Дизайн для людей. Принципы промышленного дизайна - Генри Дрейфус

в университетах, музеях, общественных организациях и клубах по интересам.

У нас в стране есть еще одна организация дизайнеров под названием Институт промышленных дизайнеров. ОПД и ИПД не стоит считать конкурентами. Некоторые дизайнеры состоят в обеих организациях. Представители двух групп время от времени совещаются по вопросам общих интересов, прорабатывают ситуации, связанные с членством, и часто действуют сообща, выступая единым фронтом, к удовлетворению дизайнеров, состоящих в ОПД и ИПД, и иногда к удивлению публики.

Вопрос: Часто ли вас беспокоят люди, которые считают, что придумали отличную дизайнерскую идею?

Ответ: Могу только предположить, что других промышленных дизайнеров, так же как и меня, на званых ужинах, в фойе театра и в самолетах преследуют полные энтузиазма люди, как правило женщины, у которых имеются предложения, якобы готовые стать мировой сенсацией. Эти предложения касаются как кухонных приспособлений, так и изобретения управляемых снарядов, и практически всегда их автор как бы невзначай замечает, что хотел бы получить свою долю от фантастической прибыли, которую неизбежно принесет созданный по его задумке дизайн.

Мы, вежливые горемыки, внимательно слушаем. Это очень рискованно. Всегда есть опасность, что по совпадению предлагаемая идея уже находится в разработке у заказчика или у нас самих, и благоразумно было бы избежать судебного иска за «кражу».

С большой долей вероятности идея не нова, и нам приходится огорчать этим собеседника. Обычно нас награждают скептическим ледяным взглядом, который едва ли можно расценивать как благодарность за честность.

Вопрос: Насколько долговечен сегодняшний дизайн?

Ответ: Иногда, чтобы подчеркнуть тот факт, что современные массовые продукты более эффективны, более функциональны и более привлекательны благодаря промышленному дизайну, дизайнеры любят показывать картинки «до» и «после», сравнивая элегантную новую газовую плиту и, например, черную чугунную печь, на которой готовили наши бабушки. Я выяснил, что это безобидное на вид хвастовство может произвести нежелательный эффект. По мнению некоторых людей, создается впечатление, будто промышленный дизайнер глуп настолько, чтобы верить, что его работа, в отличие от бабушкиной печи, никогда не потеряет свою актуальность. На самом деле промышленный дизайнер так не считает. Вкусы меняются, и сегодняшний дизайн завтра станет устаревшим. Такое устаревание может значительно влиять на продажи некоторых товаров краткосрочного пользования и порой преднамеренно ускоряется за счет дизайна. Также лучшие образцы дизайна часто становятся неактуальными из-за множества технических достижений в стремительно меняющемся мире. Скажем, унитаз c цепочкой для слива воды был хорошим примером функционализма. То же до сих пор можно сказать о метле и щетке для чистки ковров. На фоне разработок в инженерии, электронике и механике эти предметы стали настолько же устаревшими, как и экипаж, запряженный одной лошадью. Я вовсе не хочу сказать, что добросовестный дизайнер не борется за долговечность в своей работе. Он стремится сделать свои современные проекты «классическими», насколько это возможно, в надежде, что их ждет большое будущее. Но мы, дизайнеры, – реалисты. Мы прекрасно понимаем, как изменчив общественный вкус и насколько быстро совершенствуются технологии. Я всегда стараюсь держать в голове отрезвляющую мысль, что все было современным на момент создания. Когда я слышу, как дизайнер смеется над викторианской мебелью, мне хочется сказать: «Осторожнее! Вы уверены, что через сто лет люди не будут смеяться над вашими творениями?» И в конце концов, чтобы не выпускать из виду главное, мне нравится представлять древнегреческого пастуха, который, спустившись однажды с холмов, впервые увидел только что построенный Парфенон и сказал: «Ненавижу современную архитектуру!»

глава 17. Сведения об организации

За счет чего функционирует организация в сфере промышленного дизайна? Как она устроена?

Эти справедливые вопросы часто задают независимым дизайнерам. Но, как и на многие другие справедливые вопросы, на них сложно дать обобщенные ответы. Причина в том, что у дизайнеров не существует единого modus operandi. Уолтер Дорвин Тиг, Раймонд Лоуи, Гарольд ван Дорен, Дэвид Чапман, Хант Льюис и Жан Рейнеке – все успешные практикующие дизайнеры, и тем не менее их компании различаются размерами – в них работают от одного человека до сотен, – а их подходы отличаются так же, как и характеры.

