Дизайн для людей. Принципы промышленного дизайна - Генри Дрейфус

в Стамбуле решает провести вечер с друзьями в Эймсе, штат Айова. После щелчка выключателя между двумя городами установится связь, и трехмерные цветные изображения в натуральную величину с настоящими голосами окажутся друг у друга в гостиных. Люди, находящиеся в таких отдаленных друг от друга местах, как Рио, Копенгаген и Гонконг, будут встречаться на деловых конференциях. Напоминаю, что семьдесят пять лет назад никто не разговаривал по телефону, не летал по воздуху и не мог видеть в своей гостиной голливудского артиста, чудесным образом мгновенно появляющегося в стеклянной трубке.

Тем временем те, кому выпало жить в середине века, очень обеспокоены, несмотря на доступную всем хорошую жизнь и еще лучшие перспективы. Судя по тому, что пишут в заголовках и что говорят телевизионные дикторы и эксперты, в любой момент все может пойти прахом. Люди по опыту знают, что достаточно всего одного нахального поступка со стороны амбициозного человека, чтобы начались бомбардировки. Наиболее чуткие из нас могут уловить гораздо менее выраженную неудовлетворенность. Часто говорят, что американские преподаватели, философы, психологи и социальные работники не смогли угнаться за инновациями. Действительно, некоторые утверждают, что современные технологии сами по себе ответственны за стандартизацию жизни, наполнение ее неодушевленными приспособлениями и, следовательно, за появление пустоты в жизнях многих американцев.

Сочетание науки, инженерии, промышленного дизайна и технологий производства не только дало Америке удобства, о которых мы раньше и не мечтали, но и преподнесло подарок в виде примерно тысячи часов отдыха ежегодно, которых были лишены наши предки.

Иначе говоря, настоящий триумф американского образа жизни в том, что, хотя рабочая неделя значительно сократилась, продуктивность очень возросла. В 1800 году средняя рабочая неделя составляла восемьдесят четыре часа, век назад – семьдесят, в 1925-м – сорок пять. Сегодня почти все работают по сорок часов в неделю, отдыхают по два дня, все чаще и чаще уходят в трехнедельный оплачиваемый отпуск и наслаждаются законным обеденным перерывом. Несмотря на все это, средняя производительность в человеко-часах в 1953 году возросла на сорок восемь процентов по сравнению с 1928-м. И не так давно предсказали, что средняя рабочая неделя в 1975 году не будет превышать тридцати двух часов.

Джо и Джозефина тоже получили больше свободного времени. Офис или фабрика Джо чище, чем во времена его отца, и освещение там лучше. Его нервы меньше истрепаны неконтролируемым шумом, его инструменты более эффективны. Если он фермер, то может за час собрать урожай с четырех акров земли, в то время как раньше человеку требовался день, чтобы собрать урожай с одного акра[51]. Его рабочий день сократился благодаря механическому плугу, дисковому ножу, кукурузо- и хлопкоуборочной машине, грузовику. Если Джозефина – секретарша, у нее есть бухгалтерские машины, электрическая пишущая машинка, диктофон, аппарат для выписывания чеков. Если она домохозяйка, то гораздо меньше передвигается по дому, наклоняется и опускается на колени, чем ее мать. В ее доме полно символов хорошей американской жизни: холодильник и морозильная камера, электроплита, посудомоечная машина, измельчитель отходов и стиральная машина. Ностальгически настроенные упрямцы могут усомниться, получится ли ее пирог, испеченный из готовой смеси, таким же вкусным, как когда-то у мамы, но, скорее всего, он будет на удивление близок к идеалу. И в то время как мама сильно утомлялась, проведя несколько часов над горячей плитой и периодически заглядывая в печь, чтобы проверить готовность, Джозефина просто ставит тесто в духовку, настраивает термостат и забывает о пироге. Стала проще и ее рутинная работа в ванной комнате, где сверкающую плитку и хром можно начисто протереть за пару минут. А закупается она в супермаркете, где за короткое время можно приобрести запасы на неделю, вместо того чтобы, как делала мать, ходить от мясника к бакалейщику, а потом в овощной магазин, зачастую расположенный в нескольких кварталах.

