потому что был уверен – даже если фигурку найдут, то никак не свяжут со смертью Гришиной. И я подумал, когда мы ее увидели разбитой о ствол… А что, если садовое чаепитие – суть фальшь? Может, вообще никогда не происходило оно на самом деле?

– Но стол накрытый, посуда, чайник… И вы сами сказали – убийца пытался создать видимость того, что Гришина чаевничала одна, хотя за столом находились на момент отравления двое. – Катя ощутила внутри холодок. Какое странное дело… Почему все настолько смутно, зыбко и так… тревожно?

– Картина чаепития рисует нам лишь определенный узкий круг подозреваемых. Но убийца мог принадлежать к тем, кого Гришина боялась и добровольно к себе на участок не пустила бы. А такие люди, насколько я уже понял, в ее окружении имеются – с которыми она не стала бы чаи гонять. Убийца мог проникнуть к ней на участок тайно – через забор на склоне. Незаметно отравить что-то бродифакумом. Вызвать у Гришиной сердечный приступ. Дальше действовать, как я вам описал. Ну а потом имитировать в саду обстановку чаепития, создать еще одну иллюзию – мол, чаевничали двое, а затем этот второй все забрал – чашку с блюдцем, бокал, ложку десертную. То есть отравитель – кто-то из ближнего круга.

– Принцип матрешки – сюрприз в сюрпризе? Так только спецслужбы работают, – хмыкнул Блистанов. – Гектор Игоревич, сорри, но у вас налицо профессиональная деформация. Чур, чур меня от таких методов! И я вообще не понимаю, при чем здесь какая-то одалиска? Кукла? Как она связана с Гришиной?

– Арсений, вы изъяли из дома фотографии, о которых я вчера говорила вам и эксперту? – спросила Катя.

– Я не собирался ничего изымать, раз суицид. Но когда мне утром заполошно позвонили – убийство, убийство! – мы поехали с патрульными, и я все оттуда сам забрал. Матери позвонил, чтобы прислала из финуправления министерства бригаду – сейф вскрыть, описать и опечатать, направив на хранение деньги и цацки ювелирные. Они быстро явились – мать моя начальница хоть так мне протянула руку помощи в нашем полосатовском бардаке. А фотографии – в двух коробках в углу.

Катя подняла с пола коробки. Нашла снимок афиши Аделаиды Херманн, женщины-факира в костюме одалиски рядом с обезглавленным телом на коленях. Показала Блистанову.

– И что? Где связь? – Он разглядывал снимок как комикс.

– Здесь. Есть связь, смотрите внимательно на винтажное фото, – тихо ответила Катя. – И поверьте нам. Однако предстоит еще расшифровать как головоломку, в чем конкретно связь заключается. И как она влияет на ход событий.

Гектор глянул на нее, кивнул и снова начал листать заключение экспертизы.

– Перейдем к исследованию вещественных доказательств, – объявил он. – Посуда, изъятая со стола. Следов бродифакума не обнаружено ни в чашке, ни в бокале, ни в чайнике. Однако частицы микрогранул присутствуют в виде осадка на дне бутылки красного вина, которая была опрокинута – должно быть, ее птицы перевернули, а может, убийца сделал это умышленно.

– Значит, эту бутылку и засовывали в рот Гришиной во время сердечного приступа? – спросил Блистанов.

– Нет. Концентрация яда в осадке на дне бутылки менее десяти миллиграммов. В рот, разжав при помощи ножа зубы, ей засунули другую емкость с жидким концентратом – это могла быть фляжка, бутылка или пузырек. В винной бутылке бродифакум есть, пусть и в небольшой дозе, в бокале Гришиной нет. То есть еще одна иллюзия. О чем она говорит? О том, что и бокал другой. Чистый. Все сделано так, чтобы запутать все оконча-тельно.

– Гек, вы же считали бокалы на кухне. Их всего пять, – напомнила Катя. – Если набор из пяти штук – все на месте. Если из шести – один забрали. Тот, в котором дали яд, так по-вашему?

– Да, скомбинировав, в бокал могли влить жидкий концентрат в сорок миллиграммов, однако сначала немного. Или же… бокал тот до сих пор в доме, на кухне. Его просто чисто вымыли и поставили на полку. Хотя и не в бокале могли дать. Столько вариантов – стакан сока, лимонада. Все, у чего ярко выраженный вкус, отбивающий привкус яда. Идем дальше… что у нас? В остатках клубничного торта отравляющих веществ не обнаружено… С сервировкой и посудой все пока.

– А что с птицами? С мертвыми воронами? – спросила Катя.

– Исследованы всего три образца. – Гектор внимательно читал. – Бродифакум в органах, крови и тканях птиц в концентрации от десяти до сорока миллиграммов. Наклевались они отравленной плоти всласть… Здесь записка приколота – за последние сутки в местную больницу и в полицию уже поступали звонки о том, что встревоженные дачники находили в лесу и на берегу реки трупы мертвых ворон. Это те из стаи, которые наклевались меньше других, улетели с участка, когда их спугнул паренек-свидетель. Но яд они унесли, что называется, на крыльях, в своих вороньих желудках. И потом подохли… Классическая схема