Поэтому, отвечая на эти вопросы, я описываю свою компанию, не потому что она типичная, а потому что со знанием дела могу говорить только о ней.

Я открыл свое первое бюро промышленного дизайна в 1929 году. В то время фондовый рынок переживал крах, а в сфере торговли и финансов разворачивался самый катастрофический кризис в истории. Моя новая авантюра, неизвестная экспериментальная профессия, во главе с неизвестным дизайнером-экспериментатором, казалось, практически не имела шансов. Возможно, было бы предусмотрительнее закрыть бюро и переждать бурю. Но существовала также слабая вероятность, что такое «дитя депрессии» сможет добиться успеха. Производство находилось в упадке, и предприниматели, лихорадочно пытавшиеся продать застойный товар, могли бы обратиться к нам за советом по дизайну.

В день, когда я открыл бюро, я почувствовал потребность совершить какой-то памятный жест. Я купил за двадцать пять центов маленькое горшечное растение. Сперва у него было два жалких зеленых листика, но оно оказалось на редкость живучим. Спустя двадцать пять лет цветок, выдержавший несколько переездов, и сегодня стоит в нашем офисе, только теперь он пышный и высотой до потолка. В узких кругах он приобрел значительную известность. Почти все давние заказчики, которые сами видели, как цветок растет с годами, сначала осведомляются о его здоровье, а потом уже переходят к делу, по которому пришли в офис.

В первое время мы брались за все заказы, которые смогли получить: дизайн стеклянной тары, скобяных изделий, ключей, выставки цветов, сундуков, витрин универмагов, бутылок, дверных петель, детской мебели, серии пианино.

Я сочинял бесчисленные письма влиятельным промышленникам в надежде обратить их внимание на такой загадочный и полный преимуществ инструмент, как промышленный дизайн. Оглядываясь назад, я считаю, что особенно ценен был прямой личный тон этих писем, раскрывающих суть нашей работы, заверяющих адресатов, что мы можем улучшить их продукт и поднять продажи, и приглашающих к встрече. Нас и по сей день нанимают друзья, с которыми мы познакомились благодаря этим письмам. Журналист спросил вице-президента Нью-Йоркской центральной железной дороги, как случилось, что тот нас нанял. Он ответил: «Я помню только, что в самый тяжелый период Великой депрессии, когда по всей стране попусту простаивали тысячи совершенно исправных железнодорожных вагонов, этот молодой человек, приславший сперва рекламное письмо, явился с ворохом эскизов под мышкой и уговорил нас позволить ему переделать несколько вагонов, а затем спроектировать целый новый поезд Twentieth Century Limited».

С самого начала я намеревался не нанимать слишком много сотрудников, чтобы мы могли предоставлять клиентам персонализированные услуги. В результате мы стали брать не больше пятнадцати заказов – в зависимости от масштаба задач. Если вам кажется, что это мало, не стоит думать, будто у нас много свободного времени. Напротив, наши офисы в Нью-Йорке и Калифорнии похожи на пчелиные ульи. Дело в том, что некоторые из наших заказчиков ежегодно выпускают более сотни продуктов каждый или просят нас курировать дизайн товаров, изготавливаемых сразу на двадцати фабриках, или заказывают проект целой флотилии транспортных самолетов.

Мы всегда стремились стать членом «семьи» заказчика, постоянно обсуждая проблемные вопросы и тесно взаимодействуя в текущей работе над товарами, но также не забывая о планах на будущее. Нам кажется, что мы должны быть для клиентов реальными живыми людьми, а не просто голосами в телефонной трубке, подписями в конце письма или инициалами на рисунке.

Организацию возглавляют шесть партнеров. Им помогают сотрудники, прошедшие строгий отбор: архитекторы, инженеры, дизайнеры, художники и скульпторы, каждый из которых профессионально выполняет наиболее подходящую ему работу. Некоторые из них с нами уже более двадцати лет. У нас в штате также достаточно много технических работников, помогающих с исследованиями, составлением графиков и текущей офисной работой, чтобы освободить от этих обязанностей творческую группу.

Мы тесно сотрудничаем на протяжении всего пути, от концепции дизайна до законченного продукта. Кто-то из партнеров отвечает за соблюдение графиков, кто-то – за разработку дизайна, кто-то – непосредственно за запуск производства. Партнеры могут нанимать любой необходимый персонал и полностью распоряжаются подчиненными. Часто случается обмен некоторыми специалистами – наши сотрудники могут работать в инженерном отделе заказчика,