Неизбежно возникает вопрос: на что тратится досуг? Становятся ли люди счастливее, готовы ли они жить полной жизнью, максимально реализовать свой личностный потенциал? Положительные эффекты очевидны: физическое благополучие, более высокий уровень здоровья, увеличившаяся на девять лет за последнюю четверть века продолжительность жизни. Но приносит ли свободное время счастье? На этот вопрос едва ли можно ответить утвердительно, ведь напряженность вокруг только усиливается, и было установлено, что каждый двадцатый американец проведет часть жизни в психиатрической больнице. Не можем мы быть уверенными в положительном эффекте отдыха еще и потому, что заводские сотрудники, достигнув пенсионного возраста, просят разрешения продолжить работу. Они не знают, чем можно заняться в свободное время. Выходит, обеспечив людям досуг, мы воспитали бездеятельную нацию, заполняющую свое время просмотром рестлинга по телевизору, чтением комиксов и адаптированных дайджестов?

Несомненно, если за доведение народа до духовного отчаяния ответственны люди, которые улучшают товары массового производства, то промышленный дизайнер должен разделить эту вину. Но я не согласен, что американцы одержимы материальными благами из-за того, что наслаждаются хорошей жизнью. Статистика показывает, что одновременно с этим резко возрос искренний интерес к изящным искусствам, что можно, по крайней мере частично, списать на усовершенствование дизайна обычных предметов, окружающих людей. Я иногда думаю, действительно ли те, кто задает эти вопросы, ищут ответа, или они скорее заинтересованы в том, чтобы не дать конфликту угаснуть.

Мне бы хотелось решить эту задачу иначе. Где бы я ни находился, я всегда ищу людей, которые сумели достичь спокойствия. Порой это человек, посвятившем свою жизнь религии. Люди, облегчающие страдания других, часто обретают душевное равновесие в своей работе. Это чувство может быть известно очень молодым людям, не познавшим боли, и очень пожилым, признающим и принимающим мучения. Достигнув внутреннего умиротворения, человек стремится жить и работать в атмосфере созерцательного спокойствия. Но даже умиротворение может значить разные вещи для разных людей. Я бывал в великих соборах, и их перегруженная деталями архитектура, безвкусные излишние украшения и грубые сверкающие витражи вызывали во мне практически агрессию. С другой стороны, я ощущал абсолютное внутреннее умиротворение в окружении величественных витражей Шартрского собора[52]. Возможно, самую подходящую атмосферу для такого ощущения создает природа. Утешение может нести не только тенистый лес, в котором поют птицы, но и неспокойное море, проливной дождь, буря – простые и необъятные. Дерзну предположить, что, придавая предметам незатейливые формы, освобождая их от нелепых чрезмерных украшений, выбирая уместные цвета и текстуры, снижая уровень шума, мы делаем свой вклад в спокойствие потребителей. Это и есть наша цель.

Много лет я в работе опираюсь на это нежно любимое мной высказывание Даниела Бернема, великого архитектора и великого американца:

«Не задумывайте незначительных проектов. В них недостаточно магии, чтобы разгорячить кровь, поэтому они, скорее всего, не будут реализованы. Задумывайте большие проекты; цельтесь высоко в надеждах и в работе, не забывая, что качественный точный чертеж, сделанный однажды, никогда не утратит своей значимости и долго после нашей смерти будет оставаться актуальным, так что о нем вряд ли позабудут. Помните, что наши дети и внуки будут делать вещи, которые поразили бы нас.

.

От издателя

Автор фото – Ларри Ли

Когда Генри Дрейфус писал заключение для издания 1955 года, в котором дал прогнозы на будущее, он не мог предположить, что его предсказания о полетах в космос, атомной энергии и усовершенствованных средствах связи сбудутся меньше чем через 10 лет. В 1967 году он предложил «переоценку» c размышлениями о прогнозах из первого издания и поделился наблюдениями о скрытых эффектах технологий на цивилизацию, окружающую среду и личное развитие. Если в 1955 году загадкой было, чем люди заполнят свободные часы, появившиеся благодаря сокращению рабочей недели и упрощению домашних обязанностей, то в 1967-м наибольшее беспокойство связано с тем, как в условиях резкого увеличения численности населения, избытка отходов и популярности телевидения и комиксов, которые без конца предлагают нам второсортные сюжеты, люди смогут спокойно поразмышлять о своем досуге и наполнить его смыслом, а не потратить впустую.

На следующих страницах вы найдете «переоценку» автора, а также несколько иллюстраций, добавленных в переиздание 1967 года. Нельзя не задаться вопросом, какие советы Дрейфус может дать промышленным дизайнерам сегодня и какие